– Спокойно, Липа. Саму озадачишь. Тот, как был духом, так им и остался. Готов хоть жопу начальству лизать, лишь бы не трогали и не напрягали по службе. И потом, мы же не можем загрузить духов так, чтобы они свалились. Надо норму знать. И им отдых тоже требуется. Так что – никакого беспредела.
Он повернулся к молодым:
– А чего вы стоите? Или чего-то недопоняли?
Волков сказал:
– Я не буду стирать чужую форму.
Сержант изобразил крайнее изумление:
– Что? Что ты вякнул? Не будешь?
Дмитрий повторил:
– Не буду!
Жуков повернулся к Сонину:
– А ты?
Солдат ответил:
– Я, как Волков!
Жуков вздохнул. Заложил руки за спину:
– Так! Получается, бунт на корабле? Что ж, мы вас предупреждали.
Он кивнул сослуживцам:
– Придется поговорить с духами по-другому.
Батон и Липенко обошли молодых солдат сзади и неожиданно врезали им обоим по почкам. Жуков же нанес удар Волкову в промежность. От резкой боли новобранцы, выронив форму, согнулись. На них обрушился шквал ударов. Били «деды» ногами, не сильно, но больно, в корпус. Они были крепче молодых ребят, и те не смогли оказать сопротивление, скрючившись на полу и пытаясь прикрыться от ударов. Жуков, следя за ситуацией, остановил подельников:
– Стой! Хана! Хватит!
Батон с Липенко, сплюнув на солдат, отошли к столу.
Старшина, стоя над избитыми молодыми сослуживцами, сказал:
– На первое время, считаю, урок преподан достаточный!
Он присел, обращаясь к Волкову и Сонину:
– Теперь поняли, что с вами не шутят? Как бы вы ни дергались, а будет по-нашему! Сейчас мы предоставим вам время обдумать ситуацию, потом же вновь вернемся к не пробитой по вашей вине теме!
Жуков встал, кивнул подельникам:
– В подвал придурков! На полчаса!
Батон открыл люк подвального помещения, находившегося под каптеркой, и вместе с Липенко подтащил к проему избитых солдат. Через мгновение Волков и Сонин оказались в темном квадратном, невысоком бетонном подвале. Люк закрылся. На короткое время наступила гнетущая тишина. Которую оборвал Волков:
– Как ты, Антон?
– Да ничего, в общем! На гражданке били покруче.
– Что делать будем?
– А я знаю? Но, думаю, Диман, «деды» проверяют нас!
– Ничего себе проверка?! Такого даже в карантине не было.
– Карантин, что? Карантин временно! А здесь всю срочку тянуть.
Волков вздохнул:
– И чего тогда комбат перед строем у автобуса распинался, что никакой «дедовщины» в батальоне нет? Или подобные дела относит к неуставным взаимоотношениям?
– Разве это не одно и то же?
– Судя по словам подполковника, не одно и то же! Образцовая часть! Ничего не скажешь.
– А может, он не знает, что делается в подразделениях?
– Сам-то понял, что сказал? Но черт с ним, с комбатом, что все-таки делать-то дальше будем?
Сонин проговорил:
– У меня брат двоюродный недавно дембельнулся. Я почему предположил, что нас «деды» проверяют на вшивость? Брат говорил, поначалу старослужащие прикидывают, кто есть кто из молодняка. Вычисляют стукачей. Если утром пожалуются взводному, а тот не среагирует, то все, нас замордуют. Взводный может быть заодно с сержантами и «дедами». Так что поутру надо молчать, Диман. И отвечать, что все нормально, если старлей спросит, как дела. Тогда «деды» могут и ослабить давление.
Волков спросил:
– А если, наоборот, поймут, что боимся всего, и надавят еще сильней? Тогда что, дерьмо по их приказу жрать?
– Ну, скажем, пожаловаться никогда не поздно. И взводному, и комбату. И это козлы-«деды» понимают. Тебе сильно досталось?
– Да нет! Терпимо!
– Вот! Били, значит, так, больше для понту и показухи! А ведь их никто не сдерживал. Нет, Диман, они нас точно проверяют!
– Ладно! Пусть будет по-твоему! Но форму, что, будем стирать и гладить?
Сонин, подумав, сказал:
– Знаешь что, Диман. Как выйдем, в каптерке надо заявить, будто все поняли и то, что «деды» требуют, выполним, раз так здесь установлено. Но только сейчас и когда своим обмундированием заниматься будем. Беспредела терпеть не будем, лучше свалим из части, благо тут не тайга и не пустыня. Короче, что положено духам, делаем, но без унижения и оскорбления. Посмотрим, что они на это скажут! Другого выхода не вижу!
Волков, в котором все внутри протестовало против насилия над личностью, но не находило решения, как снять проблему, вздохнув, спросил:
– И кто заявит?
Сонин ответил:
– Я предложил, я и заявлю. Ты только поддержи и подтверди, что готов по-нормальному тащить службу, определенную «дедами». Лады?
Дмитрий, сплюнув на холодный пол, ответил:
– Лады! Потом, может, найдем вариант, как уйти из-под прессинга «дедов»! Должны же быть в батальоне земляки-старослужащие? Или офицеры порядочные, которым открыться можно! Поглядим! А может, наши «деды» сами отвалят, проверив нас. Делаем, как ты предложил!
Вскоре люк открылся.
Раздался голос Жукова:
– А ну на выход, обмороки!
Сонин спросил:
– И как мы вылезем без лестницы?
– Как? Каком! Подпрыгивайте, цепляйтесь за края пола и подтягивайтесь. Или силенок не хватит?
– Хватит!
Солдаты с трудом, помогая друг другу, вылезли из подвала. Им указали на прежнее место перед столом. Все тот же Жуков поинтересовался:
– Ну, как, хватило времени обдумать свое положение?
Сонин ответил:
– Хватило. Ладно! Вы сила, против силы не попрешь. Мы будем делать то, что положено духам, раз так заведено в части. Но только если по-нормальному. Покатит беспредел, лучше свалим из части.
Липенко спросил:
– И что значит по-нормальному?
Сонин объяснил:
– В меру! Стираем свое обмундирование, черт с ним, давайте и ваше. Подшиваем себе подворотничок и
