кто-то беспокойно заворочался, но затем я укрылась теплее, и лежащая рядом сестра успокоилась.
Когда мы вскоре после рассвета проснулись, Силла еще спала. У нас осталось чувство защищенности, дарованное матушкиным оберегом. Я осторожно разбудила сестру. Наконец она открыла глаза и посмотрела так, словно на моем месте ожидала увидеть кого-то другого. Силла пошла со мной к ручью, чтобы умыться. К нам присоединилась Там.
— Мне приснился сон, — неожиданно сказала Силла.
— Как же иначе? — пожала плечами я.
Силле часто снились сны, и ее видения порой сбывались в будущем.
Не ответив мне, она принялась пересказывать свой сон. Там, пытавшаяся привести в порядок свои стриженые волосы, остановилась и стала слушать.
— «Сменить тело»… — медленно повторила она. — Но разве такое можно сделать без дозволения законного владельца тела?
Все мы содрогнулись при мысли об этом. Если Тарн каким-то образом увеличил свое могущество, не мог ли он стать способен на такое насилие над чужим духом? И чьим телом он задумал обзавестись? Гурлионцы не прибегали к помощи оберегов. Ихон и его люди сами пошли навстречу своей смерти — услышав рассказ Лоларта, мы в этом не сомневались. Старый воин был умнее, чем казался.
— Быть может, речь идет о короле Арворе, — сказала Там. Это было худшее, что могло прийти в голову. Ее рука судорожно сжала волосяной мешочек с камнем-талисманом. — Мы должны поспешить!
Завтракать нам было почти нечем. Мы размочили в воде ячменные зерна и сжевали эту жесткую смесь. Я вновь приправила еду целебными травами, снимающими усталость, но долго пользоваться ими было нельзя, ибо нам нужно было мыслить ясно.
На пятерых всадников у нас было всего четыре лошади. Однако Лоларт отказался от того, что предложила Там. А она предложила ехать верхом попеременно. При такой езде сберегались силы ездоков и лошадей. Один всадник выезжал вперед и привязывал коня, а другой шел пешком, затем садился верхом, ехал вперед и снова привязывал лошадь и давал ей отдохнуть. Золан, чьим даром говорить с лошадьми мы восхищались все больше, предложил Лоларту то же самое, но старый воин вновь отказался. Он взял под уздцы первого из наших вьючных пони, резво зашагал вперед и быстро оставил нас позади.
Потянулся день. Перед выездом мы наполнили водой бурдюки и перекусили. Однако из-за того, что мы уже несколько раз жевали листья целебной травы, у меня немного кружилась голова, и, чтобы держаться на лошади, мне приходилось крепко сжимать край сложенного в несколько раз одеяла, служившего седлом. К счастью, лошади шли шагом.
Если поблизости и стояли другие крепости, нам они на глаза не попадались. Древолаз больше не бежал впереди и в этот день не охотился. Довольно скоро он возвратился с прогулки, прихрамывая на одну лапу. Золан извлек из этой лапы длинную зазубренную колючку, застрявшую между двумя пальцами зверя, и смазал ранку мазью, которую и я бы изготовила для того, чтобы вытянуть яд. Затем Золан уложил своего верного спутника поперек седла и дальше поехал с ним. Когда оказалось, что это не слишком удобно, Золан проскакал назад, уложил Древолаза на спину одного из пони вместо поклажи и вернулся к нам.
Мы по очереди выезжали вперед на разведку. Во время своей третьей разведки я заметила птиц-падальщиков. Они хрипло кричали, кружа в небе. Я легко смогла догадаться, что привлекло этих птиц, и более пристально вгляделась вперед, употребив не только обычное зрение. Будущую жертву падальщиков я заметила без особого труда. Этот человек еще двигался. Кто-то — не то мужчина, не то женщина — брел недалеко впереди и явно с трудом переставлял ноги. Я бы поскакала вперед, чтобы помочь бедолаге, но, хотя я и не была любительницей драться, мой отец обучил нас не только фехтованию, но и военной тактике. Я понимала, что этот несчастный человек вполне может служить приманкой.
Однако я не могла просто взять и повернуть назад, потому что, если бы этот человек, все еще боровшийся за жизнь, упал, злобные падальщики сразу же бы набросились на него. Пока я размышляла, как поступить, ворон — известный враг всех слабых и раненых — камнем упал вниз к своей добыче. Я увидела, как человек вяло поднял руку и тут же уронил.
Птица легко уклонилась от удара, сделала круг и вернулась. Я услышала слабый крик, наполненный страхом и болью, и поторопила свою лошадь.
Поравнявшись с вороном и его жертвой, я развязала тесемки плаща и сбросила его. Еще двое воронов набросились на жертву. Моя кобыла запрокинула голову, встала на дыбы и сердито заржала, но падальщики и не подумали взлететь. Я взмахнула плащом, словно птицелов сетью. Птицы, низко кружа, отлетели прочь.
Я проворно спешилась рядом с человеком, лежавшим ничком. Ворон, раскрыв клюв, сидел на голове несчастного, отвернувшись от меня. Птица была готова клюнуть бедолагу. Я снова взмахнула плащом, и черный падальщик неохотно взлетел. Еще двух птиц, которых я спугнула, поблизости видно не было.
Я накрыла лежащего на земле человека плащом, чтобы уберечь его от воронов. Мне было жаль, что у меня нет при себе мушкета. Если бы я была уверена в том, что поблизости никто не прячется в засаде, я бы закричала и позвала на помощь своих, но вместо этого я отправила мысленное послание и сразу же получила ответ. До прибытия моих спутников я осталась в дозоре около лежащего человека.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Разрастающаяся туча птиц начала меняться. Теперь надо мной кружило не так много воронов, больше стало хищников покрупнее — это были коршуны-ягнятники, обычно убивающие самых слабых овец в стаде. Среди них я заметила падальщиков, которых прежде ни разу в жизни не видела, — с красными кожистыми головами, лишенными перьев. Птицы опускались все ниже, становились все наглее. У меня мелькнула мысль, что ими движет не только голод.
Вдруг я ощутила резкую боль в плече, чуть пониже шеи. Я, не раздумывая, подняла руку, чтобы прикоснуться к больному месту, и что-то тут же кольнуло меня в палец. Я вскрикнула и, отдернув руку, посмотрела на нее. На меня напала какая-то небольшая хищная птица. Она сидела у меня на руке, крепко впившись в кожу когтями, и остервенело колотила клювом между моими пальцами.
Я снова закричала. Мой крик нисколько не испугал хищницу. Она подняла головку, роняя с клюва мою кровь, и устремила на меня взгляд, обещавший мне еще более страшные мучения. Я размахнулась свободной рукой, ударила птицу и схватила ее за шею. Попытавшись отцепить тварь от своей руки, я почувствовала, как она отрывает когтями куски моей плоти.
Над моей головой засвистели крылья, когти другой птицы зацепились за мою шапку, но, на счастье, она высвободилась и полетела дальше. Пойманная мной злодейка не пыталась освободиться, она продолжала атаковать мою руку. Я отчаянно работала обеими руками и наконец почувствовала, как сломалась шея злобной хищницы. Отшвырнув маленький трупик, я споткнулась об лежавшего на земле человека, укрытого моим плащом, и упала поперек него. Вторая падальщица пыталась рвать когтями и клювом плотную шерсть. Она подняла голову и сердито крикнула.
Человек, на которого я упала, приглушенно застонал. Я поспешно скатилась с него. Он зашевелился, а я быстро поднялась на ноги. Ко мне по спирали опускались еще трое пернатых хищников.
Не имея оружия, я не могла и надеяться, что сумею защититься. Оставалось только уповать на то, что мои спутники вскоре нагонят меня. А пока я легла поближе к незнакомцу и укрыла плащом нас обоих.
Незнакомец повернулся на бок. Это был мужчина. Но как ни было залито кровью его лицо, как ни изранено, я сразу же узнала его.
— Рогер?!
Это был оруженосец моего отца.
Посыл Бины заставил нас поторопиться. Мы быстро перевалили через один из многочисленных холмов и услышали крики, похожие на такие звуки, будто одним ржавым клинком проводят по другому. Мы увидели клубящуюся тучу птиц, остервенело бросающихся на лежащую на земле шевелящуюся горку.
Увидев этот ужас, Золан пришпорил коня, догнал меня и схватил поводья моей лошади. А я была готова галопом скакать вниз по склону.
— Нет!
Я размахнулась, чтобы оттолкнуть его. Под плащом лежала Бина, и ее боль и страх терзали меня. В эти мгновения я разделяла с ней ее страдания.
Но Золан крепко держал поводья и не отпускал меня. В то же самое время он ответил на птичий клекот. Свободной рукой он поднес к губам свою костяную трубочку и дунул в нее, как в свистульку.
Второй звук получился еще пронзительнее первого. Крики птиц неожиданно утихли. По две, по три, а потом по четыре и пять они начали взмывать в воздух. Наконец корчащийся на земле холмик под плащом освободился. Все мучители взлетели.
Но, образовав тучу в небе, они устремились к нам. Моя кобыла в страхе заржала и попыталась встать на дыбы. Я с трудом удерживалась в седле. Золан в третий раз дунул в свой свисток. Поразительно — но черная туча миновала нас. Птицы пролетели мимо. Стая направилась на запад.
Как только я удостоверилась в том, что птицы не замышляют напасть на нас с другой стороны, я погнала свою лошадь вниз по склону. Золан больше не пытался удерживать меня, он поспешил за мной. Я не стала окликать Бину, я отправила ей посыл.
Плащ, превратившийся в лохмотья, отлетел в сторону. Моя сестра не могла встать. На ее щеке была ссадина, из раны текла кровь. Бина сидела на земле, у нее на коленях лежала голова несчастного странника.
Я быстро спешилась и бросилась к сестре. Ее лошади нигде не было видно. Видимо, она испугалась и убежала. Бина шевельнулась, я села рядом с ней и вгляделась в лицо человека, которого поддерживала сестра. Меня объял ужас. Такие падальщики считали глаза деликатесом. Если они клевали этого несчастного в голову…
Рогер был одет в кожаный камзол. Камзол был порван и испачкан землей. Казалось, Рогер добрался сюда ползком. Под одним глазом кровоточила резаная рана — но сам глаз оказался цел, хвала Величайшей! Одна нога Рогера неестественно выгнулась. Бина снова пошевелилась, и Рогер застонал.
Он открыл глаза и посмотрел на Бину.
— Леди Сабина…
Он немного повернул голову, увидел меня и озадаченно нахмурился. Стриженые волосы, мужское платье — он не сразу признал меня. А потом вдруг улыбнулся.
— Леди Тамара… Какую игру вы затеяли?
Напряжение немного спало.
— Рогер… А отец, матушка?..
— Они позади меня… Отстают на полдня, наверное. Я выехал вперед… на разведку. Мой конь…
Он попытался сесть, но не сумел.
— Он… оступился, — продолжал Рогер срывающимся голосом. — Упал, будто его подстрелили.
— А потом налетели птицы?
Я вздрогнула.
Золан бесшумно появился рядом со мной. Это он задал вопрос.
— Да. — Оруженосец нахмурился. Казалось, он не верит собственным воспоминаниям. — Они… посыпались на меня градом, будто из черной тучи. А мой Мэллорд…
