Аврора Горелика (сборник)

ГЕНЕРАЛ

Да так.

АЛЕХАНДРО

Старые воины по обыкновению сентиментальны.

ГЕНЕРАЛ

Вот именно. Знаете, в стольких сражениях побывал и пьющий человек, а никак не могу привыкнуть к виду трупов.

Тем временем беседа в кабинете подходит к концу. Грегоро падает с кресла на пол. Служители выносят его тело. Директор нажимает кнопку. Появляется Мария, проходит через кабинет в приемную.

МАРИЯ

Синьор художник, уважаемый маэстро Микаэло, прошу! (Уходит.)

МИКАЭЛО

А где же Грегоро?

ГЕНЕРАЛ

(развеселившись, напевает). А где же наш Грегоро, наш маленький Грегоро, куда он улетел?

АЛЕХАНДРО

Будь начеку, старик.

МИКАЭЛО

Буду. (Входит в кабинет.)

Все, что было с Грегоро, повторяется с Микаэло.

АЛЕХАНДРО

(подходит к буфету). Почему вы в генеральском мундире, что за дурацкая бутафория? Какой вы генерал, если вы обыкновенный швейцар-буфетчик?

ГЕНЕРАЛ

(дрожащим от благородного негодования голосом). Синьор, ваша молодость еще не дает вам права насмехаться над старым солдатом! Перед вами настоящий генерал, получивший свой чин в борьбе за родину и в том числе за вас, невежливый молодой человек.

АЛЕХАНДРО

Генерал в отставке?

ГЕНЕРАЛ

Никогда не выйду в отставку. Я настоящий генерал ракетной кавалерии.

АЛЕХАНДРО

Разве у нашей страны есть ракеты?

ГЕНЕРАЛ

Ха-ха-ха. Россия и Америка – пигмеи в сравнении с нами. У нас самая мощная в мире ракетная кавалерия. Самая мобильная и неуязвимая. Сейчас я вас просвещу, синьор Алехандро. Вам можно выдать военную тайну. Вы уже не сможете проболтаться.

АЛЕХАНДРО

Что значит уже не сможете?

ГЕНЕРАЛ

(замявшись). Но ведь вы патриот?

АЛЕХАНДРО

Да, но почему «уже»?

ГЕНЕРАЛ

Но ведь вы уже патриот?

АЛЕХАНДРО

Я всегда патриот, а не уже.

ГЕНЕРАЛ

Вы всегда уже патриот, вот что я имел в виду. Короче говоря, по моему предложению армия переоборудована начисто. Исчезли сложные технические устройства, станции перехвата, станции слежения и тэпэ. Все это ерунда, синьор Алехандро, лишние мишени для врага. Теперь наши ракеты установлены на лошадях, на диких степных кобылицах, рассеянных в необозримом пространстве нашей пампы. Ха-ха-ха, ловко придумано, а, синьор? Пусть попробует враг поразить несметное количество кобылиц! Ничего у него не выйдет, уверяю вас.

АЛЕХАНДРО

Вы давно пьете, Генерал?

ГЕНЕРАЛ

(гордо). С детства испытываю симпатию к алкоголю, а сейчас под водительством «Маскулинас» не просыхаю совсем.

Микаэло падает с кресла, его тело выносят. Мария проходит через кабинет в приемную.

МАРИЯ

Синьор писатель, уважаемый мастер художественной прозы Алехандро, вас просят в кабинет! (Уходит.)

АЛЕХАНДРО

Странно, где же Микаэло?

ГЕНЕРАЛ

(развеселившись). А где же Микаэло, наш милый Микаэло, бедняжка Микаэло, куда ты улетел? (Тихо плачет.)

Алехандро входит в кабинет. Его принимают точно так же, как и его друзей. Начинается беседа.

ГЕНЕРАЛ

(тихо плачет). Такие художники… красивые индивидуальности… не могу привыкнуть к виду трупов… даже собственный труп иногда пугает… (Гасит свет над буфетом, подметает помещение, останавливается перед зеркалом, смотрит на свое отражение, с криком ужаса убегает.)

ДИРЕКТОР ДЕПАРТАМЕНТА

Ну, почему, дорогой синьор Алехандро, кутта-рекутта, почему у нас ничего не пишут о любви, рекутиссима? О такой, кутта, чистой любви, рекутта ее туда? Все, кутта, какая-то скабрезность! Ты меня пойми, синьор Алехандро, я не ханжа какой-нибудь, но где наши Ромео и Джульетта, кутта, куттисима, рекутта, рекуттиссима ее туда?

АЛЕХАНДРО

Вы, должно быть, не в курсе, должно быть, не все читали, у нас пишут о любви много и хорошо, но этого не печатают, а печатают грязные книжки, пропитанные алкоголизмом и развратом.

ДИРЕКТОР

Правильно. Вот и я говорю – почему у нас ни на маленькую кутту ничего не пишут о любви? Понял, приехал я в провинцию, кутта ее туда, собрал там людишек пять-шесть на совещание, рекутта, Данте там, как его, Алигьери, что ли, фуё-моё. Что это, говорю, синьор Алигьери, не пишете вы ни на кутту о любви, о такой, рекуттиссима ее туда, чистой возвышенной любви. А он мне в ответ: я, говорит, по заказу не пишу. Ты понял, куда он поворачивает, Алигьери рекуттский?

АЛЕХАНДРО

На каком основании вы мне тыкаете, синьор Директор? Мы, кажется, с вами вместе не пили.

ДИРЕКТОР

(огорченно). Вот вы всегда так, художники куттские, жопой к Департаменту поворачиваетесь. К вам и так и эдак, а вы все задницу показываете. Да ты не надувайся, синьор Алехандро, не обороняйся, свои же люди. Не думай, что мы тут такие уж чинуши. Мы можем и выпить с художником. Хочешь, я тебе в рот трубку вставлю от личного аппарата? Никому не вставлял, а тебе вставлю.

АЛЕХАНДРО

В аппарате «Маскулинас»?

ДИРЕКТОР

Чистейший ароматнейший «Маскулинас»!

АЛЕХАНДРО

Я не пью «Маскулинас»!

Пауза.

ДИРЕКТОР

Так?

АЛЕХАНДРО

Так!

ДИРЕКТОР

Так?

АЛЕХАНДРО

Так!

ДИРЕКТОР

Так. А хочешь, я тебе чего-нибудь подброшу, а? У нас тут, конечно, не молочные реки, не кисельные берега, но кое-что есть, понял? (Трет перед носом Алехандро палец о палец.) Хочешь?

Пауза.

ДИРЕКТОР

(включает селектор). Хочешь?