— Мне скоро исполнится шестьдесят лет — пора начать более спокойную жизнь, — возражает владелец Люсакера своему гостю. — Дело, которое вы поручаете мне, займет несколько лет. Значит, на все это время придется бросить свои научные занятия, оставить надежды на жизнь в кругу семьи…
В кругу семьи? Но ведь дети его уже стали достаточно взрослыми и живут самостоятельной жизнью. Да, это так, но образовалась новая семья: Фритьоф Нансен женился вторично. На Зигрун Мунте, вдове известного художника. Произошло это в 1919 году, неожиданно даже для самых близких друзей.
Ноэль Бэйкер настойчиво уговаривает. Да, пост верховного комиссара Лиги наций по делам военнопленных действительно обременителен. Но разве можно беречь свой покой за счет страданий стольких людей, томящихся на чужбине?
Матери, жены, дети ждут их — своих сыновей, мужей, отцов!
И был еще один довод, которым аргументировал Ноэль Бэйкер. 'Если удастся успешно разрешить проблему возвращения военнопленных, — говорил он, — то это восстановит поколебленный авторитет Лиги наций. Ведь Лига — символ спасения для народов, обескровленных, изнуренных прошедшей войной. И надо укрепить веру людей в эту организацию — инструмент мира и взаимопонимания. Страдающее человечество взирает на вас с надеждой, Фритьоф Нансен!'
Пышные слова дипломата вызывали досаду у того, к кому они были обращены. Но, с другой стороны, казалось, что в них заключалась доля истины: надо поддержать угасающую веру людей в дружную семью народов. Таковы веления долга, и их следует выполнить!
— Согласен… — вымолвил Нансен.
СЛУГА ЧЕЛОВЕЧЕСТВА
Человек! Это — великолепно! Это звучит гордо!
Он вездесущ, этот человек. Сегодня его видят в Генуе, завтра в Париже, потом в Москве, а вслед за тем в Берлине, Лондоне…
Повсюду он твердит: 'Деньги… Нужны деньги!' И после бесконечных убеждений, доказательств, переговоров с представителями различных государств ему удается получить крупный гарантированный заем в международном банке.
А сам он трудится бесплатно, экономя на всем: живет в чердачных номерах дешевеньких гостиниц, ездит в поездах и вагонах, в которых билет стоит подешевле, берет с собой лишь маленький ручной чемодан, чтобы не тратиться на носильщиков.
Свыше двух лет проводит Нансен в нескончаемых, напряженных хлопотах. Правительственные деятели европейских стран были щедры на обещания, однако скупы на их выполнение. А дело репатриации полумиллиона военнопленных требовало многого: не только денег, но и транспорта, а он был разбит в минувшую войну, требовало продовольствия, а его не хватало всем народам все из-за той же войны. Необходимы были и дефицитные медикаменты, и медицинское оборудование, и одежда… Кроме того, острая нужда была в людях — честных, самоотверженных помощниках, не жалеющих своих сил для блага других людей. Найти их тоже было делом не легким.
Советское правительство стремилось всемерно помочь Нансену в исполнении его трудной миссии. Но в те дни Страна Советов еще не стала крепко на ноги. После изнурительной империалистической войны вспыхнула гражданская война и началась грабительская интервенция четырнадцати иностранных государств. В результате на транспорте царила разруха. Населению не хватало продовольствия. Промышленность пришла в полный упадок.
Несмотря на чрезвычайно тяжелое положение, молодое революционное государство мобилизовало все силы, чтобы помочь репатриации военнопленных. Советское правительство заключило с Нансеном соглашение, по которому каждую неделю к западной границе страны должно было подходить не менее двух поездов с бывшими военнопленными. Соглашение это выполнялось точно и четко.
Верховный комиссар Лиги наций не ведал покоя. Не менее трудной была эвакуация значительного количества русских пленных, находившихся в Германии и на территории бывшей Австро-Венгрии. Страна Советов не имела с ними дипломатических отношений. К тому же Народный комиссариат иностранных дел, всячески идя навстречу Нансену, не являлся тогда членом Лиги наций. Еще более осложняла положение воюющая Польша.
Как в подобных условиях наладить работу?
Чтобы найти выход из сложной ситуации, Нансен устроил в городе Ковно встречу представителей правительств России, Германии, Австрии, Польши. На этой своеобразной конференции была создана независимая от Лиги наций организация. Назвали ее просто и коротко и, по существу, очень верно: комитет 'Помощь Нансена'.
Комитет развернул свою работу продуманно, с научной основательностью. Масштабы его деятельности были поистине грандиозными — от британских берегов до берегов Ледовитого и Тихого океанов. Приходилось заботиться и о возвращении пленных из балканских стран, из африканских и азиатских колоний.
В комитете 'Помощь Нансена' был весьма невеликий штат сотрудников, но работали они, подобно своему шефу, самоотверженно. Благодаря этому при очень скромных расходах было сделано чрезвычайно много.
Именно в это время зародилась дружба Нансена с великим русским писателем М. Горьким. Правда, заочное знакомство их состоялось еще в 1916 году. Тогда М. Горький обратился к Ф. Нансену с просьбой написать биографию Христофора Колумба для задуманного им издания книг, посвященных жизни замечательных людей. Нансен ответил согласием на это предложение. Однако война помешала ему выполнить свое намерение.
С тех пор минуло несколько лет. И вот в 1920 году в голодном Петрограде заочным знакомым довелось, наконец, встретиться непосредственно. Нансен приехал для переговоров об эвакуации военнопленных. В беседах с М. Горьким он почерпнул много полезного для своего дела. Но, пожалуй, еще большее значение имела моральная поддержка пролетарского гуманиста. Взгляды их во многом перекликались, сердца их бились в унисон, когда речь заходила о самом дорогом для них обоих: помощи страждущему человечеству.
Встреча с Горьким произвела неизгладимое впечатление на Нансена. Об этом свидетельствует его письмо, посланное вскоре из Люсакера, — оно полно заботы и горячей любви к русскому другу и единомышленнику:
'…С тех пор как мы расстались, — писал Нансен, — я много думаю о Вас и обо всем, что Вы мне рассказали, и, признаюсь, очень за Вас беспокоюсь, так как при нашей встрече Вы выглядели неважно. Я считаю, что Вам совершенно необходимо изменить обстановку и питание и поэтому Вы должны на время покинуть Россию. Мне кажется, что Вам, например, было бы очень полезно пожить некоторое время в Норвегии или где-нибудь на юге, если Вы это предпочитаете. Петроградский климат Вам в настоящее время вреден. У вас слишком слабое здоровье для того, чтобы выдержать его, и оставаться в Петрограде на следующую зиму Вам было бы просто опасно.
Я это очень ощущаю, и Вы, конечно, должны понимать, что Ваша жизнь слишком драгоценна для всего мира, так же как и для Вашей родины, чтобы непростительно пренебрегать всем необходимым для укрепления Вашего здоровья.
…Если я чем-либо могу помочь в организации Вашей поездки, сообщите, пожалуйста. Посылаю Вам пока, как обещал, несколько книг. Книги Ханса-Кинка — нелегкое чтение, но он весьма талантлив и, как мне кажется, является первым нашим писателем в настоящее время.
С глубоким уважением к Вам, дорогой Горький, и, поверьте, с самыми лучшими пожеланиями, искренне Ваш
