Крупная дробь разворотила в тонкой двери здоровенную дыру, но Манай был еще жив.
Лешка быстро перезарядил обрез.
– Сейчас, сволочь! За все получишь. И за мать, и за Колобка, и за меня. Авторитет долбаный!
Ударив ногой по двери, чуть просунул в образовавшуюся щель стволы, выстрелил и сразу понял: теперь не промахнулся.
Манай навалился на стол, опрокинув на пол и коньяк, и хрустальную вазу с фруктами. Все. Конец авторитету.
Вообще-то, не следовало оставлять свидетелей. Жена Маная и мальчик наверняка запомнили его лицо. Кувыркаясь по полу в комнате, он уронил с головы шапку.
Но Лешка не стал убивать девицу и ее сына, поднял свою вязаную шапку и, спрятав обрез в сумку, быстро вышел из квартиры.
На проспекте удалось поймать такси. Он уселся на заднее сиденье и назвал адрес, велев водителю ехать быстрее.
Рана была неглубокой, однако кровь текла обильно. Лешка рукой старался зажать рану, но кровь уже стала стекать на сиденье. И Лешка подгонял водителя.
Еще издалека он увидел две милицейские машины с мигалками на крышах и машину «Скорой помощи».
Они стояли напротив его подъезда, метрах в двадцати.
«Опять что-то случилось», – подумал он и велел водителю остановиться здесь. Не захотел подкатывать к подъезду.
«Тут всего-то ничего. Можно и ножками дотопать».
Водителю с самого начала не понравился этот угрюмый, неразговорчивый пассажир. Подозрительный он какой-то. Сидит, весь съежился. Того и гляди долбанет чем-нибудь сзади по башке. Даже пожалел, что посадил его.
Лешка быстро вылез, и водитель облегченно вздохнул, но когда этот угрюмый парень швырнул ему в окно сотку, не вытерпел, крикнул ему вдогонку:
– Слушай ты, говнюк! Накинуть за спешку забыл!
Но угрюмый парень даже не оглянулся и ничего не ответил.
И тогда ему вслед полетело оскорбительное:
– Козел!
Тут же водитель резко развернулся и не успел выехать на проспект, как его остановила подгулявшая парочка: девушка в белом плаще и парень в кожаной куртке.
«Ну уж с этих я сорву!» – решил водитель, открывая им заднюю дверцу.
Но стоило им сесть в машину, как девушка завизжала:
– Тут кровь. Кровь на сиденье. Я испачкала плащ.
Они сразу вылезли, а водитель помянул Лешку недобрым словом.
Глава 22
Майор Калинин поднял трубку и услышал взволнованный голос лейтенанта Шевелева:
– Потапов убит!
Всего два слова, но они вызвали у Калинина минутную растерянность, тут же он почувствовал прилив бешенства, потому что понял, и на этот раз неуловимый убийца обошел его.
Сказал в трубку:
– Жди там. Мы выезжаем.
Уже через десять минут оперативная группа была на месте.
Шевелев стоял подавленный. Он никак не мог поверить, что его приятеля Игоря Потапова больше нет. Кивнул головой на «жигуленок».
– Он там, – сказал Шевелев и отвернулся, чтобы никто из приехавших не заметил, как по щеке скользнула маленькая слезинка.
В розыск они с Потаповым пришли всего полгода назад.
Работа нравилась. Хотя уже достаточно повидали трупов, но ни Потапов, ни Шевелев не думали, что такое может произойти и с ними.
Калинин подошел, тихонько тронул Шевелева за плечо, но лейтенант не обернулся. Он плакал.
Калинин открыл дверцу.
– О боже, – голос майора дрогнул, сделался похожим на стон.
Лейтенант Потапов развалился на сиденье. Обе его руки лежали на коленях. В правой он держал недоеденный пирог с мясом. Кусок этого пирога торчал у него изо рта.
«Видно, убийца нанес свой удар настолько неожиданно, что Потапов даже не успел выплюнуть недожеванный пирог», – думал Калинин, осматривая здоровенный разрез от низа живота до самой грудины.
Смущало одно. В кобуре лежал пистолет. Убийца не взял его. Даже не рыскал по карманам. Убил Потапова, и все.
– Странно, – сказал Горюнов, тоже озадачившись непонятным поведением преступника. – Пистолет не взял.
– Не взял, – ответил Калинин. – Свой финский нож он, падла, предпочитает всякому другому оружию. Маньяк хренов. Оставляет нам свой почерк, как расписку. Чтоб мы знали – это его работа.
Горюнов сжал здоровенный кулачище, со злостью стукнул по крыше «жигуленка».
– Жаль Потапова.
Калинин ответить не успел. По рации его вызвал оперативный дежурный.
Майор с досады плюнул. «Опять что-то случилось».
Переговорив с дежурным, сказал:
– Так. Вооруженное нападение на Каляевской улице. Похоже, Манакова замочили. Дежурный уже направил туда группу, но вы, Горюнов с Васиным, слетайте туда. Посмотрите на месте, что да как, пока там не наследили. Говно все равно нам разгребать придется. Я останусь пока тут. Сейчас из прокуратуры прискочат. А вы поезжайте. Не тяните время.
Часа через два Горюнов с Васиным вернулись.
– Ну что там? Жив бандитский лидер? – спросил Калинин.
Горюнов махнул рукой, устало посмотрел на него.
– Хана Манакову, – сказал он. – Огнестрельное ранение в грудь. Вот такая дырища, – показал капитан руками, какая у Маная в груди рана.
Васин стоял рядом и курил, наблюдая, как прокурорский следак мучается над составлением протокола. Сразу видно, новичок, после юрфака.
– По рассказу жены Маная, убийца спустился к ним на балкон по веревке с крыши. Манаков знал, что за ним охотятся, держал в доме охранника.
– Ну и чего охранник? – сокрушенно спросил Калинин. В один день столько трупов привалило.
– Охранник тоже – труп. Убийца замочил его из обреза.
А вот описания убийцы, – протянул капитан Горюнов пару исписанных листов – объяснения, которые он начеркал со слов жены Маная. – Высокий парень, в коричневой кожаной куртке, с синей спортивной сумкой в руке. На голове черная вязаная шапка.
Лешка сделал невозмутимое лицо. Ведь ему предстояло пройти мимо милиционеров. Вдруг заподозрят что в его поведении. Хитрые они, менты. Натасканные, как псы. А в сумке обрез и патроны.
Лешка повесил сумку на плечо, перекрывая ею рану, и торопливо прошел мимо. Но не удержался и глянул.
В «жигуленке» с ментовскими номерами сидел молодой мордоворот. Лешка сразу его узнал. Он приходил вместе с другим ментом и звонил в дверь. Но теперь он мертвый. Сидит на водительском месте с
