он стоит, вот такой порядок цифр на здешние находки… Ты покопайся в учебнике истории или просто в Интернет зайди – этот регион кишмя кишит всякими драгоценностями. Здесь Шлиман раскопал сокровища царя Приама, тут находятся руины древних городов – Гелиополиса, Пергама… Твой сын обнаружил настоящий раритет – это с первого взгляда видно. Ты просто посмотри на кольцо – оно же дышит историей!
– Тань, ты такая смешная. Даже если предположить, что ты права. Как ты собираешься вывозить эту вещь из Турции? Нас поймают на таможне, и что потом? Суд, тюрьма?! Спасибо, не надо, у меня тендер на заказ мэрии через две недели. А если все сделать по-честному. Если поставить в известность власти о своей находке – нас же замучают вопросами. Что да как и при каких обстоятельствах эта вещь оказалась в вашем распоряжении?! Нам могут не поверить, что сын нашел только это кольцо, что нет других сокровищ, которые мы спрятали. Да мало ли что случится, тут все не предусмотришь. Я не вижу безболезненного, беспроблемного выхода из этой ситуации. Не вижу! Только одно понимаю: мне все это очень не нравится!
– Ну, если тебе не нужны миллионы долларов – отдай перстень мне. Я вернусь с ним в Москву на раз-два. Я сама пройду контроль в аэропорту! Да я уверена – можно просто надеть его на палец, и никто ничего не заподозрит. Лучший способ что-либо спрятать – демонстративно положить на видное место и не париться. Ну не рассматривают ювелирку пассажиров. Ремни просвечивают, ботинки – а сам ты хоть с ног до головы золотом обвешайся, не смотрят. Камень можно внутрь повернуть. Никто ничего не заподозрит!
– Нет, солнце. Никакой самодеятельности. Мы приехали на отдых вместе – вместе и уедем. А перстень все-таки лучше передать турецким властям. Если он имеет историческую ценность для этой страны, то вывозить его – преступление. Захотят нам заплатить вознаграждение – скажем спасибо. Нет – ну, на нет и суда нет. Надеюсь, нам никто претензий не предъявит, только поблагодарят.
– Какой ты честный! И смелый! Ну просто бесстрашный лев!
– Какой есть. Ты чем-то недовольна? Видели глазки, что ручки брали, кто за меня замуж стремился побыстрее выскочить?! Ты вцепилась в меня, как пиявка, еще при жизни Анжелы. А уж когда она погибла, ты даже годовщины ее смерти не дала мне достойно дождаться, перед родственниками до сих пор неудобно.
– Надо же, какие мы нежные! Не понимаю, кто из нас мужчина! А ты подумал, как мы жить будем? Я – безработная. А ты разорился. Ты разорен, Саша! Какой тендер, какой бизнес, какая фирма! Мы выгребли последнюю заначку, чтобы поехать на море. В начале туристического сезона туры стоят по минимуму. Мы же с тобой всегда отдыхали ранней осенью, когда цены на отдых намного выше. И не в таких убогих отелях, как этот! Носить мне уже нечего, я себе в этом сезоне ни одной новой кофточки не купила, все зимние распродажи прошли мимо меня, и купальник тоже прошлогодний. А скоро нам и есть будет нечего – ты это понимаешь?!
Наши соседи еще долго ругались, оскорбляли друг друга, разбудили своими воплями ребенка, уложили его спать. Наскоро позанимались сексом и снова ругались – только потише, почти шепотом.
Но меня все это уже интересовало постольку-поскольку.
Прекрасный циничный план возник сам собой.
Если они обнаружили ценную вещь и не знают, что с ней делать, – я с удовольствием им помогу ею распорядиться.
Кто не рискует – тот не пьет шампанского.
Ничто и никто меня не остановит.
Для меня теперь нет никаких преград, барьеров и препятствий.
Ведь никаких правил не существует…
В общем, буквально через несколько дней пребывания в турецком среднестатистическом болотце все изменилось.
Мне сразу стало проще дышать и интереснее жить. Когда знаешь, что в перспективе получишь деньги, позволяющие вести привычный образ жизни, по венам вместо крови хлещет бурлящий адреналин. И даже новый любовник, Дитрих, побывал во мне, но словно прошел стороной, мимо моей жизни. Наверное, это логично. Когда идет охота за крупной дичью, получение мелкой рыбешки, конечно, приятно, но особо не радует, не вызывает ослепительного драйва счастья…
* * *У сгубленной любопытством кошки сбитые коленки, ссадины на локтях и подбородке, а еще ушиб в области левой лучевой кости. Руке, с фиолетовым отеком, крупно повезло – еще немного, и был бы перелом. Впрочем, это частности. Повезло ли кошке в общем и целом? Я не знаю…
В отеле нет рентген-кабинета. Томографию, естественно, здесь тоже не сделаешь. Можно, наверное, поискать клинику с соответствующим оборудованием в городе. Но у местных эскулапов, похоже, никаких намерений в этом плане не возникает.
Турецкий врач (со скудным арсеналом медикаментов в почему-то ярко-розовом чемоданчике. Протонизированная таким оригинальным цветом, я особенно внимательно изучила содержимое гламурного кофра: аспирин, пантенол, активированный уголь и микроскопический пластырь. Последний он наклеил на Танино колено – на всю ссадину повязки не хватило, однако турка это не смутило) авторитетно заявил: «Все будет карашо. Завтра пойдешь плавать море». Жизнерадостный дурак. С такой дыней-торпедой в районе талии, похотливыми губами и лихорадочно горящими из-под спаянных на переносице бровей глазками можно быть экспертом в следующих областях:
– нежнейшее тирамису;
– жареное мясо;
– сговорчивые туристки.
Или – с учетом цвета чемоданчика – сговорчивые туристы? Впрочем, нет, насколько я понимаю эти вещи, тогда саквояж для инструментов и препаратов был бы нежно-голубеньким. Но почему это чудо решило, что умеет лечить людей?..
Ох, да, яд из меня так и хлещет. Нервы, нервы. Я сама себе противна. В серпентарий эту мадам, изолируйте меня, и побыстрее, а то всех загрызу!
Спокойствие, только спокойствие…
На самом деле мне ведь тоже очень хочется надеяться на лучшее. Для осторожного оптимизма есть основания: с девочкой не случилось многого из того, что приводит к летальным последствиям при падениях такого типа. Например, Татьяна не налетела грудью на валяющееся возле места трагедии старое рассохшееся дерево. В том случае мог бы возникнуть ушиб сердца и мгновенная смерть. Она не ударилась заднебоковой или нижней частью груди, не повредила ребра – а это при таких падениях часто случается, ломается пара ребер, рвется селезенка, и наступает смерть от кровотечения. У меня был жуткий случай – молодой парень катался на роликах, не смог затормозить, налетел со всей дури на скамью с металлической спинкой. В травмопункте его посмотрели – поставили перелом ребер. Мальчишка со слезами пожаловался: «Болит живот, очень болит…» У врачей в таких ситуациях традиционный ответ: «Болит, а вы как хотели, молодой человек? Раньше надо было думать. А теперь терпите, мальчики не плачут». Тоже мне, эскулапы! Глаза бы разули, мозг включили! Там ведь у парня еще гематома образовалась под капсулой селезенки. Через какое-то время она разорвалась, и кровь, естественно, потекла в брюшную полость. И в «Скорую» мальчик героически не звонил – терпел, глупенький, страдал, изо всех сил пытался себя вести как настоящий мужчина… А еще при падении можно сильно удариться головой, порвать при этом небольшой сосудик между оболочками дернувшегося, сместившегося в момент соударения головного мозга. Привозили к нам недавно тетушку – в погреб свалилась, головой о бочку шарахнулась. Пришла в себя, долго думала и решила – не тошнит, крови нет, значит, все в порядке. Дело ближе к ночи происходило, она спать легла. Муж утром будит – а добудиться не может. После такого не просыпаются: там была нарастающая сдавливающая мозг гематома под твердой оболочкой головного мозга. Тетушка не спала, она в коме находилась. Померла потом. А еще…
Так. Стоп. Наталия Александровна, мать вашу, смените пластинку. Затыкаю фонтан судебно- медицинского опыта, отключаю память. Вперед и с песнями – мысленно выхожу из морга, секционных, своего кабинета с компьютером, на винчестере которого хранится целое кладбище покойников.
Закрыть дверь и забыть.
