Мамаевым. И тут же начнем обработку объекта.
– Добро, Стрела! Проводи штурм без дополнительного согласования. Доклад по завершении операции!
– Есть!
– Удачи тебе, Игорь!
– Спасибо! Без нее, чувствую, нам не обойтись!
– До связи!
– До связи!
Вьюжин переключился на Мамаева.
Тот долго не отвечал. Наконец станция сработала.
– На связи, Вьюн!
– Почему молчал?
– Проходили участок сужения ущелья, рядом пристроился дух. Не мог же я при нем беседовать с тобой! Пришлось ждать выхода на широкий участок дна Ажраба. Сейчас отряд принял прежнее построение, и мы можем говорить.
– Понял! Первое, по «Осе» и «Зениту». Ребята Градовского с Дрониным заблокировали ущелье где-то в десяти километрах от Назари.
– Почему так далеко? Если Абдель сумеет ускользнуть, то он поднимется на перевал раньше.
– Не сможет! От места, где ты устроил позиции ожидания, до заслона групп отряда по обеим сторонам ущелья высокие отвесные скалы, по которым подняться, даже используя специальное снаряжение, невозможно.
– Ясно! Что на второе?
– А на второе следующее...
Вьюжин поделился с Мамаевым своими подозрениями насчет вероятных действий Абделя против Флинта.
Капитан выслушал майора.
– Что ж! Если шейх решится завалить Харта у собственной резиденции, мы его не защитим.
– Надо начать штурм дома Абделя, а ты его опознаешь сразу, он словно продолжение скалы, с ходу, как только выйдете к Назари. И начать с уничтожения сопровождающего вас конвоя.
– Понял! Так и сделаем!
– Где вы сейчас?
– А черт его знает! Я картой пользоваться не могу. Но уже, судя по времени марша, недалеко. Вы-то готовы поддержать нас?
– О чем ты спрашиваешь, Мамай? Конечно, готовы!
– Ну тогда до встречи в апартаментах Абделя!
– Ты аккуратней там!
– Как смогу и как учили. А учили неплохо. Все, конец связи!
– Давай, Стас, удачи!
Офицеры отключили станции. Теперь ими пользоваться не имело смысла. Обстановка ясна, задача определена, взаимодействие отработано. Осталась ерунда. Обработать объект – резиденцию неуловимого и ненавистного Абделя Аль Яни! К этому спецназ был готов! Но не все на войне складывается так, как хотелось бы. Война – большая мастерица преподносить сюрпризы, просчитать которые не по силам человеку. Человек может развязать войну, он в состоянии остановить ее, но полностью влиять на нее не может. Война сама влияет на человека, делая из него собственного заложника, часто превращая в изуродованный труп. Но мир до сих пор не научился обходиться без кровопролитий. И научится ли вообще? Большой вопрос!
Глава 6
Переговорив с Мамаевым, Вьюжин еще раз решил оценить позиции, на которые вышли его подчиненные, поднявшись на вершину перевала. Капитан Бураков сообщил, что имеет справа тропу, по которой может спуститься в ущелье и блокировать западную часть усадьбы Абделя от основания склона. Гончаров доложил, что также имеет возможность спуститься по склону на более выгодную и приемлемую для бесшумного «Вала» позицию, откуда эффективно вести обстрел усадьбы и дома Абделя с фронта, естественно, предварительно уничтожив стрелков-наблюдателей вражеских постов. Последним ответил Бутко:
– У меня, командир, позиция неплохая, но ниже есть очень удобная для оборудования огневой точки площадка. Этакий карниз, с которого весь кишлак Назари будет виден как на ладони. Считаю, целесообразнее спуститься на этот карниз.
Вьюжин, подумав, запретил прапорщику спуск:
– Нет, Жора, ты давай, смещайся правее, чтобы иметь возможность применить гранатомет и огнемет, а площадку займу я. Она как раз, судя по твоему описанию, подходит для пулеметной точки.
– Правее уйти не могу, командир! Во-первых, далее по хребту обрыв, а во-вторых, оттуда мне не хватит дальности, чтобы обстрелять логово террориста из гранатомета и огнемета.
Майор ответил:
– Понял! А левее сместиться можешь?
– Левее могу. Могу и приспуститься ниже, заняв позицию под карнизом или на тропе, которая имеется еще левее и которая наверняка идет к одному из постов.
– Ясно! Перемещаешься туда.
Прапорщик предупредил:
– Пойдете по хребту до трещины. Она выведет вас на площадку.
– Принял!
Вьюжин хотел переключить станцию на Гончарова, но та издала сигнал вызова.
Майор ответил:
– Вьюн на связи!
Услышал в динамике:
– Я – Мамай! Только что Флинт подсказал, что отряд выйдет к усадьбе где-то минут через десять. Он запомнил дорогу, когда его впервые доставляли к Абделю.
– Принял! Вывожу подгруппу на рубеж штурма. Сигнал для меня – начало действий тобой!
– Принял!
Майор переключился на Гончарова.
– Гончар! Ты на хребте?
– А где ж еще?
– Тогда так! Двигайся срочно к восточному посту и снимай его. По окончании отработки духов доклад! Срочно, Гончар!
– Принял, командир, выполняю!
Вьюжин вызвал Буракова:
– Бурлак, быстро к западному посту! И вали в нем наблюдателей! Лучше, если без выстрелов! И поторопись! Мамай с Флинтом на подходе. Минут через десять выйдут к усадьбе. После доклада экстренный спуск и блокирование западного направления!
– Понял, Игорь! Выхожу на духов!
Гончаров, получив приказ, привел в готовность бесшумный «Вал», тенью проскользнул к посту. Но его услышали наблюдатели. Правда, слишком поздно для того, чтобы успеть что-либо предпринять против офицера спецназа. Они резко сели, потянулись к автоматам, оглядевшись по сторонам. И увидели противника во всем черном. Он стоял на хребте, подняв то ли автомат, то ли винтовку странной формы.
Гончар дважды выстрелил. Два хлопка, и пули, выпущенные из «Вала», ударили в головы афганцев, заставив духов мгновенно рухнуть на лежанку своего теперь уже бывшего поста.
Гончаров вызвал Вьюжина:
– Вьюн! Гончар!
– Слушаю!
– Восточный пост в минусе!
