К середине апреля все компоненты миниатюрной атомной бомбы были готовы. Идя на смену, Игорь брал один цилиндр урана, закрытый пластинами из свинца. Общий вес металла в такой упаковке не превышал пятисот граммов – допустимый предел для детектора. За две недели в разобранном виде атомная бомба была перенесена в здание.
– Господин Конюхов, что вы там так долго копаетесь?
– Все, все. Уже. – Игорь поднялся из-за стола. – Масло долго вытирал с пола.
– Занимайтесь своей работой.
«Все, теперь коробку с бомбой поставить в ящик и установить на девять утра срабатывания пружины. – Конюхов смотрел в монитор и не видел ничего перед собой. – Вот так, Игорь, ты свою жизнь прожил не зря». Чувство умиротворения охватило его – трудную и опасную работу он выполнил. Все уже позади. Или почти все…
Начальник дежурной смены действовал строго по своей должностной инструкции, один из пунктов которой гласил: «В случае обнаружения в поведении персонала чего-то необычного принять меры к выяснению». Поэтому он послал двух охранников проверить помещение С502.
Неслышно открылся замок двери, и в комнату быстро вошли двое, одетые в стандартную темно-синюю униформу.
«Так быстро умирать… – Конюхов стремительно упал на пол и протянул руку к атомной бомбе. – О тебе будут помнить… Давид». Указательный палец руки нажал на спусковой крючок.
Мощная взрывчатка с силой толкнула боек, и он буквально припечатал таблетки с ураном к противоположному концу желоба.
«Не забудете… как Герострата».
Лавина нейтронов мгновенно развалила миллиарды атомов урана, высвобождая миллиарды джоулей тепла. Вспышка атомного распада вмиг испарила все вокруг – пластик, металл, живую плоть. Огненный смерч, пробивая бетонные перекрытия, ринулся вверх, сжигая, уничтожая все на своем пути. Через доли секунды, пробив крышу, он мощным факелом озарил все вокруг. Подброшенные ударной волной, в вечернем небе как ночные мотыльки кружились тысячи, десятки тысяч дисков с Жизненными Записями, кружились десятки тысяч человеческих судеб. И словно мотыльки, летящие на свет, они сгорали в рукотворном вулкане…
Репетиция Страшного Суда вполне удалась.
– …к нам пришли новые материалы о трагедии, свершившейся в Нью-Йорке в час сорок ночи по киевскому времени. – Ведущая информационной программы печально смотрела, казалось, прямо в глаза Ивана Антоновича.
От нехорошего предчувствия кольнуло в сердце, и первые молоточки загрохотали в голове.
– Как мы уже сообщали, по невыясненным пока причинам в час сорок ночи по киевскому времени произошел сильнейший взрыв в здании Главного технического управления ООН. Напоминаем нашим зрителям, что именно там размещается Главный Компьютер ООН.
На экране появилась панорама вечернего Нью-Йорка. Съемка, очевидно, велась с вертолета. На переднем плане из крыши огромного, практически без окон небоскреба вырывался мощный столб огня. В нижней части здания зияла огромная дыра, из которой также било пламя. В вечернем небе летало множество каких-то бумажек, почему-то отблескивающих в свете пламени. Попадая в огонь, они, беззвучно вспыхнув, исчезали. Видеокамера приблизилась к горящему зданию, и Иван Антонович понял, что это за «бумажки» кружились в воздухе – диски с Жизненными Записями людей.
«Борис…». Молоточки в голове мгновенно слились в огромный молот, который тут же безжалостно обрушился вниз…
– Ну ты, друже, умеешь пугать. – В палату интенсивной терапии в развевающемся белом халате стремительно вошел Игорь Николаевич Переверзев.
Его друг, Иван Антонович Ковзан, окутанный какими-то трубками, шлангами, чуть виновато улыбнулся:
– Извини, Игорь. Сам от себя такого не ожидал.
– Ничего, медицина у нас хорошая, через месячишко будешь как новенький.
– Да… новенький. Ты прямо из Нью-Йорка?
– Да.
– Какие последние новости? – Глаза Ивана Антоновича с какой-то тоскливой обреченностью смотрели на Переверзева.
– Там сейчас работает комиссия. Установили, что в здании на пятом этаже был взорван атомный заряд мощностью примерно две килотонны.
– Как тогда, в Лондоне.
– Главный Компьютер, естественно, пострадал, но благодаря тому, что все жизненно важные его элементы дополнительно были защищены броневыми листами, восстановить его можно. Даже здание, благодаря специальной конструкции, устояло. Вчера экстренно собрался Совет Развития. Решено выделить кругленькую сумму для восстановления Большого Бэби. К первому декабря намечено возобновить его работу.
– А как же День Веселья, тридцать первое августа?
