пони с гномами на спинах (гномы спали прямо в седле), возглавляемый графом де Нотом, небыстро продвигался по новому тракту на Дайкан. Ильдиар не мог винить своих сонных спутников – их можно было понять: столько лет живя бок о бок со злобным старым хрычом Глойном, нужно быть не только терпеливым, но и выносливым, как камень. Должно быть, в Гортене свободных часов для сна у гномов было не слишком- то много – все время отнимали торговые операции гильдии, а ночь не ночь – Старшему все одно. Загонял совсем старик своих подчиненных, задергал до такой степени, что те сейчас нещадно храпели на весь тракт, распугивая птиц. Даже его единственный сын, Наин, выглядел усохшим, словно плющ осенью, был жалкой тенью истинного гордого гнома.
Ильдиар оглядывался порой на своих закутанных в плащи с капюшонами спутников – не потерялся ли кто, но нет – все исправно следовали за ним. Граф лишь посмеивался в короткую стриженую бороду. Великий магистр ордена Священного Пламени хорошо подготовился к походу – в его дорожных мешках покоились знаменитые на весь Ронстрад белые латы и шлем с крыльями. Сейчас граф был облачен в длинную, вишневого цвета котту с оторочкой из черного меха на широких рукавах и вороте. Кожаные сапоги на теплой подкладке, перетянутые тремя ремнями, с острыми носками, упирались в кованые стремена. На одно плечо граф набросил шерстяной двухцветный сине-бурый плащ-нараменник, соединенный ленточной перевязью и золотой фибулой в виде переливающегося пламенем огонька. На голове у Белого Рыцаря была высокая шляпа с короткими отвернутыми полями и длинными перьями. Привычнее Ильдиару было в его доспехах, но совершать путешествие через всю страну в тяжелом и неудобном облачении было по меньшей мере глупо. Тем более с тракта они не собирались съезжать…
Вскоре путники подъехали к деревушке, что стояла на самом краю густого соснового бора. Граф де Нот направил коня к местному старейшине, передать бумаги, а гномы, конечно же, отправились прямиком в трактир. Правда, своих пони и коня Ильдиара они все же не забыли оставить в местной конюшне.
Поговорив с деревенским старостой, Ильдиар поспешил за своими спутниками. Ведь к закату уже нужно было добраться до замка, что стоял на другом конце леса, а гномы, как известно, не любят пить и есть на ходу, предпочитая основательную трапезу, которая может порой растянуться и не на один час… и день.
Как он и ожидал, Нор-Тегли веселились от души, оставляя в кошельках трактирщика и местных мошенников золотые монеты одну за другой. Конечно же, их стол был самым шумным – иначе гномы не могут, и слуги уже умаялись подносить им все новые и новые яства и кружки с элем и медом. Гномы ни в чем себе не отказывали, видать, хороший был год, удачная торговля, большие барыши, добрую часть которых они, судя по всему, и прихватили с собой в путешествие. Под громыхание кружек они пели песню:
Ильдиар не мог не улыбнуться этой простоватой и веселой песенке, сочиненной гномами, судя по всему, здесь же, прямо на месте. Она получилась такой беззаботной… Даже его приплели.
Наин, самый пьяный (а ведь Ильдиар оставил гномов всего на полчаса!) и оттого самый веселый, протянул ему большую кружку, наполненную пенящимся элем. Ильдиар в такой мог разве что утонуть, не то что осушить, как пелось в песне, «за раз».
Снисходительно глядя на этих гномов-весельчаков, паладин сел рядом, на услужливо подпихнутый под него кем-то из бородатой компании стул и сделал глоточек.
– Ну, что же ты, Ильдиар! – воскликнул Наин; гномы хохотали, да так, что по столам у честного народа громыхала посуда. – Пей как следует, как пьют истинные воины после трудного бея… бая… тьфу ты, язык заплетается… ну, ты, в общем, понял…
Гном повалился на стол и захрапел. Товарищи не обратили внимания на уморившегося предводителя, продолжали дальше праздновать – неизвестно только что. Наверное, окончание пятого дня похода. И тут граф де Нот их прекрасно понимал – с Глойном, у которого вместо души мешок с золотом, не повеселишься особо – за каждый просаженный тенрий загрызет.
Ильдиар улыбался, глядя на этих широкоплечих коротышек, ему казалось, что никакое двуличие, никакая ложь не присуща этому грубому, но веселому народу. Эх, были бы люди такими же честными, как эти бородатые пьянчуги. Потом, опять вспомнив недобрым словом старика Глойна, слегка помрачнел – да, гномы, получается, тоже не идеальны.
Вдруг кто-то осторожно тронул рыцаря за плечо. Он было уже подумал, что это испуганный трактирщик просит утихомирить друзей, но в отблесках свечей разглядел старого друга, которого не видел очень давно.
– Уолли! – Искренняя радость появилась в ярких зеленых глазах рыцаря. – Ты ли это?
– Сэр Ди! – ликующе воскликнул молодой парень в бедняцких штанах и простой серой рубахе, перепоясанной потертым ремнем.
– Как же я рад тебя видеть! – Ильдиар вскочил на ноги и сжал в крепких объятиях старого знакомого. Худой, как шест, Уолли затрясся, словно взбиваемый сноп соломы. – Что ты здесь делаешь?
– Да вот, приехал в деревню за острыми приправами на кухню вашего батюшки. Зашел пропустить кружку-другую.
– Что это на тебе надето? Неужто отец не смог выделить для доброго слуги что-нибудь поприличнее? Ты же не золотарь какой, а его любимый повар!
– Да тут такое дело… Я сказал одной местной красавице, что болею, плохо ем и вообще нуждаюсь. Она добра, скромна и благородна, помогает нищим и убогим – может, повидаю ее хоть глазком!
– Ну, ты выдумщик! – расхохотался Ильдиар. – А мы как раз ехали в замок, но ты видишь… – Рыцарь многозначительно указал на гномов, которые уже все стихли, как один, – спали беспробудным сном, чуть ли не повалившись друг на друга. – Когда думаешь обратно?
– Да вот уже собирался, лошадь стоит во дворе.
– Значит, пора их будить.
– Да вы их не разбудите, посмотрите же – пьяны мертвецки…
– Правда? – лукаво усмехнулся Ильдиар, затем подкрался к сопящему Наину и ткнул его в плечо: – Гноме, давай вставай, проспишь свой эль.
Никакого ответа. Гном лишь, не просыпаясь, стянул с головы колпак, вытер им нос и водрузил обратно.
Уолли хотел было сказать, что он, мол, предупреждал, но Ильдиар отступил на несколько шагов и закричал:
– Враги! К оружию!
Гномы вскочили так резво, будто в стол ударила молния. В руках появились топоры. Красные после сна глаза начали быстро оглядывать трактир в поисках врагов. Но наткнулись лишь на улыбающегося Ильдиара де Нота и какого-то парня.
– Что? – непонимающе выпучил глаза предводитель гномов. – Аааа, – он понял, – разыграли… Мы у тебя в долгу, рыцарь, – нахмуренные брови весело разошлись в стороны, гном расхохотался, – а гномы не привыкли долго оставаться в долгу…
Выехав из деревни, отряд направился по узкой лесной дороге, затененной высокими соснами. Ветви нависали прямо над головами, а скакуны ступали по мягкому ковру из опавших иголок. Подчас попадались шишки и рыжие наглые белки, которые неистово на них охотились. Аландский лес встречал путников сосновым духом и легким ветерком.
– Ну, как там отец? – спросил Ильдиар у парня, ехавшего рядом с ним.
– Да как обычно! Между пирами с заезжими господами учеными и теологами Девяти запирается в библиотеке и проводит там дни напролет. Иногда выезжает на охоту или в гости к леди Изабелле.
Ильдиар вздрогнул и налился багрянцем при упоминании этого имени. Его глаза вмиг стали задумчивыми
