службе в Средней Азии и будет нескоро. К вечеру того же дня ему позвонили из Брюсселя из Второго индустриального банка, на его счет поступил полновесный миллион евро.
«Серьезный подход у службы», – довольно хмыкнул Владимир и, достав из широких штанин электронную записную книжку, принялся изучать текст. Через минуту улыбка сползла с его лица, еще через минуту Владимир ошарашенно пробормотал: – Ну, ни фига себе, шпионы придумали. – Потом еще несколько раз пробежал глазами все, что для него накропали штабисты ГРУ. После чего удар подошвой ботинка обезобразил и привел в негодность чувствительный электронный прибор. Бросив остатки компьютерной записной книжки в мусор, Владимир набрал номер мобильника Франсуазы.
– Привет, детка.
– Когда вернешься? – Беременные женщины весьма капризны и эмоциональны, поэтому в разговоре с ними следует делать скидку на их положение. – Ты выскочил из дома, как будто тебе под хвост шершень влетел.
– Золотце мое, ты же понимаешь, бизнес. А он требует мгновенной реакции, – начал было оправдываться Шатун, но его супруга не была наивной девушкой, а до второго замужества успела побывать замужем за режиссером-экстремалом и овдоветь.
– Скажи, что должен сказать, и делай то, что нужно. Ты – мужчина и должен исполнять предначертание судьбы. Но в любом случае должен быть предельно осторожен, потому что у тебя есть жена и у нас скоро будет ребенок.
Владимир внезапно почувствовал, как его горло сдавил нервный спазм. Его хватило на несколько несвязных фраз:
– Я постараюсь вернуться, но даже если этого не произойдет, ты с малышом ни в чем нуждаться не будешь.
Франсуаза дальше говорить ему не дала:
– Иди с богом и возвращайся. А мы всегда будем тебя ждать. – С этими словами француженка отключила свой телефон.
Салон «Савойи» опустел, Шатун покинул свое место и направился к выходу.
Выйдя из здания аэропорта, он взял такси и поехал в район морского порта.
Усевшись на просторное сиденье «трехсотдвадцатого» «Мерседеса», Владимир Панчук еще раз прокрутил в мозгу текст электронной записной книжки. Внезапно улыбнувшись, мысленно произнес: «ГРУ прикроет меня на дальних подступах, а на ближних подступах я сам подготовлю себе прикрытие».
Марсель – большой портовый город на Средиземном море, богатый город. Но, как всякий большой и богатый город, он притягивает к себе не только купцов, банкиров и бизнесменов, сюда, как мухи на мед, слетаются преступники всех мастей. Пираты, контрабандисты, убийцы, аферисты и грабители.
Так было триста лет тому назад, двести, сто и точно то же происходит в нынешнее время. Главное, знать, где обитает лихой народ, и бывший, но матерый преступник Шатун был в курсе, где искать тех, кто ему нужен.
«Таверна» – полустертая надпись на вывеске небольшого подвального бара в узком переулке, упирающемся в припортовую площадь. Сюда не заходили моряки с иностранных судов или докеры из порта, об обывателях и вовсе не могло быть речи. В «Таверне» собирались «джентльмены удачи», народ, любивший пощекотать свои нервы противозаконными делами. Французская полиция сюда не один раз наскакивала, но уловы ее были ничтожны, потому что собиралась здесь всякая малопрофессиональная шелупень, а на самом деле «Таверна» являлась всего лишь информационным центром. Нужно было только знать, к кому и как обратиться. Шатун знал…
Помещение бара было отделано под эпоху «берегового братства»: грубые, массивные столы, такие же громоздкие табуреты. Стены оклеены пластиковым покрытием, имитирующим каменную кладку, под потолком зависли разлапистые, как оленьи рога, люстры, только вместо свечей тускло мерцали имитационные электрические лампы.
В торце зала была установлена стойка бара, почерневшее от времени дерево придавало особый лоск заведению, так же, как и одетый под пирата бармен в красной бандане на голове и с черной повязкой на глазу. Завершали картину муляжи огромных винных бочек за его спиной.
Шатун выбрал для себя место в углу, недалеко от барной стойки, и заказал тут же подскочившему бармену «Хенесси» и чашку кофе. Юноша, выглядевший, как стопроцентный морской разбойник, понимающе кивнул и удалился.
Владимир Панчук не зря выбрал это место, в недавнем криминальном прошлом он часто пользовался «Таверной» как почтовым ящиком, а бармен, получая солидную надбавку к основному заработку в виде сотни-другой евро, с удовольствием выполнял роль почтальона, будучи посредником между заинтересованными сторонами (заказчик – исполнитель).
Бармен тотчас же узнал Шатуна и, как только официант подошел к нему, оставил того за стойкой, а сам, подхватив поднос с пузатым бокалом и керамической чашкой, поспешил обслужить старого клиента, освещая дорогу лучезарной улыбкой.
– Рад тебя снова видеть, Анри, – приподнимаясь навстречу бармену, приветливо произнес Панчук.
– Я тоже, – ответил в тон ему бармен, опуская поднос на стол. Он обнял Владимира за плечи и приложился губами к щеке гиганта. Шатуна всегда бесила подобная форма приветствия французских мужчин, но в очередной раз он сдержал себя. – Давно ты у нас не появлялся, – усевшись за столик напротив Владимира, с легкой укоризной произнес Анри. – Я уж грешным делом подумывал, не случилось ли чего?
– Мне пришлось на некоторое время уехать, – признался Панчук. – Да и накопилось множество мелких, но необходимых дел. – Дальше пришлось врать, чтобы не говорить правду: «Ушел на покой, стал рантье». – Вот, наконец, освободился и приехал.
Последняя фраза прозвучала двояко, но бармен сделал вид, что не обратил внимания на прозвучавшее «освободился», а потому обыденно поинтересовался:
– Тебе нужно «дело»?
– Нет, – отрицательно ответил Владимир, сделав глоток коньяка, – мне нужно встретиться с моими братьями.
Улыбка на лице Анри, обрамленном черной эспаньолкой, стала еще шире.
– Тебе повезло, они как раз в Марселе. Месяца два где-то пропадали, на днях вернулись и теперь отрываются на полную катушку. Ночуют в борделе у «Зизи», а днем зависают в «Королеве Марго». Думаю, сейчас они там.
– Спасибо, Анри, мне пора, – Шатун поднялся из-за стола, так и не прикоснувшись к кофе. Уходя из «Таверны», он оставил на столе стоевровую банкноту.
Кроме официальных родных братьев, у младшего Панчука здесь, во Франции, находились и неофициальные «братья». Именно так все считали, подразумевая двух парней с Украины, с которыми Владимир вербовался на службу в Иностранный легион.
Виталий Милевский, бывший моряк торгового флота, был выходцем с Крыма. Олег Качмала – охранник крупного частного охранного предприятия, уроженец города Тернополя, того, что на Западной Украине. У каждого из них была своя история и причина отъезда с родины на чужбину.
Вместе с Панчуком они проходили медобследование и курс молодого бойца в главном учебном центре в городе Обань. Потом дороги «братьев» разошлись, Панчук был направлен к парашютистам на Корсику, Качмалу «заперли» на остров Куру во Французской Гвиане в особый батальон, обеспечивающий охрану космодрома Пятой республики.
Меньше всех повезло Милевскому, его направили в Джибути, в состав семнадцатой полубригады командос. Среди легионеров ходили слухи, что там в крепости посреди пустыни собирают самых «отмороженных» легионеров. Через три года Панчуку во время одной из командировок в составе CRAP довелось побывать в Джибути и убедиться в правдивости слухов.
Через пять лет, когда закончился срок первого контракта, никто из «братьев» продлевать его не стал. В отличие от унтер-офицера Панчука, ни капрал Милевский, ни рядовой Качмала (чистые погоны – чистая совесть) французского гражданства не получили. Но друзей это не особо расстраивало, все равно возвращаться в «незалежну» не собирались, как и честно работать в Европе. Троица дружно ступила на
