– Ты чего? – Лешка обнял ее сзади, почувствовав под руками упругие соски. Прижал к себе. Но Ксюха ловко выскользнула из объятий, повернулась к нему.
– А зачем они к тебе приходили?
– Не знаю. Я не открыл им дверь. А что?
– Просто, когда я сейчас к тебе подъезжала, пожилой топал на автобусную остановку, а молодой бугай сел в «Жигули» с ментовскими номерами. Леша, это были менты. Они тебя пасут.
Лешка долго молчал, а потом плюнул на все, стал раздевать Ксюху.
Она отвечала на ласки, но что-то в ее поведении было не то, и вела она себя скованно.
– Подожди, – сказала она, когда Лешка уже раздел ее до трусиков и лифчика. – Мне надо в ванную. – Она взяла сумочку.
Лешка усмехнулся.
– Боишься, украду? – пошутил он по поводу того, что она, уходя в ванную, берет свою сумочку.
– Дурачок. У меня там спринцовка и таблетки от беременности. Ты что, хочешь посмотреть, как я буду вводить таблетку?
Лешка помотал головой. А Ксюха потрепала его по волосам и сказала:
– Тогда наберись терпения. Я скоро, – и упорхнула в ванную, заперев за собой дверь, чтобы он не подглядывал.
А потом они занимались сексом. Ксюха, как и раньше, была неутомима, и Лешка готов был поклясться, что впервые ему попалась такая ненасытная самка.
За короткие перерывы они выкуривали по сигарете, а постель не успевала остыть от их разгоряченных тел. Они ложились, и Ксюха снова набрасывалась на него.
И в конце концов Лешка не выдержал.
– Ты извини, но мне надо отдохнуть.
– От меня? – Ксюха сделала вид, что обиделась, и Лешке пришлось разубеждать ее. Для мировой он еще раз занялся с нею сексом.
Потом, когда они лежали, оба выжатые, истомленные, Лешка сказал:
– Сегодня я хочу свести с Манаем счеты. Ты мне дашь его адрес?
Ксюха закурила. Лежала с задумчивым лицом.
– Конечно. Это не вопрос. Только будь осторожней. Это Кузьма во всем полагался на судьбу. За что и поплатился, – немного грустно произнесла Ксюха.
– Ты любила его? – спросил Лешка.
Она ответила не сразу. Докурив сигарету, притушила о пепельницу окурок и невесело улыбнулась.
– Скажем так. Для меня он был добрым человеком. Он вытащил меня из детдомовского дерьма. Неизвестно, что бы со мной стало.
– А что могло стать?
Ксюха посмотрела на Лешку как на идиота.
– Да все что угодно. По крайней мере, будущее свое я представляла туманным. Кузьма не дал мне пропасть. Сейчас я имею квартиру, машину, деньги. А деньги – это все. Я могу жить как захочу. И все это благодаря Кузьме.
– И ты, конечно же, хочешь, чтобы я отомстил Манаю за твоего Кузю? – чуть иронически спросил Лешка.
Ксюха взглянула на него холодно.
– Хочу. Потому что знаю, Манай отберет у меня все, что дал мне Кузьма. Раньше я свободно приезжала на стадион, а теперь меня туда не пускают. И Манай уже пытался поговорить со мной о деньгах, которые мне оставил Кузьма. И квартирка ему нравится. В конце концов они меня грохнут и закопают на той поляне.
Лешка покусывал фильтр докуренной сигареты. Сказал, не скрывая сарказма:
– Вот, значит, для чего ты меня откопала из могилы.
– Ты жив. А это главное. – И Ксюха стала одеваться.
Лешка лежал на постели, подперев голову рукой, и смотрел, как она надевала лифчик, трусики, натягивала колготки.
– А ты, оказывается, опасная девица.
Ксюха психанула.
– Ой, только не надо. Не опасней тебя. И что плохого в том, что ты поможешь мне убрать Маная? Он ведь и твою мать убил. Не забывай.
– Я помню. И буду помнить всегда, пока живу, – хмуро сказал Лешка и тоже стал одеваться.
Перед тем как уйти, Ксюха напомнила:
– у Маная полно мордоворотов-охранников. Смотри.
– Ладно.
Она подошла и поцеловала его, но глаза по-прежнему оставались грустными.
– Нам не надо выходить вместе. Сначала выйду я. Ты – потом, – сказала она.
– Ладно.
Лешка закрыл за ней дверь, слушая, как зацокали ее каблучки по лестнице.
Прошло минут пять. Теперь надо было идти и ему. Лешка решил съездить на Каляевскую улицу. Ксюха сказала, что Манай живет там. Она назвала дом и квартиру. Даже фамилию и имя молодой женщины – его гражданской жены, у которой от него ребенок.
– Там я его и уложу, – сказал себе Лешка.
На этот раз он решил взять с собой спортивную сумку. Носить обрез под курткой рискованно. А в сумке очень удобно. Она небольшая. Не привлекает внимания ментов, и вряд ли кто догадается, что в ней лежат заряженный обрез и коробка с патронами.
Взяв сумку в руку, Лешка открыл дверь. Почему-то не хотелось сейчас попадаться на глаза никому из соседей.
Но на лестнице никого не было, и он вышел, быстро запер дверь.
Фонарь возле подъезда, как всегда, не горел.
Лешка увидел тот самый «жигуленок» с ментовскими номерами, про который говорила Ксюха.
Он стоял метрах в двадцати от подъезда. В нем сидел молодой здоровяк. Он даже не повернул головы к Лешке.
«Дрыхнет, небось, мент!» – язвительно подумал Лешка и быстренько свернул в темный переулок к трамвайной остановке.
– За квартирой Хохлова мы установили наблюдение, – докладывал майор Калинин начальнику. – Я оставил там лейтенанта Потапова в машине, потом его сменит Шевелев. Будем Хохлова брать. Днем мы с Потаповым заходили к нему, но дверь никто не открыл.
– Вы подозреваете Хохлова в совершении убийств? – Полковник был человеком въедливым, вникал во все тонкости уголовных дел, которые вели его подчиненные. И не терпел формализма. А здесь особый случай. Речь идет о беспощадном серийном убийце.
Калинин замялся, уходя от прямого ответа.
– Нами установлено, что Хохлов, вернувшись из мест заключения, встретился со старшим лейтенантом Колобовым. Причем в этот же вечер Колобова убили, тело его нашли возле двери вора в законе Кузьмина.
– Майор, вы не ответили на мой вопрос! – строго сказал полковник, не позволяя Калинину закончить свои объяснения, в которых не нуждался. Про тот случай полковник знал во всех подробностях.
– Подозреваю, – ответил Калинин конкретно.
Перелистав несколько бумаг с объяснениями, полковник, не меняя строгого тона, сказал:
– Работайте.
Вернувшись в свой кабинет, где его ждали Горюнов, Васин и Шевелев, Калинин прямо с порога спросил:
– Ну, что Потапов?
Ответил Шевелев:
