– Сам справлюсь, – ответил Лихолетов.
– Ну, смотри. Ни в коем случае не выпускай людей за пределы здания.
– Не первый год замужем, командир...
Передав гарнитуру связисту, Лихолетов занял прежнюю позицию.
– Ну, что тут у нас, Шохин?
– Ничего! Затаились «духи». Да и немудрено – получили они нехило. Теперь оставшиеся в живых наверняка чешут макушки, что делать дальше. Хреново, если у них еще гранатометы есть...
– Если были бы, то уже обстреляли бы блокпост. Нет, Толя, чечены сейчас думают, как свалить туда, где у них лежбище было. И лежбище неплохое, раз мы их при зачистке не обнаружили.
Неожиданно крикнул Беденко:
– Вижу «духов»!
– Где? – отозвался старлей.
– Смотрите от кучи вправо, где кусты. Отползают на восток, суки!
– Так, вижу! Ну что ж, пора ставить точку в этой хреновине... Беденко, твой первый, мой второй. Огонь по команде. Как доползут до забора, накроем.
...Оставшиеся в живых боевики банды Эмира, посоветовавшись и оценив сложившуюся не в их пользу обстановку, решили вернуться в схрон. Амиров убит, Рубаев убит, Бадаева расстреляли из гранатомета, Расула завалили. Показать русским, где находится схрон, некому. Пусть в нем нет пищи и воды, но суток трое продержаться можно, а дальше видно будет. Главное сейчас – уйти от поста. И Галаев с Кадамовым поползли к схрону. Добраться бы до забора – там метрах в трех от пролома вход в подземелье, там спасение...
Но скрыться бандитам было не суждено. Как только Галаев достиг забора, старший лейтенант Лихолетов отдал приказ:
– Беденко, огонь!
И вновь ночную тишину вспороли автоматные очереди. На этот раз десантники патронов не жалели, вколачивая пули в тела боевиков. Секунды – и с бандой было покончено. Но Лихолетов не мог знать, всех ли врагов уничтожили бойцы его поста, поэтому до рассвета всему личному составу приказал оставаться на позициях. Подозвал к себе связиста:
– Связь с ротным!
– Я – Охотник-1!
– Попытка прорыва противника предотвращена. Уничтожено шесть боевиков. Не исключено, что в зоне ответственности поста могут находиться и другие «духи». Поэтому принял решение держать людей на позициях до рассвета. Затем привлечь для дополнительной зачистки резервную группу.
– Решение утверждаю. Держать пост!
Доложив командиру роты о пресечении попытки прорыва из сектора мелкой банды сепаратистов, Лихолетов закурил. Глядя на него, за пачкой сигарет потянулся и Беденко.
– А кто разрешал на посту курить, сержант? – строго спросил командир.
– Так вы же сами, товарищ старший лейтенант...
– И что? На то я и командир. Вот станешь вместо меня, тогда и будешь решать, кому что можно, а кому нельзя, понял?
– Так точно! Только несправедливо это. На первом этаже ребята наверняка курят...
Лихолетов чертыхнулся.
– Ладно! Перекур! Но – быстро и продолжая наблюдение за подходами к посту.
– Понял! Без вопросов!
Беденко закурил. Лихолетов взглянул на Шохина, осматривавшего северный сектор.
– Что видно, Толя?
– Ни хрена не видно, товарищ старший лейтенант. «Духов» нет. А вот ветер усиливается. Небо заволокло. Снег, наверное, пойдет. А почему мы вокруг поста растяжки не поставили? Все спокойнее было бы.
– Установить растяжки, противопехотные мины – дело нехитрое. А если на них какая-нибудь семья налетит? Или беспризорные дети? Да одной бродячей собаки или кошки хватит, чтобы порвать проволоку. Ты хочешь от каждого взрыва вскакивать по тревоге? Или отвечать за гибель мирных жителей?
– Никак нет!
– И я, Шохин, не хочу. Поэтому мы и не стали минировать подходы к блокпосту. Да и сидеть нам здесь недолго. Не дадут кайф ловить в «зеленке». Думаю, скоро на восток перебросят. Возможно, и в городе не оставят. Грозный, конечно, крепость, оплот Дудаева, но далеко не вся Чечня. И «духи» не в одном Грозном готовились к встрече федеральных сил. Так что впереди еще много интересного. Конечно, лучше этого не видеть, но на то она и война...
– Товарищ старший лейтенант, – не оборачиваясь от окна, спросил взводного Беденко, – а почему вас к Герою не представили? Или взводных не положено представлять? Только командиров роты и выше?
– Вот уж о чем никогда не думал, так это о наградах. Как говорится, не за звезды и ордена воюем. А кого и чем наградят, какая тебе разница?
– Как это какая? Для чего же тогда их придумывали? Отмечать заслуги, ведь так? А мы, что, не заслужили орденов, отбив привокзальную площадь? Взяв ДГБ? Заслужили. А раз заслужили, то государство должно отметить...
– Тебя же к ордену представили! И ко второму, насколько мне известно, тоже. Мало?
– Нормально, если дадут. Представление что? Бумага. Вот когда на грудь повесят ордена, тогда другое дело.
Лихолетов улыбнулся:
– Это Шохина волновать больше должно, а не тебя.
– Почему Шохина?
– Ты не оборачивайся, наблюдай за сектором – а то получишь пулю вместо ордена... А насчет Шохина объясню. Ему непременно надо получить орден до возвращения в Рязань, до дембеля. Чтобы невеста увидела, какой у нее героический жених. А тебе, Беденко, спешить некуда.
– Как это некуда? У нас с Шохиным дембель одновременно, весной!
– Так тебя собираются в школу прапорщиков отправить.
– Чего?! В какую еще школу прапорщиков?
– В обычную. Подучат тебя, Беденко, и вернешься в полк начальником – ну, скажем, продовольственного склада. Или старшиной роты.
– Каким старшиной? Не пойду я ни в какую школу прапорщиков! Я домой свалю. Отслужил свое и баста. До дому, до хаты. А вот Шохин, товарищ старший лейтенант, как раз собирается в контрактники податься. Вы его обрабатывайте. А меня бесполезно. Не останусь служить.
Лихолетов повернулся к Шохину:
– Толя! Беденко правду сказал насчет контрактника?
– Да, – ответил рядовой, не оборачиваясь, – есть такая мысль.
– Так отлично! Нам такие бойцы нужны. Почему мне лично о своем намерении не сказал?
– Сначала отсюда, из Чечни, вернуться надо.
– Вернемся! А то, что решил остаться, правильно. Одобряю.
– Вы ему хату пробейте, товарищ старший лейтенант, – встрял Беденко.
– Поможем!.. Ну ладно, ребята, вроде, все спокойно. Продолжайте наблюдение, а я спущусь на первый этаж. Если что, зовите.
До рассвета больше никаких происшествий не произошло. В зоне ответственности блокпоста взвода Лихолетова никто не появлялся – даже бродячие животные, видимо, распуганные грохотом ночного боя. А в восемь тридцать к посту прибыла БМД с отделением восьмой роты, резерв комбата. И первым, кто спрыгнул с брони боевой машины десанта, был подполковник Голубятников. Лихолетов вышел из дома, доложил комбату о ночном бое. Комбат выслушал взводного и, не задав ни одного вопроса, сказал:
– В отсеке термос. Завтрак. Пусть твои заберут. И пойдем, посмотрим, что за орлов приземлили твои парни.
Лихолетов отдал команду сержанту Беденко забрать из БМД термос с завтраком, после чего провел
