– А что это такое?
Он говорит:
– Вы не спрашивали меня, что это такое, когда ели блюда, которые я вам посоветовал. Поэтому не спрашивайте и сейчас. Запомните одно слово: Марбелья. Этого достаточно.
Я достал записную книжку и записал. Он говорит:
– В Марбелье, как и на всяком курорте, много гостиниц. Но вы должны остановиться только в одном отеле, который называется «Марбелья-клаб».
Я говорю:
– Почему?
Но он усмехнулся:
– Мы же договорились, что вы не будете задавать вопросы. И еще: у вас есть испанский разговорник?
– Нет.
– А как вы собираетесь общаться?
– Ну, – отвечаю, – на том ломаном английском, которым владею.
Он говорит:
– Понимаете, не все испанцы владеют ломаным английским в такой степени, как вы. Поэтому откройте в своей записной книжке чистую страничку и запишите главные выражения: «Буэнос диас! Буэнос ночес!» – соответственно «Добрый день!» и «Добрый вечер!» «Кисьерамос мэрэндар» – «Нам бы хотелось перекусить». «Грасьяс» – «Спасибо». А если вы будете способны произнести: «Ла куэнте пор фавор» – «Счет, пожалуйста» и сможете соответствовать, то вся Испания будет вам открыта!
И так он продиктовал мне, а я записал русскими буквами самые важные для иностранца испанские фразы, которые включали в себя: «где здесь находится ближайший туалет» и «как пройти к моему отелю». А на отдельной страничке этот милый господин, имени которого я, к сожалению, не запомнил, написал названия самых вкусных испанских блюд, среди которых были «чориса фрита», которую я полюбил совершенно нежно, и «марсилья фрита». Это два сорта жареных испанских колбас, вкусней которых в колбасном мире ничего нет.
Простившись с этим замечательным человеком, мы сели в автомобиль и через сказочный город Толедо, в котором мы остановились на ночь, приехали в Марбелью. Это действительно оказалось лучшее место на берегу, наш знакомый был абсолютно прав. А уж отель, который он нам рекомендовал, оказался действительно самым лучшим отелем, он вообще не был похож ни на один отель, в котором я когда-либо останавливался. Потому что это был не какой-нибудь дворец, дом, или, по вашему, по-американски, «билдинг», а это был райский сад, в котором стояли небольшие уютные бунгало, окруженные цветущими лимонными и апельсиновыми деревьями, пальмами, плодоносящими кустами и невиданными цветами. Среди этих садов были проложены тропинки, по которым бродили павлины, а на ветвях деревьев – хочешь верь, хочешь нет – сидели райские птицы. В общем, это был рай. И этот рай одной стороной примыкал к автомобильной дороге, а другой – к пляжу, что было очень удобно. То есть наш новый друг оказался действительно человеком, замечательно знающим Испанию, но мало того – еще и настолько деликатным, что, прощаясь, он мне сказал:
– Знаете, этот отель, конечно, самый дорогой. Я не знаю ваших финансовых возможностей, но тем не менее советую вам именно его, потому что вам страшно повезло – вы едете в начале февраля и имеете право на большую скидку. Поэтому, если сейчас ваш номер будет стоить 100 долларов, то после 15 февраля, когда начнутся карнавалы, его цена будет 200 или даже 300 долларов, а летом, в курортный сезон, – 1000 долларов. А сейчас вы будете жить в нем всего за сто. Потому что сейчас наши курорты пусты, ведь у нас лютая зима. Хотя для вас, москвичей, это просто жаркое лето…
И все было так, как он сказал. Всего за сто долларов мы сняли лучшее бунгало в раю по имени «Марбелья-клаб», и дальше началась просто сказка. Как раз к тому моменту, когда мы загорели до черноты и осмотрелись вокруг, начались знаменитые испанские карнавалы. И в течение двух недель мы каждый вечер уезжали из нашего отеля и проводили целую ночь то в Малаге, то в Кадисе, то в Севилье, то в Гранаде, то в Ронде, то в Михасе – прекрасных испанских городах, больших и маленьких, где проходили эти невиданные, невероятные ночные карнавалы, описать которые сейчас просто невозможно, им нужно посвятить целый роман. А днем мы просыпались в этом райском саду и в перерывах между карнавалами разъезжали по другим маленьким городкам, посещая ресторанчики и прочие испанские развлечения. В хорошую погоду мы брали лодку и уходили в Атлантический океан рыбачить или заезжали в Сан-Роке, садились на паром, через 20 минут уже были на другой стороне пролива Гибралтар, в Африке, наслаждались арабскими яствами в Сеуте и Танжере и возвращались обратно.
Одним словом, это было совершенно сказочное путешествие, достойное Катиной красоты. А день ее 18-летия мы провели так. Утром поехали в Малагу, где в огромном универмаге Катя выбрала себе подарки – какие-то платья, украшения. Я сказал: выбирай все, что угодно. И меня тронуло то, что она выбрала себе вещи красивые, но не безумно дорогие. Что говорит не о моей скупости, а о деликатности наших отношений. Кроме того, именно в этот день и я, и она впервые попали на бой быков. Мы уехали в потрясающий город Ронду, где я впервые увидел это зрелище, описанное лучшими писателями мира. При воспоминании об этом жутком, страшном и прекрасном спектакле, с настоящей кровью и настоящей смертью, я до сих пор испытываю дрожь. А вечером мы пошли в самый лучший марокканский ресторан, который находился неподалеку от нашей гостиницы.
Не нужно объяснять, что в новом платье Катя была первой красавицей среди тех красавиц, которые там присутствовали. А это, надо сказать, шикарный испанский курорт, и туда приезжают очень богатые люди с не самыми, как ты понимаешь, уродливыми женщинами. Особенно приятным был следующий эпизод. Заказывая официанту ужин, я попросил принести нам свечи. Он поставил нам одну. Я попросил восемнадцать. «Зачем?» – спросил официант. Я сказал, что сегодня этой девушке исполняется 18 лет. Даже ты, писатель, не можешь себе вообразить, что произошло дальше! Официант буквально испарился, и через минуту оркестр, прервав свою музыкальную программу, вдруг сделал паузу, его руководитель разразился спичем в честь Кати, а потом музыканты сыграли специальный испанский туш. При этом все посетители ресторана – а это были дамы в красивых платьях и мужчины в смокингах, было видно, что это не последние люди мира, – встали и с бокалами шампанского подошли к этой русской девочке, поздравили ее с днем рождения. У нее на глазах выступили слезы и начали капать, и чем больше капали эти слезы, тем больше шампанского лилось в ее честь. После чего весь вечер был посвящен только ей, в ее честь пели на разных языках, в ее честь исполняли всевозможные песни и танцы, она начала получать со всех столов подарки – дорогое шампанское, цветы, сувениры, а какая-то дама даже подарила ей брошь. Это было невероятно! Катя сидела, не веря своему счастью, и на каждый презент, на каждое поздравление говорила только одно:
– Ну не надо… Ну не надо…
Да, старик, это было потрясающе. А потом, проведя эти сказочные три недели в Испании, мы через Мадрид, Сарагосу и Барселону поехали обратно во Францию. И тут испанская природа сделала нам еще один сюрприз: когда мы пересекали Пиренеи, начался невероятный снегопад, который бывает тут только раз в сто лет. Это было зрелище необыкновенной красоты. Над Пиренеями, над этими легендарными древними вершинами и ущельями, падал какой-то фантастически крупный снег. Он то шел, то прекращался. То все небо чернело от бури, то все вдруг освещалось ослепительным, безумно ярким солнцем, и вершины гор, которые обычно серые и лысые, вдруг от этого небывалого снегопада становились гордыми заснеженными пиками, сияющими, как ледники в Гималаях.
В общем, когда мы въехали во Францию и через Кольюр, Парпиньон и Авиньон вернулись в Париж, то даже эти сказочные городки моей возлюбленной Франции померкли перед красотой, подаренной нам Испанией.
В Париже я стал заниматься своими делами, которые забросил ради путешествия в Марбелью, и предоставил Кате возможность одной гулять по улицам. Но в один прекрасный день я вдруг застал ее опять плачущей. Сначала я объяснил это шоком от встречи с Парижем, который испытывают все женщины мира, вне зависимости от их возраста, гражданства и вероисповедания. Но выяснилось, что история гораздо прозаичней. Оказывается, она позвонила в Москву спросить у мамы, как ее здоровье, а мама сказала: тебя разыскивают, срочно позвони на работу. Катя позвонила в Дом моделей и там выслушала целую бочку
