узкий серп луны, он почти не освещал гор. В таких условиях карабкаться на камни было неразумно. Я выбрал удобное место и лег спать до рассвета.
Плен
Муха проклинал свою чрезмерную инициативность. Он по-дурацки нарвался на большие силы противника, вроде бы успешно ушел и тут, снова-таки по-дурацки, нарвался на кабаний клык. И теперь вся команда, кроме него, дерется с врагом, пускает ракеты, отходит, прикрывает друг друга, а он как будто тащится в тыл на санитарном поезде. Обидно.
Муха слышал, как ребята, отходя, ввязались в бой. Он скрежетал зубами от злости, что ничем не может им помочь. И еще ему было обидно, что с ребятами не было Дока. Он бы скоренько поставил Муху на ноги. Муха прислушивался к звукам боя, стараясь вычислить, что же там происходит. Они со Светой пока не двигались с места, только отошли немного по хребту, чтобы скрыться за камнями и не торчать на открытом месте. Отходить дальше в горы не хотелось — долго потом возвращаться, но и спускаться было рано, можно было нарваться на неприятеля.
Эхо не давало определить направление, откуда стреляли, но Муха догадывался, что Пастух с ребятами нарвался на численно превосходящего противника и теперь они отходят в горы, прикрывая друг друга. Наконец стрельба стихла.
— Их убили? — испуганно спросила Света.
— Нет, скорее всего, они оторвались, — ответил Муха.
— Теперь мы можем идти?
— Нет. Надо еще пересидеть. Боевики все равно пойдут к дивизиону, а по дороге могут прочесать окрестный склон. Если будем сидеть тихо, то, может быть, пронесет.
Не пронесло. Небольшая группа боевиков, обследуя окрестности дивизиона, вышла на склон и двинулась прямо на Муху. Муху со Светой они пока не видели, те расположились там, где хребет сворачивал. Если бы Муха мог быстро перемещаться, они могли бы уйти дальше и скрыться за еще какой- нибудь преградой. Вряд ли боевики стали бы прочесывать все Горганы. Но рана гноилась и болела по- прежнему, а на одной ноге далеко не ускачешь.
— Я вас понесу, — сказала Света. — Вы держите автомат, а я буду держать вас.
— Во-первых, не «вас», а «тебя», — сказал Муха. — И, во-вторых, я тебе приказываю отходить. Я прикрою. Я с ними справлюсь.
— Я не пойду одна без ва... без тебя. Их больше, и к ним еще прибегут, как услышат стрельбу.
— Я приказываю! — рявкнул Муха, правда, шепотом, чтоб не услышали.
— Вы... ты мне не командир. Я стрелять умею. Будем вместе стрелять.
Нечего было делать, пришлось забраться девушке на спину, взять оружие и замереть, стараясь причинять ей как можно меньше неудобств. Двигались, разумеется, крайне медленно. Муха уже знал, что им не успеть, поэтому он на ходу инструктировал Свету.
— Сейчас они появятся из-за камней. Мы тут же ложимся на землю. Стрелять нужно короткими очередями. Старайся целиться, но сильно не высовывайся. Даешь пару очередей и откатываешься. По моей команде делаешь перебежку. По моей команде падаешь и тут же откатываешься в сторону. А я постараюсь под твоим прикрытием тоже отползать. Их шестеро. Если не примчатся остальные — отобьемся. Но если к ним придет подкрепление, нам не выкрутиться. Тогда ты точно уходишь одна, тогда ты мне будешь только мешать. Понятно?
Далеко уйти не удалось. Муха спрыгнул со Светы, откатился и дал первую очередь. Боевики попадали на камни. Один, кажется, навсегда. Света, строго соблюдая Мухину инструкцию, отползла от него и тоже изготовилась к стрельбе. Муха сменил позицию и махнул ей рукой. Света побежала по склону, а Муха, найдя прицелом место, где, по его наблюдению, лежал один из боевиков, спустил курок. Крикнув Свете, чтобы она залегла, он откатился, обстрелял позиции противника и теперь тоже начал отползать назад. Света все же обеспечивала кое-какое прикрытие — он успешно прополз полтора десятка метров и занял новую позицию. Муха хотел, чтобы Света отбежала как можно дальше: тогда бы он вызвал весь огонь на себя и постарался отбиться в одиночку. Но Света вторую перебежку сделала совсем короткой — не хотела оставлять Муху одного. Ну что с дурой делать!
Снова Муха отполз. Боевики что-то не очень приближались. Наверное, осторожничали, были уже просвещены Пастухом со товарищи, что такое русский спецназ. Муха отполз еще раз, чтобы поравняться со Светой.
— Дура, — сказал он. — Перебежки надо делать немного длиннее. А то какого хрена я тебя прикрываю! Сейчас по моей команде перебегаешь вон за тот камень. Ясно?
— Ясно.
Муха сменил позицию, дал очередь, прижал противника к земле и скомандовал Свете:
— Беги!
Света не добежала до камня каких-то двух шагов. Пуля ударила ее в коленный сгиб, разорвала суставную сумку, раздробила головку берцовой кости, срикошетила от внутренней стороны мениска, расколов его, и вышла наружу сбоку. От боли девушка упала на камни, бросила автомат и скорчилась. Она лежала на открытом месте, и Муха ничем не мог ей помочь. Он дал еще одну очередь, откатился и стал ждать, что будет дальше. Сильнее всего его угнетало, что он больше рискует девчонкой, нежели собой. Он ждал, когда бандит, ранивший Свету, пожелает добить подранка и высунется. От Мухи требовалось все внимание, чтобы не дать боевику выстрелить первым.
И он не дал. Воспользовавшись Мухиным молчанием, этот герой высунулся чуть не на полкорпуса и прицелился. Муха для большей точности выстрелил одиночным. Герой все же выстрелил, но уже куда-то совсем в белый свет, видимо, рука в предсмертной судороге все же спустила курок.
Безвременная гибель любителя пострелять по раненым девушкам послужила уроком остальным бандитам. Резвости у них поубавилось, они начали отходить. К удовольствию Мухи, они отползали ногами вперед и стреляли из-за камней не высовываясь, держа автоматы на вытянутых над головами руках. Муха бил прицельно, но все же не мог их достать, так они вжимались в землю. Теперь Муха боялся трех вещей. Во-первых, что там будет со Светой. Насколько серьезна рана, удастся ли доставить ее в город хотя бы живой. Во-вторых, он не мог отделаться от опасения, что герои отступают потому, что им светит подкрепление. И в-третьих, он очень боялся, что эти четверо уйдут, а он, Муха, так и не перебьет их, как паршивых собак.
Последние два опасения были напрасны. Подкрепления не было видно. И живыми боевики от Мухи не ушли. Сначала ему удалось попасть в руку, • высовывавшую автомат из укрытия. Нервы у подстреленного боевика не выдержали, и он побежал, подставив спину под Мухины пули. Паника, как известно, передается по цепной реакции. Через секунду сдали нервы еще у одного. Муха не упустил и этот шанс. Теперь бандитов оставалось всего двое, а такого числа врагов Муха не боялся, даже будучи лишенным возможности ходить. Теперь он наступал, правда, ползком, но наступал... Противник впал в ступорозное состояние — уцелевшие бандиты и не отходили, и не наступали. Они все так же били из своих «калашей» в белый свет, как в копеечку. Когда Муха дал по ним очередь с каких-то тридцати метров, предпоследний боевик все же избрал бегство как шанс к спасению. Но на самом деле это был шанс для Мухи, чтобы оставить себе только одного противника. К последнему бандиту Муха приблизился и вовсе на двадцать метров. Он отложил автомат и сдернул с плеча помповик. Опираясь на руку, Муха встал в полный рост и так, стоя на одной ноге, вскинул ружье и выстрелил в выступавший из-за камня автомат. Оружие вылетело из рук бандита. Тогда Муха снова выстрелил из ружья — на этот раз в край камня. Бандита обдало высеченными пулей осколками. Он попробовал отползти, открылся, и Муха всадил ему тяжелую ружейную пулю между лопаток.
Теперь можно было заняться Светой. У нее начался болевой шок: она не реагировала на Муху, не стонала, только бессмысленно смотрела расползшимися на всю радужку зрачками. Кровь из раны шла толчками, видно, был поврежден крупный сосуд. Муха, недолго думая, соорудил жгут из ремня. Выводить девушку из шока было нечем. Муха пощупал ей пульс. Его почти не было, под пальцем словно подрагивала тоненькая ниточка. Муха облил ей лицо водой из фляги, но это не помогло. «Если так пойдет дальше, — подумал Муха, — я ее не спасу». Ему приходилось видеть, как гибнут от шока при отсутствии медицинской помощи. Он туже затянул жгут и принялся хлестать Свету по щекам. Это наконец принесло положительный результат: Света поморгала и застонала.
Передвижение двух раненых, при этом раненных в ногу, дело практически невозможное. Но Муха и был
