дикой ярости не могут улыбаться – не могут совладать с мимикой, как не могут контролировать и свои действия, – они попросту бросаются на врага со всей своей первозданной злобой.
Он усмехался. И улыбка, прибавленная к кровавому взгляду, казалась действительно ужасной.
– Я верррнусь за тобой, о дева, – прорычал он. – Верррнусь, когда докажу свое пррраво…
Грышган бросил на нее прощальный взгляд и пошел прочь, к границе леса.
Женщины пребывали в недоумении.
– Ты видела, Урр’ана? – шепотом спросила одна воительница подругу, когда орк скрылся за деревьями.
– Видела, – прохрипела в ответ та.
– Он говорил, он улыбался… – неуверенно проговорила другая.
– Я видела, – зло прорычала Урр’ана и, не сказав больше ни слова, повернулась и пошла в противоположную сторону от той, куда ушел Грышган.
Подруги поплелись за ней.
– А ты что смотришь?! Тебе что, тоже смешно?! – закричала она статуе.
Могучий Тынгыр, конечно же, не ответил ей.
Ну что: вот и она. Гряда Морского Змея. Прошло больше трех седмиц после встречи с воительницами в лесу. Путникам довелось преодолеть множество препятствий на пути к морскому побережью. Ни ищейки свободных кланов, ни хищники, которые в изобилии водятся в Великой степи, не смогли остановить их. Следуя воле духов и самого Х’анана, два орка добрались до цели своего пути.
– Мы дошли, Грышган. – Орк с выкрашенными в бордовый цвет длинными нечесаными волосами взобрался на высокий утес, в основание которого били могучие волны.
– Да, дошли, брат, – ответил Готовящийся-пройти-путь. – Теперь я пойду один.
С края утеса расстояние до воды казалось еще больше. Первобытный страх продирал до костей обдуваемое всеми ветрами полуобнаженное тело орка. Все снаряжение, походные вещи и оружие воин отдал Угрришату. При себе оставил лишь боевую секиру и шерстяную набедренную повязку, перепоясанную широким кожаным ремнем.
Внизу дикие волны бились о прибрежные камни, что черными громадами пробивались на поверхность. Грышган решил прыгать именно здесь, идти вдоль берега в поисках более благоприятного места не имело смысла – все южное побережье было таким: крутые, отвесные берега перемежались обрывистыми утесами и склонами. Здесь не мог причалить ни один корабль, впрочем, так же, как и отойти от берега.
– Помоги мне, Х’анан, – тихо прорычал орк и, широко расставив руки в стороны, вниз головой устремился к воде.
Струя воздуха, по силе равная безумному смерчу, ударила в лицо, но полет длился лишь миг, и в следующую секунду Грышган, подобно зеленому, покрытому мхом валуну, ворвался в бушующие волны.
Мокрый холод впился в тело. Вода в океане всегда была просто ледяной, даже сейчас, несмотря на Время Горниура[47] и относительно теплую погоду.
Орк вынырнул на поверхность и могучими гребками поплыл к возвышающимся вдали скалам…
До ближайшей скалы оставалось всего несколько десятков рывков. Силы были уже на исходе, когда рядом из морской глади на поверхность вынырнул схожий с камнем бугорок. Под водой клацнули челюсти – орк успел совершить бросок в сторону, зубы чудовища захватили только воду.
Верная секира висела, закрепленная ремнями на спине, – на плаву не вытащить. Грышган заработал руками с невероятной скоростью. Челюсти и плавники исчезли, но внезапно орк ощутил на ногах огромную ледяную петлю, скользкую, но от того не менее крепкую…
Тугие кольца затягивали его на дно. Сын степей задыхался, в нос уже проникла вода, и казалось, будто это не влага, а ядовитые иглы впиваются в горло и легкие. Змей решил еще больше стянуть свои объятия. У могучего орка хрустнуло ребро. Обезумев от нестерпимой боли и ярости, он начал рвать когтями тело чудовища.
– Ууу, – забулькал Грышган.
К прежней боли добавилась еще одна – орк сломал коготь о непробиваемую, покрытую скользкой чешуей шкуру змея. А чудовищу уже надоело тащить свою жертву: или он был слишком голоден, или его раздражало то, что это существо никак не хочет захлебываться, или еще что-то, но змей приблизил к своему пленнику покрытую шипами и рогами огромную голову. Разинутая пасть уже была готова раскусить орка на две части, когда тот в самый последний момент схватил чудище за два длинных передних клыка. Змей плохо понимал, что происходит. Он пытался сомкнуть челюсти вокруг тела врага, но «обед» крепко держал его пасть. Чудовище еще больше сжало хватку – послышался треск костей, хотя боли Грышган уже не почувствовал – в голове плескались волны и перед глазами стояла красная пелена. И все же орк не отпустил врага, наоборот – он начал тянуть клыки в разные стороны. Могучие мышцы напряглись до предела, и казалось, они вот-вот порвутся, как перетянутая тетива на луке. От дикого напряжения в голове билась кровь, вода грозила попасть в легкие, она проникала в горло. Облака пузырьков поднимались к поверхности…
В какое-то мгновение Грышган вырвал оба клыка змея. Морское чудовище начало в безумии метаться, длинное гибкое тело расплелось, петля спала, и монстр устремился на дно. Орк, наоборот, пошел вверх. Сквозь сине-зеленую тьму начали пробиваться солнечные лучи, затем через воду уже можно было различить голубое небо. Волны исчезли, на море была абсолютная тишь, лишь раздавался едва слышный шепот воды, мерно наступающей на скалы гряды Морского Змея.
А орк лежал на ровной морской глади и потускневшим взором смотрел на проплывающие в поднебесье облака. Тело, казавшееся сначала деревянным и непослушным, начало леденеть…
– …Да, Вождь, это будет в самый раз, – говорил кто-то над головой. – Силою зверя, силою света…
Грышган пришел в себя от дикой боли, в единый миг впившейся в тело. Можно было подумать, что его долгие часы резали снова и снова, пока на нем не осталось и дюйма здоровой кожи. И теперь боль давила на сознание, рвала сердце. И все же благодаря ей орк понимал, что жив. Пока что жив…
Грышган не пытался открыть глаза – на веках словно лежала целая гора.
– Силою света, силою духа… – вновь прозвучал хриплый голос. Казалось, что он раздается со всех сторон, или, быть может, это эхо, стократно отражаемое пещерой?
– Кто… ты? – выдавил орк.
– Силою духа, силою зверя, – все так же продолжал голос. – Силою зверя, силою света…
– Ты уже это говорил, – прохрипел Грышган.
Кто-то расхохотался.
– Силою света, волею Тханина встань, воин.
Грышган почувствовал, как его поднимают. Невидимые руки несли его над поверхностью спокойного моря, орк слышал хлюпанье воды внизу, слышал крики летучих мышей. Попытался открыть глаза – не получилось. Вместо них – два мокрых ледяных озера. Ни рук, ни ног, казалось, у него вообще нет, да и не было никогда. Впрочем, порой дикая режущая боль напоминала о них, но в голове продолжала царить совершеннейшая пустота. В ней была одна-единственная мысль. Мысль о той зеленокожей девушке, которая острыми словами и дикой красотой вырезала у него на сердце свое имя. Урр’ана…
– Она ждет тебя, воин… – опять раздался голос.
Его обладатель умел читать мысли. Но осознание этого обстоятельства никак не волновало полумертвого Грышгана.
– Кто ты? – спросил орк в пустоту.
– Я тот, кто должен, – странно ответила пустота.
– Что должен? – недоуменно спросил Грышган.
– Тот, кто кровию своею, телом своим, житием своим и сознанием должен служить сотворившему нас.
– Я тебя не понимаю.
– Еще поймешь, воин. Ты еще слишком молод для
– Сколько же тогда тебе лет, голос?
– Многие, многие жизни простых смертных.
– Ты – бог, как у коротышек, остроухих демонов и людей? Или, может, ты дух? – Грышган летел дальше,
