НеуловимоГде-то таитсяЗапах карболки.Груды белых тарелокВытираетИ ставит на полкуВ темном углу трактираЖенщина с грустным лицом.Молодого салатаЛистья на блюде.Острый – до самого сердцаЗапах уксуса.Вечер.ВечеромВ больничном окнеЧье-то белое, белоеЛицо.Отчего-то о нем я вспомнил.Один поцелуй,Долгий,И мы расстались.На улице в полночьОтсвет далекого зарева.Из маленькогоСинего кувшинаЛьет молокоДрожащая рука…Любимая рука.Бросил на полусловеСвою бесполезную писанину.Мне люди стали нужны,И я на улицу вышел,К людям.КурюОтсыревший табак.Странно!Как будто чуть-чутьМысли мои отсырели.Я вдруг остро,Всем своим существомПонял: лето пришло.Вдыхаю на дворике после дождяКрепкий запах влажной земли.Перед празднично убраннойВитринойСтекольной лавкиСтою и гляжу…Летней ночи луна.«Она придет», – мне сказали.Я рано всталИ встревожилсяОттого, что не слишком свежиРукава моей белой рубашки.Где-то вбивают кол.Где-то катитсяТяжелая бочка… Как все звуки слышны!Падает, падает снег.Ни души в газетном бюро.Вдруг в середине ночиПронзительноЗазвенел телефон –И замолк.У пологого ската холма,Где пшеницаТак зеленеет.Я посреди тропыКрасный нашел гребешок.Там, на гореПозади селенья,В роще густых криптомерии,Солнце осеннего дняПестрые тени бросает.Морская гавань.С криком «тороро»Ястреб чертит круги.Облаком гонятся за нимВолны прибоя.Пора осеннего тепла.МелькнулаПтицы теньВ стекле туманном –И мысли разбрелись мои.Друг за другом плывут,Ныряя, взлетая,Выступы крыш,И зимнее солнцеПляшет на них.Отец мойЛегко загорался гневом.Теперь давно не сердится он.Я думаю:«Хоть бы он рассердился…»Дуновеньем утреннего ветеркаЗанесен в окно трамваиИвовый листок.На лету поймал его,Гляжу…Отчего-то мне вдругЗахотелось море увидеть,Я к морю пришел –В то утро, когда не мог яБоль души победить.Сколько б ни встретилось мнеВ городе женщин сегодня,Но каждая, каждая,Казалось, любовь схоронив,Понуро идет домой.Я ехал в поезде далеко.,И вдруг на станцииСреди полейРодной и милыйЗапах летних трав!Рано утромЯ еле поспел на поезд.Дорога в начале осени.Черствого хлебаЛомоть.Я думал в поездеО будущем своем.Оно мелькнуло предо мнойПечальное –В ночном окне вагона.Лесная глушь.Я поглядел на стрелки:СтоялиСтанционные часы.Ночной бессонный дождь.Мы простились.Я в поезде ночномУ полутемного окошкаБесконечно вертел в рукахЗеленое яблоко… Продаю,Все продаю!Один у меня осталсяПотрепанный немецкий словарьНа исходе этого лета.БеспричинноК другу я охладел.НеприметноСнова сдружился с ним.У порога поздняя осень.Красной обложкиКоснулся я вдруг,Когда на дне корзины искалКниги,Запретные в нашей стране.По дороге осенним утромМне встретилсяЗнакомый писатель.Он сказал:«Запретили книгу мою!»Осенний несется ветерНад цепьюМаленьких островков.В самом углуОкеана.Затуманенные влагой глазаДа черная родинка на щеке…Вот все, что стоит пред глазами,Лишь вспомнюЖену приятеля моего.Когда ни взгляну на нее,Все катилсяПеред нею клубок,Все вяжет,Вяжет она носки… Жалобно-тонкоВ травеЦикады звенят…Читаю на летнем лугуПисьмо.Поздней ночьюОткрыл я дверь.Что-то белоеВо дворе метнулось.Собака, быть может? «Несчастная моя любовь!»Шепчу я сам себе.Уже за полночь.В жаровню гаснущуюУглей подложил…Глубокой ночьюСтекла окнаОкрасило бледным отсветомБесшумное заревоПожара.Как боязливый разведчик,Я. полный страха, брожуОдинГлубокою ночьюПо улицам городским.Ночью мне почудилось вдруг,Будто вся кожа моя – Настороженное ухо…В молчанье спящего города –Тяжелый топот сапог.Поздно ночьюНа станцию пришел человек.Посидел на скамье,Вскочил и вышел…Он был без шапки.Вдруг сыростьюНа меня пахнуло.Спустился ночной туман.Не замечая времени,По городу я блуждал.Словно из дикой пустыни,Я домой воротился…Долго шел яПо черной ночи,По черной ночи Токио.Под самыми окнами банка,На покрытой инеемМостовой,ПятнаСиних чернил.«Тентен», – Веселятся овсянкиВ неглубокой чаще бамбука.Я иду по дорогеЧерез заснеженный луг.Был октябрь.По сырому длинномуКоридоруРодильного домаШагал я взад и вперед.ВпервыеЖадно глотнулРебенок мойВоздух осеннего утра.Студеного утра.Было так у меня па душе.Словно коснулся рукойНежной кожи младенца.Тихо шел я одинПо темным дорогам парка.Я чиркнул снимкой.Круг свети –Ширимою и ладоньПеререзалБелый москит.Между деревьями паркаМаленькиеРезвились птицы.Глядя на них,Отдыхал я… Я так и вздрогнул!Это он, тот памятныйПоцелуй.Тихо щеки коснулсяПлатана лист на лету.Не позабыть мнеЕго лица! Под полицейской стражейПо улицам шел в тюрьму человекИ только слегка улыбался.РебенкаНа спину привязалМой овдовевший другИ бродитПо развалинам замка.В два-три голосаМне говорили:«Перед смертьюОн тихо всхлипнул… Чуть- чуть».Слезы сжали горло.Бывало, едва с работыПоздней ночью приду домой,Первым делом беру я на рукиСына…И нет его.В ту пору,Когда, наливаясь, крепнутКорни белой редьки в деревне,Родился –И умер мой сын.
Грустная игрушка
Стоит мне только вздохнуть,В груди моейРаздается шум,Осеннего вихряГрустней.Во дворе заигралась.Дочка домой не спешит.А я досталПаровозик,Катаю взад и вперед…Закрою глаза,Но перед нимиНичто не встает.Мне грустно.Я вновь открываю глаза.«Как хочется книг!Купить бы новые книги!»Я говорил жене.То была не просьба,А только мечта…Я вышел из домуИ, верно, с полчасаШел с
