усыновляем и удочеряем их всех!
− Вы не имеете на это права. − сказал полицейский.
− Почему?
− Все безродные не имеют на это права.
− Нигде в законе нет статьи, по которой было бы невозможно воссоединение семьи! − прорычала Шер. − Они безродные и мы безродные. Мы − одна семья. Я и Хан взрослые и мы имеем все права на них!
− У вас нет документов. − прорычал офицер.
− У всех безродных нет документов. Мы род Безродных! И теперь они наши дети, хотите вы этого или нет. У нас нет документов. Мы сделаем себе свои. У нас нет школ. Мы сами будем учить детей. У нас нет денег. Мы сами их заработаем и будем распоряжаться ими без всяких шкетов. − Шер указала на воспитателя. − Все! Кончилась работа на него. Теперь мы сами здесь распоряжаемся!
− Этот дом принадлежит мне! − зарычал бессер.
− На этом доме висит надпись, что это интернат для безродных детей. Ты безродный ребенок? Нет? Тогда, ты свободен! Можешь гулять куда хочешь!
− Вы не имеете права отбирать его собственность. − сказал полицейский.
− А он имеет право вешать на свой дом такую вывеску и под этим делом вытаскивать деньги у государства? − спросила Ина. − Есть только два варианта. Либо он его продает нам, либо мы уходим отсюда все. Все, шкет! И не будет у тебя дармовой рабочей силы и вылетишь ты в трубу за пять секунд! Мы отказываемся на тебя работать.
− Тогда вы все помрете с голоду.
− Мы не помрем. Посмотри на нас безродных. На меня и на Хана. Вы не можете понять, почему мы безродные выглядим не так как они? − Ина указала на детей. − Это потому что мы знаем как жить. И мы научим их, своих детей. Научим и никто никогда больше не скажет им, что они выглядят как безродные. Никто, потому что у них и у нас будет свой род. Род Безродных!
− Достаточно комедий! − прорычал полицейский. − Идите все в дом! − Он обернулся к воспитателю. − А вы разбирайтесь с ними сами.
− Вы не поняли?! Они взбунтовались!
− Да? Значит, вы действительно их бьете? − спросил полицейский и направился к выходу.
Он остался один на один с четырнадцатью подростками, сверкавшими на него глазами.
− Что вам надо? − прорычал он.
− Я предложила тебе двадцать тысяч. − ответила Ина. − Подпишешь все документы, получишь деньги и найдешь себе другое дело.
− Ты не ребенок. − сказал бессер.
− Мой род достаточно высок, что бы мне дали настоящее образование. Я взрослая. А то что вся полиция и вы вместе с ней не видите меня из-за того что все мои документы и моя мать сгорели, это ваша вина, а не моя.
− Это не наша вина.
− Ваша! У меня есть деньги. Так что выбирай. Либо мы будем тебе каждый день устраивать концерты, либо ты получишь деньги и скроешься с нашего горизонта.
− Без меня вы не получите от государства ни одной монеты.
− Это не твоя забота. − ответила Ина.
− Документ подписанный силой не будет иметь никакой силы!
− Ты подпишешь его сам в присутствии государственных свидетелей.
− На чье имя?
− На мое.
− У тебя нет никаких документов.
− А это не твое дело. Главное в акте продажи, что бы твои документы были в порядке.
− И после этого любой суд отменит этот акт.
− И этот же суд посадит тебя в клетку за то что ты бил детей.
− Я никого не бил!
− Доказательств тому нет. Если же ты на суде заявишь, что я взрослая, то он не отменит сделку. Я ясно выразилась?
− Вы дьявольские отродья! Я вас всех выжгу! − взвыл бессер и убежал на улицу.
Ина подошла к дверям и закрыла их изнутри. Она увидела как бессер уносился куда-то, с желанием кого-то привести.
− Пойдемте, дети. − сказала им Ина.
− Ты будешь нам мамой? − спросили они.
− А вы хотите?
− Да! − послышалось рычание.
− Значит, так и будет. А теперь пойдем и осмотрим здесь все. Вы везде бывали?
− Да. − ответили они.
− Значит, вы нам и покажете где здесь что.
− А если ин вернется?
− Пусть возвращается. Мы его снова выгоним. И не таких выгоняли.
Они осмотрели дом. Она вошла в кабинет, который занимал хозяин дома.
− Он запрещал нам сюда входить. − сказали ей.
− Теперь, я ваша мама и здесь я буду хозяйкой. − ответила Ина. − Хан, поиграй с ними. − сказала она и он пошел с детьми в другую комнату.
Ина занялась разборкой документов. Она узнала все чем занимался хозяин дома и поняла чем его можно было прижать так, что он взвыл бы. Рядом стоял телефон. Ина набрала номер одного из клиентов, принимавших продукцию, которую делали дети. В ее руках был контракт на целый год вперед, но он не должен был состояться.
− Фарах Дросс? − спросила Ина.
− Я секретать. − послышалось рычание.
− Секретарь? Мне нужен Фарах Дросс.
− По какому вопросу?
− По поводу контракта с Рохном Тревиром.
− А в чем дело?
− Я намереваюсь его разорвать. − ответила Ина.
− Разорвать? Почему разорвать? В чем дело?! Вы не Рохн! Я слышу чужой голос!
− Рохн Тревир больше не занимает это место. Он обвиняется в махинациях с детскими средствами. Я его замещаю. Мое имя Шер Безродная.
− Что это еще за Безродная?!
− Это название моего рода. Вы дадите мне связь с Фарахом?
− Нет!
− В таком случае, я рву контракт и больше не буду иметь с вами никаких дел.
− Вы не имеете права! Контракт подписан не вами!
− Я уже сказала. Он больше не распоряжается здесь. Вы понимаете слова? Ваше упорство попросту глупо. Вы лишаете своего шефа получить компенсацию за разрыв контракта.
− Я связываю вас с ним. И не думайте, что я не вызову на ваш адрес полицию!
− Это сколько угодно. Она только что была здесь.
Послышался щелчок и Ина услышала слова о ней, как о самозванке, говорящей от лица Фараха Дросса.
− Как это понимать?! − зарычал голос бессера.
− Контракт, который заключил с вами Рохн невыполним, потому что он использовал для его выполнения незаконные методы. Он эксплуатировал детей. Теперь это предприятие ликвидируется. Поэтому я и звоню вам.
− Кто вы такая, черт возьми!
− Я Шер Безродная. Я взяла под свою опеку всех детей и теперь их никто не будет эксплуатировать. Они будут не работать на него и на вас, а учиться, как все нормальные дети. Вы меня поняли?
− Я не понимаю о чем речь!
− В таком случае, считайте, что нашего разговора не было. Контракт расторгнут с сегодняшнего дня. Все!
Ина прервала связь и вновь набрала номер, теперь уже другого клиента. Вновь был подобный разговор. Она обзвонила двенадцать номеров и взяла номер телефона Государственного Попечительского Концерна.
− Государственный Попечительский Концерн. − сказал голос бессера.
− Я Шер Безродная из интерната номер 112. − сказала Ина. − Вы должны выслать сюда комиссию, которая определила бы имеет ли право Рохн Тревир осуществлять попечительство над детьми.
− Кто говорит? − зарычал голос.
− Шер Безродная. Меня направили в этот интернат из полиции. В первый же день Рохн Тревир попытался меня избить, а сейчас мы все требуем что бы вы прислали комиссию. Мы − дети.
− Твои слова не похожи на слова ребенка.
− А я не ребенок. Я достаточно взрослая и только маленькая по росту. Поэтому меня и послали сюда словно ребенка. Все. Мы ждем вас сегодня. Иначе будет поздно. Рохн Тревир обещал нас всех сжечь.
Шер положила трубку. В дверь вошел один из подростков. Он смотрел на Ину и тихонько входил, словно пробуя на сколько она его впустит. Он дошел до середины. Ина прыгнула вперед. Бессер взвыл и свалился, когда она повалила его.
− Попался! − прорычала она.
