'Думаю', сказала она, 'что в конце концов я возьму отпуск, о котором говорила все время.'
'Африка?', неуверенно спросил я, стараясь не придавать голосу никакого энтузиазма.
'Ага', сказала она. 'Африка. Только я, немного краски и несколько кистей. Хочу побыть строго аналоговой с год, может, с два. Как туземцы. Некоторое время никаких компьютеров.'
'Понятно.' Я не мог поверить в то, что она это говорит, особенно после того, как я только что узнал Тайну.
'Никакого Фотошопа, никакого моделирующего софтвера. Только реальные объекты, чтобы смотреть на них и писать. Белый холст и пигмент. Небо и пейзажи.'
'Звучит… мило', ровно сказал я.
'Ну, и', спросила она, 'он очень прост?'
'Кто прост?'
'Секрет Проклятия?'
Моя рука дернулась к нагрудному карману, меня всего охватило ощущения падения, как на бирже NASDAQ. 'Как, черт побери, ты об этом узнала?'
'Он сам мне сказал. Заявился и сказал, чем именно расплатился с тобой.'
'Ублюдок.'
'Поэтому я хочу свой процент. Расскажи мне Секрет.'
'Не могу.'
'Тогда хотя бы часть. Дай мне намек.'
'Харриет, я подписал СОН. Я не могу даже намекнуть тебе. Если скажу, то попаду в Ад.'
Она пожала плечами и засмеялась, словно всего лишь шутила.
'Извини. Не хочу вводить тебя в нарушение контракта.' И после паузы добавила с противной усмешечкой: 'А он весьма милый, верно?'
'Харриет! Перестань!'
'Но…'
'Никаких намеков, никаких прилагательных, никакой информации. Nada.' Я закрыл руками рот.
'Окей', медленно сказала она, проводя пальцем по краю своего бокала. 'Но если я делаю что-то достаточно дурное? Достаточно злое, чтобы отправить меня в Ад, например? Ты подашь мне знак?'
'Вроде как почесать нос правым указательным пальцем?'
'Ага, сможешь?'
'Нет, не смогу. Харриет, мы же говорим о Дьяволе', сказал я. 'Не о каком-то ревнивом бойфренде, от которого я могу спрятаться в Майями. Это Принц Тьмы, Правитель Гадеса, и если я просрусь, он явится и меня вопящего потащит в Ад. Понимаешь, в тот самый, который мы только что создали.'
'Ну, да, конечно', сказала она, 'в какой же еще.'
Наступила секундная пауза.
'Но это хоть что-то большое?', игриво спросила она. 'Или какая-то мелочь?'
Я зажмурил глаза и закрыл ладонями лицо. Я не хотел, чтобы хоть какой-то намек прошел по моей физиономии — согласие или несогласие, тепло или холодно. Я пытался думать о недавнем нашествии очередного компьютерного вируса, о ценах закрытия акций 'Falling Man' за прошлую неделю, о чем угодно, способном вытеснить фатальное знание из моего разума.
Несмотря на все эти усилия, я четко помнил Тайну Проклятия. Простоту самой ее идеи, ее легкий шарм. Я мог бы объяснить ее Харриет в течении пары минут.
'Ну, давай, расслабься', сказала она. 'Между прочим, я в это вообще не верю.'
'Нет, веришь', возразил я за завесой своих ладоней.
Она фыркнула. 'Да ведь очевидно, что здесь происходит. Началось всего лишь как терапия помоги-себе-сам. Ты же софтверный Ьber-хакер, который думал, что он король мира, пока чуть не умер. И осознал, что смертен и даже хуже, что совершенно неуправляемо смертен. Поэтому ты решил справиться с пост-травматическим синдромом единственным известным тебе способом: решил приручить после-жизнь, превратив ее в софтверный проект. Эта так предсказуемо и хило. Ты нанял нескольких кодировщиков, чтобы воплотить свои предсмертные галлюцинации, очевидно вдохновенные пожаром из 'Аллеи Бедствий' — на миленьком, безопасном компьютероном экране. Здесь ты сам можешь настроить частоту кадров и разрешение экрана, сам можешь играть с форматами и палитрой. Потом ты выжег это на диске и теперь считаешь, что получил вечную жизнь. Выглядит очень жалко. Ад и рай ты свел к пикселам!'
'Нет!', упорствовал я. 'Клянусь, мы сотворили настоящий Ад.'
'Это всего лишь хранитель экрана!', воскликнула она. 'Приятная графика, которая по определению не делает ничего!'
'Харриет, я же посылал тебе сообщения из загробной жизни, забыла? И ты только что сама сказала, что встречалась с Дьяволом!'
'Ты посылал сообщения из Центрального окружного госпиталя ЛА, сволочь! Я проверила время передачи. К тому моменту, когда я получила сообщение, ты уже вышел из своей комы.'
'Это невозможно.'
'Я же им звонила. Ты уже был амбулаторным.'
'Они ошиблись. Или, наверное, это часовые пояса. Клянусь, я очнулся после того, как связывался с тобой.'
'ЛА на три часа позади нас. Любая ошибка работала бы в противоположную сторону.'
'А как же Дьявол? Ты же сказала, он появлялся перед тобой?'
'Да уж, конечно, Дьявол. Ты нанял какого-то классного актера — я должна признать, какого-то очень классного актера — чтобы заморочить мне голову. Ты что думаешь, я снова трахаюсь с тобой только ради Тайны Проклятия? Это что, с самого начала был только способ снова забраться в мои трусики?'
'Нет, это был способ выбраться из Ада!'
Она снова засмеялась, но теперь сухо и раздраженно. 'Послушай, я не знаю, толкаешь ли ты мне какую-то замысловатую мистификацию, или ты действительно во все это веришь. В любом случае, ты совершенно выжил из ума. Но я все еще клюю наживку, если это делает тебя счастливее. Скажи мне, какова твоя идея Спасения?'
'Спасения?'
'Да, Спасения. Скажи мне, в чем по твоему мнению заключено добро? Что, ты думаешь, спасет нас, и в конечном счете искупит наши грехи? В чем заключается Секрет?'
'Я не волен это разглашать.'
'Не выпендривайся.'
'Говорю тебе, я подписал СОН!'
'А вот на это дерьмо я не куплюсь! Нет никакого Дьявола, есть только ты и твое эго, да твоя пост-травматическая паранойя. Позволь мне тебе помочь.'
'Я не хочу обречь себя.'
'Послушай, последние шесть недель я смотрела в твою личную бездну. Я помогала тебе ее визуализировать, ходила с тобой туда, даже трахалась там с тобой. И ты еще не излечился?'
Мой ответ был задушен дуновением серы.
'Покажи мне свою другую сторону!', умоляла она. 'Ты увидел Ад, потому что когда ты был близок к смерти, ты понял, что в твоей жизни есть дыра. Вонючая бездна, верно? Поэтому ты перенес ее на экран. Прекрасно с твоей стороны. А тут является шутовской Сатана и говорит мне, что тебе дано Откровение. Прекрасно, я хочу услышать его. Но хоть раз поговори со мной прямо. Пожалуйста. В чем твой Секрет Спасения?'
'Если я скажу тебе, то пойду в Ад.'
'Просто поговорив со мной, ты в Ад не пойдешь.'
Я снова прикрыл рот.
'Ну поговори же со мной!', сказала она плачущим голосом.
Впервые со времени, когда мы жгли напалмом наших бедных маленьких хрюшек, настоящее страдание появилось на лице Харриет. Как и я, она видела Ад, хотя только на экране. Прекрасный новый Гадес 2.0 с кровавыми когтями и клыками, каждый его палящий пиксел. Она оформляла и преобразовывала его, настраивала и налаживала, в спорах доводя каждое RGB-значение до его оптимума. Она даже на мгновение ощутила его там, в нашем джерсийском болоте, в огне и вони химического пожара, когда он пожирал принесенную нами в жертву поросячью плоть, заменяющую прОклятых.
Несмотря на ее браваду, я понимал, что теперь она в Ад верит.
Но, в отличие от меня, Харриет не знала, как его избежать. Ей не хватало моего трюка, моей Тайны, моей уверенности в Рае. И, должно быть, она понимала, что обречена так же, как ранее был обречен я.
Она гневно поднялась со своего места, хлопнув на стол двадцатку.
И я наконец осознал весь ужас дьявольского СОНа. Весь остаток своей жизни я проведу в ловушке собственного знания Тайны, застряв в контрактном янтаре, и буду следить, как друзья и любимые весело идут к вечной боли, не в силах их остановить. Неспособный даже намекнуть на мрачное будущее, которое предвижу. Десятилетия бессилия. Сколько душ я обреку своим бездействием?
Дьявол поймал меня в капкан, хоть и не в своем царстве, но в моем собственном отдельном маленьком аду неразглашения.
'Подожди', сказал я.
Харриет стояла с горящими глазами.
Я почти сказал ей, почти. Я почти что пошел в Ад.
'Нет, ничего.'
Она повернулась и побежала.
Конечно, это был всего лишь вопрос времени.
Никто не в состоянии нести тяжесть подобного знания вечно. На некоторой точке я соскользну и выдам Тайну, чтобы спасти кого-нибудь. Кроме всего прочего, я знаю — вокруг меня все до единого обречены. Мои друзья, коллеги и любимые — все запятнаны сажей Ада. Я каждый день читаю СОН, гораздо более тщательно, чем когда я по глупости подписал его. Это очень хорошо составленный контракт. Любое выражение или жест, ведущий к истине, обречет меня. Даже любой намек.
Рано или поздно, но я просрусь.
Я подумывал о самоубийстве, о быстром и грязном способе замкнуться в своем специальном знании, заплатив цену причастного к ней человека, однако я слишком труслив, чтобы нажать на спуск.
