воздержался. Магистр Ирлан секунду пристально смотрел на него, но, не дождавшись продолжения, заговорил вновь:
– Да! Я не упомянул об ещё одном важнейшем обстоятельстве: по нашим сведениям, Лорд Мрака – тоже принадлежит к той самой легендарной вымершей прарасе: он последний Изначальный! Но его цель совершенно иная, нежели была у Лордов-Хранителей. Ему ненавистна новая Вселенная с новой жизнью в ней. К моменту катастрофы он был гораздо старше, чем Братья, и поэтому все его корни, все его привычки и устремления принадлежат той, Изначальной Вселенной.
– Обидно, – ни с того ни с сего вдруг заявил отец Кевин.
– О чём это Вы?
– Так, вспомнилась одна земная истина: МИФЫ ВСЕГДА СОЧИНЯЮТСЯ ПОБЕДИТЕЛЯМИ!
– И что же из этого?
– А то, что победители всегда стараются показать себя благороднее и храбрее, врагов же своих выставляют в невыгодном свете. Да и как же иначе? Разве можно считать врагом того, кто любит те же песни, что и ты, любуется теми же рассветами, создаёт мудрые сказки… Какой же тогда это враг?!.
– Смертельный, – ответил Магистр Ирлан после краткого раздумья, – Если он желает эти рассветы, эти сказки и эти песни для одного лишь себя. Так учит нас история.
– А для себя ли? Ведь так утверждают ПОБЕДИТЕЛИ!
– Странная логика для машины… Но при чём тут мифы?
– А то, что и История пишется, словно Мифы…
Магистр Ирлан помолчал и раздумчиво заметил:
– Мне кажется, впервые за всю историю войн я наблюдаю положительный эффект воздействия Мрака. Как долго Вы на планете, почтеннейший?
– Три года… Но какое это имеет значе…
– И много ваших… киб… мыслит ТАК?
– Вообще-то подобные тесты никогда не проводились.
– Проводились. Нами. Вы подверглись излучению Мрака – и вот результат: Вы больше не машина, отец Кевин. Во всяком случае – не машина в земном понимании. Скорее всего, Вы сохраните и в дальнейшем Ваши способы механической жизни – я имею в виду питание и износ, но способ мышления Вашего необратимо изменился. Вы – первый в истории земной техники механический человек в полном смысле этого слова.
– Излучение Мрака, говорите… Что ж, тогда тем более я очень жалею, что не могу выслушать иную сторону этой войны.
– Вы этого в самом деле не можете, – сухо заметил Магистр Ирлан, – Ни один из наших разведчиков с территорий Мрака не возвращался. Никогда. Возможно, там действуют иные законы, исключающие наше существование.
– А я предположил бы, что вооружённого агента прихлопнут куда быстрей, нежели стороннего наблюдателя.
– Мы посылали и безоружных…
– Но ненавидящих?
– Туда ходили и нейтральные. Мрак вас разрази, туда ходили даже пацифисты! Я повторяю Вам – НЕ ВЕРНУЛСЯ НИКТО!!! Мы предполагаем, что области Мрака суть восстановленная Изначальная Вселенная, законов которой мы, Пришедшие Следом, постичь не можем.
– Почему не можем?! – встрепенулся вдруг заворожённо молчавший всё это время сэр Гуон, – Ну почему же? – повторил он с какой-то детской обидой. – Всё, чему Вы нас учили, Магистр, сводилось так или иначе к Дню и Ночи. Только День и только Ночь! Всё остальное – от Нечистого! А не кажется ли Вам, что исследуя врага, легче победить его?
– И как же ты представляешь себе такое исследование? – грустно спросил Магистр Ирлан, – Ведь мы не можем даже подступиться к его территории…
– Ну, я не зна-а-аю, – разочарованно протянул Рыцарь. – Мне всего лишь хотелось понять…
– Понять – значит простить, – вмешался отец Кевин, пристально глядя на молодого человека. – Так говорил один земной мудрец.
Магистр Ирлан задумался. Подняв глаза на Рыцаря, он спросил:
– Неужели ты хочешь простить, Гуон? Все наши жертвы, всех погибших за миллионы лет, всех, кто погибнет ещё…
– Простить? Не знаю, не задумывался о ТАКОЙ возможности, но можно попробовать мысленно встать на его место: он желает снести эту Вселенную, чтобы из её руин возродить Изначальную. Представьте себе графа, покинувшего свой замок годы и годы назад, а затем случайно вернувшегося и обнаружившего, что древние родные стены снесли и на месте замка устроили отхожее место или постоялый двор… Разве не пожелает он снести лачуги, чтобы на их месте вновь вознеслись гордые и прекрасные стены замка?!
– Построенного на черепах обитателей этих лачуг?! Пойми, Гуон, мой мальчик, мой Ученик: мы не виноваты в том, что живём как живём, мы просто не можем жить иначе. Если же мы научимся этому – это будем уже не мы… Очень может быть, что с нашими разведчиками именно это и произошло.
– Я понимаю, – подавленно ответил Гуон, – Но всё же не могу принять подобную справедливость.
– Ты молод, со временем примешь. У тебя просто не будет другого выхода. Что нам ещё остаётся?..
– Например – пофантазировать… – Гуон чуть улыбнулся и распрямил затёкшие ноги, неловко звякнув доспехами. – Предположим, что и нет ничего, кроме Дня и Ночи. Тогда Тень – это где техника и магия мешают друг другу. А Мрак… Если он не принял разделения Вселенной, то в нём, как и в Изначальной, должны объединиться и мирно работать рука об руку обе формы. Тогда эта история с точки зрения Мрака будет выглядеть куда трагичней… Кстати, поведение Лорда Мрака мне куда более напоминает не взрослого бога, а рассерженного младенца. А если представить себе это так: Лорду Дня было 18 лет, Лорду Ночи 12, а Лорду Мрака в те времена было всего лишь… допустим, восемь месяцев! Подумайте: восьмимесячный малыш, оказавшийся в абсолютно незнакомом месте, да ещё и совершенно один! А если при этом малыш всезнающ и прекрасно сознаёт, что его родители погибли, что их больше не будет никогда!
– Психотравма, – холодно констатировал отец Кевин. Гуон пропустил непонятную реплику мимо ушей и с жаром продолжал:
– А теперь представьте, что у малыша была игрушка-погремушка, которая красиво сверкала и приятно звенела, и вдруг малыша помещают в комнату, в одной половине которой игрушка сверкает, но не звенит, а в другой – звенит, но не сверкает. Что сделает тогда малыш? Скорее всего, в детской злобе начнёт расшвыривать попадающиеся под руку предметы и в злости колотить по ним… А если малыш при этом всемогущ? Вот и прошёл лавиной Лорд Мрака, расшвыривая звёзды и планеты. А затем уже, когда повзрослел, то и появилась у него идея снести этот мир, чтобы возродить прежний…
– И кто же благородному сэру поведал сию гипотезу? – саркастически осведомился несколько ошарашенный Магистр.
– Думал, – рассеянно ответил сэр Гуон. В глазах его вдруг заплясали проказливые чертенята и он продолжил с улыбкой: – Думал, как Вы советовали, Учитель. Не всё же мечом махать, как Вы УЧИЛИ!
Магистр отреагировал мгновенно:
– Двадцать отжиманий от пола! – и, секунду помедлив, добавил: – В доспехах!!!
Отец Кевин раскатисто расхохотался…
Глава 7
Энглион де Батарди:
