– Ладно, Берта. – Марта решила зайти с другой стороны. – Когда твой малец видал того тролля?
– Знамо когда! Прошлым днем и видал, я ж тогда сразу все мужу рассказала и соседке моей. Если надо, у них сами…
– Хорошо! Может, твой малец и видал тролля, только вспомни, Берта, когда шатун зимой поднялся, через сколько дней мы допросились помощи у солдат?
– Так то шатун! Его мы и деревней враз загнали бы. А тут тролль. Его нам не осилить. Сравнила тоже мне…
– А кто же в Большой город сообщил, что у нас здесь тролль хаживает?
– Ну, как кто? – Берта замялась, но ответ искала не более секунды. – А никто! В городе ж страшные магики есть. Они и сами узнали.
– Тьфу! Дура ты, Берта! – разочарованно топнул хромой ногой Прок. Все это время он стоял за спиной Марты, с интересом слушая их беседу.
– Кто дура? Я?! А вот я щас тебе такую дуру покажу, враз на вторую ногу охромеешь!
– Успокойся, Берта! Он прав.
– Чего?! Марта, ты щас у меня вместе с дедом ведром получишь.
– Да нет. Ты неправильно меня поняла. Дед верно сказал, что магики не станут искать никаких троллей у нас в Чернолесье. Война ведь идет на южных границах, помнишь, че в «Пьяном Гоблине» говорили?
– В таверне много каких сказок можно услышать! – прищурилась Берта, несколько успокоившись.
Марта еще долго пыталась доказать Берте, что в лесу нет никакого тролля, а если и есть, то гномы совсем не его ловить поехали, а с посольством к тем, кто живет… Где они живут, не знала и сама Марта, но почему-то свято верила, что все именно так и есть. Говорила она также, что тролль должен задрать несколько человек в деревне, прежде чем в Большом городе поймут, что он действительно существует. Бабам надоело их слушать, и они разошлись по домам. Как долго еще проспорили бы Берта с Мартой, неизвестно, но пришел муж Марты, накричал на обеих, набрал воды и пошел с ведрами домой. За ним поплелась пристыженная жена. Берта же еще несколько минут постояла возле колодца, о чем-то задумавшись, потом в сердцах плюнула, схватила ведро, наполнила его водой и тоже отправилась домой.
Когда все разошлись, Прок впрягся в тележку, развернулся и побрел по грязной улочке. По дороге он остановился передохнуть, глянул на свое отражение в ведре, помянул Бансрота и вновь поплелся к своему старому, запыленному обиталищу.
Вдали показались развалины трех крайних застав северо-восточной границы Ронстрада.
– Кто это сделал? – спросил Ильдиар. – Эльфы или нет, но поплатиться им все равно придется.
Наин – самый старший и богатый из всех своих соплеменников, что были в отряде, облаченный в дорогой красный плащ с капюшоном, ехал рядом. Почесав бороду, он повернул своего пони прямо к останкам башни.
– Скорее всего Дом Золотого Орла, – вздохнул гном, – их владения самые ближние.
– Они убивают наших людей, они сжигают наши заставы, а мы еще и зависим от них. От их помощи, – с ненавистью прорычал Ильдиар. – Интересно, почему Шико так их не любит? Ведь сразу видно, что он знал о них еще до того, как они напали на заставы.
– Наверное, у него были свои причины… – туманно ответил Наин, явно догадываясь о причинах.
– Ты знаешь шута? – удивился Ильдиар.
– Приходилось видеться. – Гном тронул поводья и проехал сквозь пролом в стене на плиты разрушенной заставы. – Странно, они всегда оставляют предостережение…
– Да? Какое?
– Ну, каждый раз разное. В их войну, если разрушали чью-то заставу, башню, даже поселение, на пепле оставалось предостережение, например:
– Это когда же?
– Примерно пять веков назад. Тогда весь Конкр был на грани полного уничтожения: горели вековые деревья, огонь пожирал и дома, и замки эльфов. Сами же эльфы гибли тысячами, стрелы падали на землю с постоянством осенних дождей. Ужас что творилось, ужас даже для таких лихих гномов, как я.
Предгорный направил своего пони к видневшимся вдали на востоке ущельям. Отряд последовал за ним.
– Что тогда случилось, Наин, пять веков назад? Кто же напал на Конкр?
– А поначалу никто и не нападал. Эльфы сами убивали друг друга.
– Междоусобная война? – удивленно спросил рыцарь.
– Да, весь лес погряз в хаосе. Одно большое бранное поле. Сотни армий, которые дерутся сами за себя и против всех. А потом подключились драконы, варвары и орки. Дома рвали друг другу глотки, как бешеные псы из-за кости.
– И что же это была за кость, Наин? Кайнт-Конкр?
– Ты верно мыслишь, Ильдиар, и с тобой поэтому легко вести беседу. – Гном кивнул графу; тот ответил таким же вежливым кивком. – Но не Кайнт-Конкр, точнее – Дубовый Трон.
– Дубовый Трон?
– Дубовый Трон. Трон Правителя Конкра, сделанный многие века назад нашими первыми мастерами для эльфийских князей. – Гном мечтательно причмокнул. – Это великолепное творение Гимнера Драуна, создавшего Ахабет – Златые Оковы Кроуна. Это было высокое кресло, выполненное из золота и серебра, из лунного металла и смарагдов…
– Подожди, – перебил гнома Ильдиар. Что-то сразу стукнуло по сознанию, когда он услышал имя своего старого врага и соперника, магистра злокозненного ордена Дракона. – Ты сказал, Оковы Кроуна?
– Да, Златые Оковы Кроуна, а что?
– Что это было такое? И кто такой Кроун?
– Кроун был первым драконом, появившимся на этих просторах. Самым большим, самым злым и самым голодным из всех существующих во все времена. Когда Бансрот поднял восстание против богов, Кроун шел с ним. Именно Эох-Кроун, что значит Титан Пламени, помог Бансроту захватить Столицу Высших Людей и пленить Йоргентротта, сына вашего Хранна.
– Как же я про это ничего не знал? Одна из скрижалей повествует о падении Всеблагого и Святого Йоргентротта, Сына Хранна, но про Кроуна там ни слова не сказано…
– А когда, ты думаешь, появились в мире гномы? – хмуро спросил Наин.
– Когда боги победили Бансрота и Пожиратели попытались выбраться из-под скал – своих темниц. Это знает любой послушник Вечных.
– Тогда как ты объяснишь то, что двадцать тысяч гномов выступили на стороне богов и победили демонские рати при Азурах-Арибе, на Берегу Духов, в бою у Стен Тэриона? За многие сотни лет до падения Пр?клятого. У нас про эти события знает каждый ребенок. Тогда мы сражались плечом к плечу с первыми князьями эльфов – Вараэнами. Так они называли себя. Наши легенды рассказывают, что в те времена каждый боец нашего воинства чувствовал себя непобедимым. Мы были мощью, эльфы являлись скоростью. Взаимовыручка, понимаешь, о чем я? Это как будто ты кузнец, да? Ты бьешь молотом по наковальне, у тебя из-под рук выходят просто невероятной красоты изделия, но ты не можешь ковать, когда горн остыл, – для этого тебе нужен помощник, чтобы раздувать его мехами, понимаешь? Так вот: мы были молотом, эльфы – мехами. Именно тогда мы построили Храм, посвященный нашим богам, в честь победы в Войне Титанов.
– Почему Титанов? У нас в Святом Писании те события описаны как «Гибельные Дни».
– Потому что сами боги спускались на бранное поле и дрались до последнего вздоха их врагов. Потому что Демоны Первых Кругов возвышались над своими ратями, подобно башням. Потому что могучие Титаны, первые существа, сотворенные богами, сражались с обеих сторон. И когда они сходились, боги и демоны, в бой шли не мечи и топоры, а молнии и пламя, ветер и снег. Бедняга Бансрот – ты явно не заслуживал постигшей тебя участи…
