— Но и женщина тоже хороша…
— Да, конечно, но ведь она актриса, они все такие. Сюда вообще не следовало бы пускать актрис. Если так будет продолжаться, настоящие леди перестанут здесь бывать.
— А в отношении мужских костюмов ты была слишком строга… В синих костюмах почти никого нет. Посмотри, как одет Хамада-кун!
Я заметил это с самого начала. Наоми, любившая показать, что все знает, наслушавшись где-то о так называемом этикете, почти насильно заставила меня надеть синюю пару, но оказалось, что так одеты лишь несколько человек, а в смокинге вообще не было никого. Большинство было в нарядных костюмах разного цвета.
— Да, но Хама-сан ошибается. Полагается надевать синюю пару.
— Ты так говоришь, а вот посмотри на того европейца, он тоже в костюме из букле. Значит, можно надевать что угодно.
— Неправда, люди должны приходить одетыми как полагается. Это сами японцы виноваты, что европейцы приходят в таких костюмах. И потом такой хороший танцор, как Хама-сан, может себе все позволить, а Дзёдзи-сан должен быть одет прилично!
Музыка на время умолкла. Раздались бурные аплодисменты. Оркестр перестал играть, но энтузиасты, хотевшие продолжать танцы, свистели и топали ногами, требуя продолжения. Снова заиграла музыка, и опять закружился поток танцоров. Так повторялось несколько раз, но, в конце концов, сколько ни кричали, музыка смолкла. Мужчины вместе со своими партнершами вернулись к столикам.
Хамада и Матян, с Кирако и девушкой в розовом, направились к столу, усадили своих дам и, извинившись перед ними, подошли к нам.
— Добрый вечер! Рад вас видеть, — сказал мне Хамада.
— Отчего же ты не танцуешь? — своим обычным фамильярным тоном спросил Матян, стоя позади Наоми и оглядывая сверху вниз ее ослепительный наряд. — Если ты свободна, я приглашаю тебя на следующий танец.
— Нет, Матян плохо танцует!
— Не говори глупости, я хоть и не платил денег за ученье, а танцую отлично! — Он рассмеялся, раздувая ноздри широкого, плоского носа. — Это оттого, что я от природы способный.
— Не зазнавайся! Когда ты танцуешь с этой особой в розовом платье, смотреть тошно!
Странное дело, когда Наоми обращалась к этому человеку, она сразу начинала употреблять несвойственные женщинам выражения.
— В самом деле? — Матян втянул голову в плечи и почесал подбородок. Затем бросил взгляд на сидевшую поодаль за столиком девушку в розовом. — В нахальстве я с кем угодно потягаюсь, но перед ней я пасую. Явиться сюда в европейском платье!
— Настоящая обезьяна!
— Обезьяна?… — Матян расхохотался. — Хорошо сказано! И впрямь обезьяна!
— Вот как? Так ведь ты ее сам сюда привел! Нет, право, Матян, надо быть поразборчивей… Она хочет походить на иностранку, но с ее физиономией ничего у нее не выйдет… Как бы сильно она ни мазалась, — она японка… да, самая обыкновенная японка!
— Одним словом, напрасные усилия, да?
— Да, уж, действительно, напрасные усилия обезьяны!..
Наоми рассмеялась.
— Кто похож на иностранца, тот и в японском платье будет похож! Короче говоря, как ты, Наоми!
Наоми, горделиво вскинув голову, радостно рассмеялась;
— Да, я похожа на полукровку!
— Кумагай-кун, — сказал Хамада (так он называл Матяна, видимо стесняясь меня и нервничая), — ты, кажется, еще не знаком с Кавай-саном?
— Нет, в лицо-то я его знаю и часто видел, но… — И Матян, названный «Кумагаем», по-прежнему стоя за стулом Наоми, бросил на меня недружелюбный взгляд.
— Разрешите представиться: Масатаро Кумагай. Прошу любить и жаловать…
— Его полное имя Масатаро, а уменьшительное — Матян. — Наоми, подняв голову, взглянула на Кумагая.
— Ну же, Матян, представься как следует!
— Нет, нельзя, если я буду много болтать, обнаружатся мои недостатки… Подробности прошу узнать от Наоми-сан, она расскажет…
— Ах, какой нехороший!.. Откуда же мне знать подробности?»
Раздался общий смех.
Мне было неприятно находиться в компании этих людей, но, видя хорошее настроение Наоми, я вынужден был смеяться.
— Хамада-кун, Кумагай-кун, присаживайтесь, — сказал я.
— Дзёдзи-сан, я хочу пить, — сказала Наоми. — Закажите какой-нибудь напиток! Хама-сан, что вы хотите? Лимонад?
— Мне все равно…
— А ты, Матян?
— Если вы меня угощаете, я предпочел бы виски с содовой.
— Фу! Терпеть не могу пьяниц. От них пахнет спиртным.
— Ничего. Некоторым женщинам это нравится.
— Например, Обезьяне?
— Что ж делать, если нет никого другого!
Наоми расхохоталась, раскачиваясь всем телом, ничуть не стесняясь окружающих.
— Дзёдзи-сан, позовите боя… Один стакан виски с содовой и три стакана лимонада!.. Впрочем, подождите, подождите! Не надо лимонада, лучше фруктовый коктейль.
— Фруктовый коктейль?
Я был удивлен, откуда Наоми знает этот напиток, о котором я даже не слыхал.
Но ведь коктейль — это, кажется, такое, вино?
— Ничего подобного. Дзёдзи-сан не знает. Хама-тян, Матян, послушайте! До чего же он темный, этот человек!
Говоря «этот человек», Наоми слегка ударила меня по плечу указательным пальцем.
— Поэтому с ним так скучно! Он такой неуклюжий, что давеча поскользнулся и чуть-чуть не упал.
— Это оттого, что пол скользкий, — сказал Хамада, как бы оправдывая меня. — В первый раз со всяким может случиться… А когда привыкнешь, так прямо прирастаешь к дощатому полу…
— А я как же? Я ведь тоже еще не привыкла к дощатому полу!
— Вы — другое дело. Наоми-сан храбрая, у вас прямо талант быстро сближаться с людьми.
— Да и у вас, Хамада-сан, тоже есть такой же талант!
— У меня?!
— Да, сумели же вы мигом подружиться с Кирако Харуно. Как ты считаешь, Матян?
— Верно, верно, — пробормотал Кумагай и, выпятив нижнюю челюсть, закивал в знак согласия. — Хамада, ты ухаживаешь за Кирако?
— Не болтай глупостей. Ничего подобного!
— А все-таки Хама-сан покраснел, значит, что-то есть. Послушайте, Хама-сан, позовите сюда Кирако! Ну, позовите! Познакомьте меня с ней!
— Опять вы смеетесь надо мной? У вас злой язык, не знаю, что и сказать…
— Да нет же, вовсе не смеюсь, позовите! Будет веселее!
— Не позвать ли и мне свою обезьяну?
— Отлично, отлично! — сказала Наоми, оглянувшись на Кумагая, — Обезьяну тоже позови, Матян! Будем все вместе!
— Хорошо, но только танцы уже начались. Сперва потанцуем…
— Хоть ты и противный, но ничего не поделаешь, идем.
— Молчи, молчи, сама только-только научилась…
