приложившись губами к руке священника и получив от него благословение, через дверь, по галерее переходили в специально оборудованную медицинскую лабораторию. Там за считанные минуты из мозга удалялся крошечный сгусток электроники, и отныне человек в вопросе бессмертия мог полагаться лишь на Бога. Обратной дороги не было.
Храм постепенно пустел – одни уходили через дверь в медицинскую лабораторию, другие, еще не сделавшие окончательный выбор, просто покидали храм.
– Батюшка, мне нужен ваш совет, – неожиданно услышал отец Сергий.
Молодой мужчина смиренно смотрел на него.
– Конечно, брат мой. – Отец Сергий сделал успокаивающий жест двум охранникам, затерявшимся в толпе прихожан. – Подожди, сейчас разойдутся люди, и я выслушаю тебя.
Когда храм опустел, отец Сергий отвел молодого человека в притвор.
– Так какой тебе нужен совет, брат мой?
– Батюшка, я верю в Бога, но сейчас не могу снять этого проклятого «надсмотрщика». Хочу, но не могу!
– Почему? Что тебе мешает?
– Через неделю я вылетаю в Нью-Йорк. Меня приняли в Главное техническое управление ООН.
– Брат мой, – после паузы проговорил отец Сергий, – я не вижу связи между твоей работой в светском учреждении и невозможностью снятия чипа сбора информации.
– Но как же, батюшка! Ведь Главное техническое управление ООН обслуживает Главный Компьютер. И, по правилам, к нему не допускают людей без «надсмотрщика».
– То есть людей, которых он не может контролировать?
Молодой человек энергично кивнул головой.
– Но если ты искренне веришь в Бога…
– Искренне, батюшка, искренне. – Мужчина истово перекрестился и молитвенно прижал руки к груди.
– … то почему ты не откажешься работать там? Насколько я знаю, больше нигде таких ограничений нет.
Молодой человек медленно опустил руки, ладони его сжались в кулаки:
– Я ненавижу Главный Компьютер. Мой отец погиб в автомобильной катастрофе…
«Как у меня», – мелькнуло в голове у священника.
– … и он отказался дать ему вторую жизнь. Узнав это, покончила с собой моя мать. – Мужчина закусил губу и как бы извиняющимся тоном закончил: – Она его очень любила.
– Тем более мне непонятно, почему ты хочешь работать на него.
– Неужели непонятно, батюшка?
– Ты хочешь… – вдруг догадался отец Сергий.
– Я жажду. И я сделаю это!
Через час отец Сергий проводил молодого человека до дверей храма.
– Как твое имя, брат мой?
– По паспорту я Игорь Конюхов. Но после гибели отца я называю себя Давидом.
– Ты победишь Голиафа!
Дверь храма закрылась за молодым человеком.
Разящий смысл плаката не мог остановить даже пуленепробиваемый пластик окна губернаторского кабинета.
РАВНЫЕ ИЗБИРАТЕЛЬНЫЕ ПРАВА ВСЕМ.
«Ну, конечно. Размечтались. Дай вам волю, так уже здесь была бы не Читинская область России, а какая-нибудь китайская провинция Хуйдабао». Губернатор области Иван Никитич Стольников, прислонившись лбом к окну, смотрел на заполненную людьми площадь перед зданием областной администрации.
Приказ Орлова был краток и недвусмыслен – пресекать беспорядки на корню. Стольников знал, что аналогичный приказ получили начальники областных управлений внутренних дел и Службы безопасности. Это несколько успокаивало – подобная ответственность, разделенная на троих, не такая уж и страшная штука. Впрочем, почему на троих? Подобный приказ лежал на столе и у главнокомандующего Забайкальским военным округом – так сказать, основного гаранта конституции.
Губернатор подошел к столу и нажал одну из кнопок на видеофоне.
– Александр Павлович, ну что у вас?
– Бузят, но пока в пределах закона. – Худощавое лицо главного милиционера области было спокойным.
Еще одно нажатие кнопки, и на второй половинке экрана возникло лицо начальника Службы
