— Я встретил вас впервые, кажется, минувшей осенью. Я вернулся со службы, вы стояли в цветнике и разговаривали с Наоми.
— Да, верно. С тех пор прошло уже около года.
— Значит, еще с того времени?…
— Нет, еще раньше. С марта прошлого года я стал учиться играть на рояле у госпожи Сугидзаки и познакомился там с Наоми-сан. И потом сразу же в марте…
— Где вы тогда встречались?
— Здесь же. Она сказала, что до полудня всегда дома, очень скучает, и пригласила в гости, чтобы немножко развлечься. Я стал приходить.
— Значит, она сама, первая, пригласила вас?
— Да, о вас я тогда совершенно не знал, Наоми говорила, что она приехала из провинции, живет у родственников в Омори и что вы — ее двоюродный брат. Я узнал, что это не так, только когда вы в первый раз пришли на танцы в «Эльдорадо». Но тогда… тогда уже было поздно…
— Это по уговору с вами Наоми поехала этим летом в Камакуру?
— Нет, это Кумагай посоветовал. — Сказав это, Хамада как будто собрался с духом. — Кавай-сан, не вы один обмануты. Я тоже обманут!
— Значит, Наоми и с Кумагаем…
— Да, теперь на первом месте Кумагай. Я уже давно подозревал, что Наоми-сан любит Кумагая. Но я не мог себе представить, что, будучи близка со мной, она свяжется также и с Кумагаем. Она всегда говорила, что просто любит подурачиться с друзьями-мужчинами, и больше ничего…
Я вздохнул.
— Это ее обычные уловки. Она и мне твердила о том же, и я верил… Когда вы заметили, что она близка с Кумагаем?
— В тот дождливый вечер, помните, когда мы все ночевали здесь… Я тогда искренне вас жалел. Их наглое поведение навело меня на мысль, что между ними, безусловно, что-то есть. Чем больше я ревновал, тем больше я понимал вас.
— Вы говорите, что заметили что-то в тот вечер. — Эту вашу догадку вы вывели только из их поведения тогда?
— Нет, были и другие факты, подтверждавшие это предположение. Не знаю, спали ли вы, но я не спал и видел, как они целовались.
— Наоми знает об этом?
— Знает. Я ей после сказал. Я просил ее порвать с Кумагаем. Я не хочу быть игрушкой… Я сказал, что иначе я не женюсь на ней…
— Женюсь?!
— Ах да. Я должен рассказать вам о наших планах. Я хотел обо всем откровенно рассказать вам и жениться на Наоми. Она говорила, что вы великодушный человек и, если мы расскажем вам о нашей любви, вы согласитесь. Я не знаю, как на самом деле, но, по рассказам Наоми-сан, вы хотели только дать ей образование и воспитать ее. Она говорила, что хоть и живет с вами, но вовсе не обязана выходить за вас замуж. Кроме того, между вами и Наоми-сан большая разница в летах, и поэтому она не уверена, будет ли она счастлива, если станет вашей женой…
— И это… это говорила Наоми?
— Да, и много раз твердо обещала в ближайшее время поговорить с вами, просила подождать еще немного, она все устроит, и мы поженимся. Обещала порвать с Кумагаем. Но все это была ложь. Наоми-сан с самого начала вовсе не собиралась выходить за меня замуж.
— Пожалуй, у нее и с Кумагаем такая же договоренность?
— Не знаю, но думаю, что нет… Наоми-сан все быстро надоедает, да и Кумагай — человек несерьезный. Он не так прост, как я…
Странно, с самого начала я не испытывал ненависти к Хамаде, а чем больше я его слушал, тем больше сочувствовал ему. «Больные одной болезнью сострадают друг другу», — гласит известная поговорка. Тем большую ненависть я испытывал к Кумагаю.
— Хамада-кун, как бы то ни было, разговаривать здесь неудобно. Пойдемте куда-нибудь, пообедаем и поговорим за едой. Я хочу еще о многом от вас услышать!
В европейском ресторане обстановка неподходящая, и мы направились в ресторан «Мацуаса» на побережье Омори.
— Значит, вы не пошли сегодня на службу? — спросил Хамада. Он говорил уже гораздо спокойней, как будто у него, наконец, свалился камень с души.
— Да, вчера я тоже там не был. Сейчас в конторе много работы, и то, что я не являюсь, очень плохо, но позавчера я был в таком состоянии, что никак не мог работать…
— Наоми-сан знает, что вы поехали сегодня в Омори?
— Я ей сказал, что еду на службу. Вряд ли она догадывается, что я поехал в Омори. Я хотел обыскать ее комнату, может быть, найти любовные письма…
— А, вот как! А я думал совсем другое, — что вы пришли специально, чтобы поймать меня… А вдруг Наоми-сан поехала вслед за вами?
— Нет, насчет этого не беспокойтесь… Я не оставил ей ни одежды, ни денег. Она ни шагу не может сделать из дому. В таком виде она даже к воротам не может выйти.
— В каком виде?
— Вы, наверное, знаете ее красный халат?
— Ах, в этом!..
— Да, в одном халате. Я не оставил ей даже оби. Так что не беспокойтесь. Зверь заперт в клетке.
— Представляете себе, что было бы, если бы там, в комнате, появилась Наоми-сан? Поднялась бы такая буря…
— Когда Наоми назначила вам свидание?
— Позавчера… В тот вечер, когда вы за нами следили. Я был тогда очень расстроен, и, чтобы утешить меня, Наоми сказала, что приедет послезавтра в Омори. Конечно, я и сам виноват… Нужно было порвать или с Наоми-сан или с Кумагаем, но я не смог. Страдая от собственного малодушия, я совсем пал духом и уныло плелся за ними. Я обманут Наоми-сан по собственной глупости!
Мне казалось, будто это не Хамада говорит, а я сам. Войдя в помещение «Мацуасы» и усевшись напротив Хамады, я почувствовал к этому юноше даже нечто вроде симпатии.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
— Хамада-кун, вы честно рассказали мне обо всем, и у меня стало легче на душе. Давайте выпьем! — Я придвинул к нему бокал.
— Кавай-сан, вы простили меня?
— Простил или не простил — какое это имеет значение? Наоми обманула нас обоих. Раз вы не знали о моих отношениях с ней, значит, не виноваты. Вот и все!
— Благодарю вас! Вы меня успокоили.
Однако Хамада все еще казался смущенным. Я пододвинул к нему бокал, но он не пил…
— Простите, но разве вы не родственник Наоми-сан? — не глядя на меня, застенчиво спросил он.
— Нет, вовсе не родственник. Я уроженец Уцуномия, она же — чистокровная токиоска. Семья ее и теперь живет в Токио. Наоми хотела поступить в школу, но по семейным обстоятельствам не могла. Мне стало жаль ее, и, когда ей было пятнадцать лет, я взял ее к себе.
— А теперь вы женаты?
— Да, мы получили согласие родных и с той, и с другой стороны и проделали все формальности. Правда, Наоми было тогда шестнадцать лет, и я считал ее слишком молодой, было бы странно требовать от нее, чтобы она стала заправской замужней дамой. Она тоже не хотела этого, Мы решили некоторое время
