Надо думать о хорошем. Мысль материальна. Раздавим опарышей дурацких предположений и страхов о возможных последствиях! Все-все. Глупости – прочь из моего рыжеволосого чердака!
Первым делом после того, как мы вернулись в отель, я избавилась от моего хвостика и неизвестно чьего сексуального партнера Дитриха. «Я хотеть тебе помочь, я волноваться за Татьян», – бормотал он, и рыжий ежик волос как-то сочувственно сник, а в голубых увеличенных линзами глазах читалось искреннее беспокойство. Беспокойные – в сад. Толку от ваших метаний. Я сама нервная.
Потом по моей просьбе и Саша с Егором ушли на пляж – помощи от них теперь тоже никакой, одни проблемы. Девушке надо пара часов покоя, а с мужиками это невозможно – они все время трещат, как сороки. Всхлипывает Егор, размазывает сопли по зареванной мордашке: «Мамочка, ну как же так, а если бы ты умерла?» Саша раздраженно читает едва дышащей жене морали: «Вечно тебя несет неизвестно куда! Я ведь тебя предупреждал: не надо никуда ехать. Как знал, как чувствовал…» Конечно, все это очень прекрасно. Что Егор нежно относится к мачехе и великодушно называет ее мамой. И что Саша весь из себя такой взволнованный, переживающий и заботливый. Но после полученного сильнейшего стресса молодой женщине нужен отдых. И желательно – под хотя бы временным присмотром медика. Мало ли что. Все-таки я жутко волнуюсь. Все ли с ней в порядке там, под кожей, за косточками. Хрупок человек, нежна жизнь. Нам всем надо себя беречь…
Потом я поднимаюсь с кресла, чтобы задернуть шторы, – яркое солнце бьет прямо в глаза, и девушка, не просыпаясь, загораживается от него ладошкой.
Так лучше. Разгладилась едва заметная негодующая морщинка, разрезающая гладкий лоб. Только пережитое все равно держит в напряжении лицо: не расслаблены губы, хмурятся почти не тронутые пинцетом темные густые брови, испуганные гримаски то и дело искажают черты.
Что же с Танюшей в действительности произошло? В горах, возле святых источников и домика Девы Марии?..
Когда я прибежала к той части склона, откуда доносились крики и грохот камней, там уже находилось много людей. О чем-то перемяукивались китайцы, крупный темнокожий турист на английском кричал, что нужен доктор.
Я увидела Дитриха, мечущегося в поисках то ли гида, то ли врача. Ванесса, с растрепанными волосами, пыталась помочь сидящей на земле Татьяне подняться на ноги.
– Пусть ляжет! Что ты глаза вылупила, роль рыбы репетируешь?! Делай, как я сказала! – в таких ситуациях контролировать себя не могу, ору как бешеная. Ничего, целы будут окружающие, главное, чтобы беды не произошло. – Не кантовать, блин, до осмотра! Положи девку на землю, я кому сказала, положи, где взяла! Нам таких в морг расколбашенных после травм пачками привозят! Резать не успеваем!
– В морг? – ахнула актриса, послушно опуская Татьяну. Та со стоном растянулась на земле, и меня прошиб холодный пот: не приведи господь, травма позвоночника, на всю жизнь можно калекой остаться. – А вы патологоанатом или судмедэксперт?
Надо же, какие глубокие познания приобрела Ванесса в связи с подготовкой к роли следователя. Большинство людей так с ходу разницу между этими двумя профессиями и не назовут. Хотя все достаточно просто. Патологоанатом вскрывает трупы людей, умерших в стационаре. Подсказка в виде истории болезни прилагается. Иногда, если правоохранители уж очень твердо уверены в ненасильственном характере смерти или, что вероятнее, обладают повышенной концентрацией лени и пофигизма, патологоанатом имеет дело с телами людей, скончавшимися дома от тяжелых заболеваний. Хотя это неправильно. Любая смерть вне очевидности подозрительна на насильственную, и работать с такими телами должен судебный медик. По большому счету, к нам везут все подряд: убийства, повешения, электротравмы и другие травмы, отравления, заболевания. Судебный медик, особенно из тех, что пользуется микроскопом, то есть знает гистологию, может работать патологоанатомом. А патанатом вот так с ходу, без предварительной подготовки, судмедэксперта не заменит, специфики нашей не знает.
Впрочем, эти мысли вспорхнули и исчезли. Я педантично ощупывала Танин скелет, радуясь его вроде бы на первый взгляд абсолютной целостности. И посматривала на выступ, с которого она сорвалась вниз, – широкий, заросший кустарником, он выглядел таким надежным и безопасным. Впрочем, я все равно не понимаю, почему Татьяну туда понесло. Там нет никаких достопримечательностей, нет киосков с сувенирами или палаток, торгующих водой и мороженым.
– Там что-то сверкало, – простонала Таня и вздрогнула: мои пальцы ощупывали ее руку и, должно быть, угодили прямо в очаг мучительной боли. – Сверкало… Я вспомнила Бору с его рассказами о кладах. И решила пойти на ту площадку. Мне казалось, дорога такая широкая. Действительно, я добралась без проблем. И даже нашла, что там блестело. Никакого клада, разумеется: туристы, должно быть, сверху набросали монет. Хотели вернуться еще раз в эти места. Бросали в пропасть, но часть денег попадала на выступ. Как я раньше не поняла, что это евро сияют, у них еще блеск такой характерный, ни с чем не перепутаешь… А потом… – Девушка жадно облизнула пересохшие губы и поморщилась: все ее личико (и особенно рот) было испачкано серыми пятнами пыли и грязи. – В общем, я сидела на корточках и рассматривала еврики. Прекрасно видела, конечно, что монеты современные, и все равно надеялась найти среди них старинную, древнюю. И… Я так и не поняла, что произошло. То ли птица какая-то пронеслась прямо перед лицом, то ли животное промчалось. Я не разобрала, просто такое ощущение, что передо мной что-то прошмыгнуло, просвистело, как будто бы воздух рассекли. От неожиданности отшатнулась, не удержала равновесия, покатилась вниз, и вот… Кажется, все кости целы, жить буду? Это чудо, что ничего не сломала!
Чудо – не чудо. Поживем – увидим. Пока вроде бы никаких серьезных последствий для здоровья не наступило. Ну а для полноценного обследования сейчас все равно никаких условий нет. Турок категорически против формулировки «страховой случай» и необходимости привлечь других медиков. А обследование за свой счет выльется здесь в большие деньги, неизвестно, есть ли они у этих ребят. Только и остается, что уповать на Бога и думать о хорошем…
И все-таки что-то меня в этом происшествии насторожило. Я пыталась представить себя в аналогичной ситуации. Допустим, вот сижу на корточках, ковыряюсь в земле, и вдруг мимо просвистывает птица или животное… Да какого рожна им стремительно резко шмыгать? Животные обычно сторонятся гомосапиенс (и правильно делают, некоторые экземпляры хуже зверей себя ведут!). Даже собаки и кошки, домашние и разбалованные, к незнакомому человеку редко когда вот так с энтузиазмом бросятся. Причем еще и разглядеть пробежавшее зверье якобы было невозможно – нет, да чушь, быть такого не может… Разве только одно животное догоняло другого – тут они действительно могли мчаться, не разбирая дороги, куда глаза глядят?
Но, может, все-таки там, наверху, дело обстояло совершенно не так? И Таню столкнул вниз кто-то из туристов? Но почему? Почему рядом с членами этой семьи все время случаются непонятные происшествия? Слишком большая концентрация случайностей, это выглядит подозрительно. Кому перешли дорогу эти ребята?..
И еще один странный момент. Где те самые россыпи евро, которые привлекли Танино внимание? Хо-хо, подайте мне сюда для душевного успокоения презренные дензнаки! Внизу, на месте падения, их не было. Потом, когда мужчины занимались сооружением импровизированных носилок (Таня уверяла, что дойдет сама, но Бора, видимо, опасаясь возможных негативных последствий, сбегал в автобус, взял у водителя пару пледов и кусок плотного пластика), я не поленилась сбегать на ту площадку, выступающую над общим массивом горы, достаточно широкую и заросшую кустарником. Никаких монет! Конечно, может, молодая женщина практично сгребла их в сумочку – но она об этом умолчала. Судя по ее словам, падение случилось стремительно, в тот момент, когда она, опустившись на колени, рассматривала горсть евро. Или, может, это все-таки стеснение? Цапнула-таки денежки – и молчок. Или вот еще какой вариант: монета покатилась к обрыву, Таня постаралась ее поймать и упала, сорвалась вниз? И просто теперь не хочет признаваться, что чуть не отправилась на тот свет из-за пары евро?..
В автобусе я старательно воздерживалась от того, чтобы терзать ослабевшую молодую женщину вопросами. Первое: негуманно. Второе: ни к чему лишние свидетели. Мне показалось, что Лера со Светой и так слишком активно интересуются произошедшим и прислушиваются к тому, что говорят другие. Невероятно: даже забыли в очередной раз обсудить животрепещущую тему поиска мужика! Теперь точно жди беды!
Но когда мы вернулись в отель, после того как турецкий врач закончил осмотр, я в своей обычной
