все наши беды позади. Теперь уже ничто никогда не сделает нас несчастными. Вы так долго и терпеливо ждали и теперь те, кто вам верен и дорог, будут вознаграждены. Наконец-то доказано, как мудр был наш отец! И я глубоко раскаиваюсь в том, что бывали времена, когда я терял веру и говорил, будто его бесценный дар целых четверть века был для всех нас не благословением, а проклятием и приносил нам одни лишь разочарования. Но теперь все хорошо - мы покончили с бедностью и тяжким трудом, с усталостью и горестями. Весь мир озарен солнцем!'
ГЛАВА XV
ЛОРА УБИВАЕТ ПОЛКОВНИКА СЕЛБИ
Forte e l'aceto di vin dolce*.
______________
* Чем слаще вино, тем кислее выходит из него уксус (итал.).
No bid swylc cwenlis pcaw
idese to efnanne,
peah de hio aenlicu sy,
paette freodu-webbe
feores onsaece,
aefier lig-torne,
leofne mannan.
Beowulf*.
______________
* Негоже, чтоб женщина,
Покой наш хранящая,
Тем паче - красавица,
Долг позабыла свой
И в приступе гнева
Замыслила жизнь отнять
У мужа любимого. - 'Песнь о Беовульфе' (англосакс.).
Филип вышел из Капитолия и вместе с сенатором Дилуорти направился по Пенсильвания-авеню. Стояло погожее весеннее утро, дышалось легко и весело; ярче зеленели живые изгороди, розовели цветущие персиковые деревья, словно нежным румянцем покрылись Арлингтонские холмы, и южный ветер дышал теплом, - во всем ясно чувствовалось ежегодное чудо обновления земли.
Сенатор снял шляпу и, казалось, раскрывал душу навстречу сладостному утру. После духоты шумного зала с его тусклым газовым светом, льющимся из-под стеклянного свода, после лихорадочного возбуждения и борьбы страстей, длившейся всю ночь напролет, этот спокойный мир под открытым небом казался настоящим раем. Сенатора охватил не бурный восторг, но скорее благочестивая радость, подобающая истинному христианину и государственному деятелю, чьи благотворительные замыслы разделило и одобрило само провидение. Великая битва окончена, но закон должен еще предстать перед бдительным оком сената, а воля божья подчас проявляется в двух палатах по-разному. И все же сенатор был спокоен, ибо он знал, что сенату присущ esprit de corps*, которого нет в палате представителей; в силу его каждый сенатор относится со всей любезностью к проектам других сенаторов, и они оказывают друг другу взаимную поддержку, о которой грубые люди сказали бы: 'рука руку моет'.
______________
* Корпоративный дух (франц.).
- По воле божией в эту ночь палата славно поработала, мистер Стерлинг. Правительство основало учреждение, которое вдвое облегчит разрешение проблемы Юга. И это хорошо для наследников Хокинса, очень хорошо. Лора будет почти миллионершей.
- А вы думаете, мистер Дилуорти, что Хокинсы много получат из этих денег? - наивно спросил Филип, вспоминая судьбу ассигнований на развитие судоходства по реке Колумба.
Сенатор испытующе посмотрел на своего спутника, стараясь понять, нет ли тут намека на личности.
- Без сомнения, без сомнения, - сказал он. - Я принимаю их интересы весьма близко к сердцу. Будут, разумеется, кое-какие расходы, но вдова и сироты получат все, о чем мечтал для них покойный мистер Хокинс.
Пели птицы, когда они пересекали площадь перед Белым домом, сверкающую молодой изумрудной травой и нежной зеленью деревьев. Они подошли к дому сенатора Дилуорти и остановились на минуту, любуясь открывшимся видом.
- Вот воистину благодать господня, - благочестиво произнес сенатор.
Войдя в дом, он позвал служанку:
- Подите к мисс Лоре и скажите, что мы ее ждем. Мне следовало еще полчаса назад послать к ней верхового с запиской, - прибавил он, обращаясь к Филипу. - Она будет восхищена нашей победой. Оставайтесь завтракать, будете свидетелем ее радости.
Вскоре служанка вернулась, лицо ее выражало полнейшее недоумение.
- Мисс Лоры нету, сэр, - доложила она. - Видно, всю ночь дома не была.
Сенатор и Филип разом вскочили на ноги. В комнате Лоры на всем видны были следы торопливых, беспорядочных сборов, ящики наполовину выдвинуты, разная мелочь раскидана по полу. Постель не тронута, - очевидно, хозяйка не ложилась. Из расспросов выяснилось, что Лора накануне не вышла к обеду, извинившись перед миссис Дилуорти и сославшись на сильную головную боль, и слугам велела не беспокоить ее.
Сенатор был ошеломлен. Филип тотчас подумал о полковнике Селби. Неужели Лора бежала с ним? Сенатор этого не думал. Нет, не может быть. Генерал Леффенуэл, представитель от Нового Орлеана, вчера вечером к слову упомянул, что Селби с семьей накануне утром выехал в Нью-Йорк и намерен сегодня отплыть в Европу.
У Филипа явилась еще одна мысль, но он не высказал ее вслух. Он схватил шляпу и, пообещав разузнать все, что можно, побежал к Гарри: они не виделись со вчерашнего дня, с тех пор как Филип пошел на заседание палаты.
Гарри дома не оказалось. Он ушел с небольшим саквояжем накануне, около шести часов вечера, сказав, что едет в Нью-Йорк, но вернется на другой день. На столе в комнате Гарри Филип нашел записку:
'Дорогой мистер Брайерли, не можете ли Вы приехать к шестичасовому поезду и проводить меня в Нью-Йорк? Мне нужно съездить туда в связи с нашим проектом, получить голос конгрессмена, который сейчас там. Сенатор Дилуорти поехать не может.
Ваша и пр. Л.X.'
- Ох, пропади оно все пропадом, - сказал Филип. - Дурень попался-таки в ловушку. А ведь она обещала мне оставить его в покое.
Он задержался лишь на минуту - коротко написал сенатору Дилуорти о том, что узнал, предупредил, что немедленно выезжает в Нью-Йорк, - и поспешил на вокзал. Пришлось целый час дожидаться поезда; наконец-то поезд отошел, но казалось, он ползет, как черепаха.
Филипа сжигала тревога. Куда они направились? Чего ради понадобилось Лоре взять с собой Гарри? Имеет ли этот их внезапный отъезд какое-либо отношение к Селби? Неужели Гарри окажется таким дураком, что даст втянуть себя в какой-нибудь публичный скандал?
Казалось, поезд никогда не дойдет до Балтимора. Потом без конца стояли в Гавр-де-Грас. Разогревшимся буксам пришлось дать остыть в Уилмингтоне. Неужели этот поезд никогда не придет в Нью- Йорк? Только мимо Филадельфии он шел чересчур быстро. Филип стоял на площадке, отыскивая глазами дом Боултонов, - ему казалось, будто он различает знакомую крышу среди деревьев, и он спрашивал себя, что почувствовала бы Руфь, если б знала, как он близко от нее.
А потом был штат Джерси - нескончаемый Джерси, глупый, надоедный Джерси, где пассажиры вечно спрашивают, на какой это они поезд попали, и где им выходить, и проехали уже Элизабет или не проехали. Оказавшись в Джерси, человек начинает смутно чувствовать, что он попал на несколько поездов сразу и ни на один в отдельности и что он с минуты на минуту прибудет в Элизабет. Он не имеет ни малейшего
