болело, руки и ноги слушались с трудом, горло пересохло после долгой схватки. Каменная пыль висела в воздухе. Она еще некоторое время пыталась проникнуть в горло, оседая на потрескавшихся губах и противно скрипя на зубах.
– Отвечай, падаль, кто вас послал? – Наин не собирался церемониться с единственным выжившим разбойником.
– Никто… – Глаза лежащего навзничь бандита метались, перебегая с занесенного над ним оружия на искаженное злостью лицо длиннобородого гнома. – Нас никто не посылал…
– Лгать еще будешь? Ну, раз никто не посылал – тогда и толку от тебя нет… – Гном вскинул топор.
– Нет-нет… постой… – заскрипел разбойник, с ужасом глядя на точеное блестящее лезвие. – Некроманты. Нас послали некроманты…
– Что им было нужно? – спросил Наин, хотя уже было все равно: что бы ни было нужно темным магам, они этого не получат.
– Ваши головы…
Лучше бы он этого не говорил – гном с размаху опустил свое оружие ему на грудь.
– Зачем?! – закричал граф де Нот.
– А что, с собой его волочить? – преспокойно ответил Наин, вытирая кровь с секиры. – Этот мерзавец не стоил даже грязи с сапог Марика.
– Скорбь моя да пребудет с тобой, но это не выход! Его нужно было под конвоем отправить в Дайкан, – произнес Ильдиар, глядя, как Нор-Тегли сталкивают мертвых бандитов в пропасть.
– Этот хорошо полетел…
– Спорим, мой дальше…
«Да, несносные эти гномы», – подумал граф де Нот.
– И кого бы мы с ним отослали? – Наин повернулся к своим воинам. – Пошевеливайтесь! Нужно отдать последнюю дань Марику.
Павшего гнома они положили у подножия горы, стали кружком и молча закрыли глаза. Сейчас могло показаться, что стало слышно, как мысли Предгорных слились, словно нити в гобелене, как все они кричат душе своего павшего друга, оборвавшейся нити, и как она им тихо отвечает, тоскливо шурша все тише и тише. Наин положил на грудь мертвому маленький знак Дрикха и повернулся к Ильдиару:
– Не поможешь?
– Я не понимаю…
– Твоя сила.
– Сжечь его? Но это…
– Что «это»? Быть сожженным считается честью среди народа Дрикха. И далеко не каждый этой чести бывает достоин. Марик – достоин.
Рыцарь снял перчатку. Молча подошел к павшему гному и положил руку ему на грудь. С нее сорвался огонек, и через миг гном уже пылал, как костер, а небеса над утесом разорвал крик черного дрозда, забравшего с собой упокоенную душу в чертоги Смерти.
– Дай-ка сюда мою секиру, – тихо и спокойно сказал коренастый Дор-Тегли, закованный в вороненые доспехи так, что оставались видны лишь солидная седая борода да яркие огоньки глаз в прорезях забрала. – Сейчас эту штольню наполнит всякая дрянь, а ты, будучи неподготовленным, станешь просто сырым мясом для этого зверья.
Гном, стоявший рядом, не на шутку встревожился и, подав лорду секиру, побежал к воротам каменной заставы, откуда уже слышалась возня и красноречивые приказы.
Оставшийся в одиночестве гном проводил все тем же спокойным взглядом своего соратника и, сжав секиру покрепче, направился к вратам тринадцатой штольни, которые уже трещали под гулкими и тяжелыми ударами чего-то дикого и богомерзкого. В спертом воздухе подземелья еще сильнее запахло серой. Пройдя пару шагов, гном перешел на плавный бег, который ну никак не хотел походить на неуклюжие движения низкорослого народа.
– Арнур Боргар! – выкрикнул он и прыгнул на врата в тот момент, когда они уже разлетались в щепки под ударом мощных и быстрых когтей.
Коротко просвистела сталь, и массивная лапа огромного демона взвилась вверх, разбрызгивая кругом темно-багровую, почти черную кровь. Рядом замелькали оскаленные клыкастые пасти, скрюченные когти, готовые схватить свою жертву и растерзать ее на сотни кусков. У демонов были багровые тела, желтоватые шипы выбивались из плоти, головы венчали рога, а хвосты свистели, будто хлысты.
– Арнур Боргар! – послышался в ответ на клич лорда дружный гул из бастиона и, прокатившись эхом по пещере, затерялся в реве многочисленных глоток порождений Бездны.
Створки ворот заставы резко отворились, и три десятка гномов лейданга [50] дружно рванулись вперед.
Не обращая на Подгорных воителей никакого внимания, демоны набросились на одинокого лорда, казавшегося им такой легкой добычей. Грозный рев заполнил все вокруг, казалось, от этого грома сейчас начнут осыпаться камни свода, но подпоры и балки надежно держали потолок над головой Темного.
– Мне… – Лорд, которого весь его народ знал под прозвищем Темный, стоял посреди потока демонов, как камень посреди бурной реки. Он улыбнулся от столь звучного боевого клича, то есть вопля исчадий Бездны. – Отрадно… – Мощный удар секиры разворотил морду демона. – То… – Взмах кованой стали, и фонтан крови брызнул вверх, омыв сталактиты на грубом рельефном своде пещеры. – Что хоть голос у вас поставлен, коли мозгов нет! Назад, Бансрот подеее… – И с этим криком отважного, закованного в черные латы гнома утащил стремительный поток демонов, движущийся навстречу защитникам заставы «Коготь», охранявшей выход на Замар-Гелат.
Темный утонул в этом потоке.
Демоны рвались вперед, и до столкновения с не слишком многочисленным лейдангом оставался какой- то короткий миг… который, как ему и положено, пролетел быстрее капли воды, срывающейся на землю с листа дерева после дождя.
– Сохрани нас Дрикх… – вырвалось у одного из латников, и удар когтистой лапы демона снес ему голову.
Гномам пришлось сражаться, пренебрегая строем, ибо столь массированная атака не позволила подготовить достойный прием врагу. Единственное, что они могли противопоставить демонам, это стойкость и мастерство.
Как и всегда, рогатые отродья рвались нестройной толпой к низкорослым воинам, которых они ненавидели так, как только могут ненавидеть узники своих тюремщиков, во все времена являвшихся единственным препятствием на пути у этой инфернальной, темной, омерзительной жизни. Гхарны – простые рабы – безо всякого вооружения неистово продирались к врагу. Грубые багровые шкуры демонов бугрились хищными шипами, торчащими из рук, плеч и позвоночника. Головы у них были без единого волоска, зато с острыми рогами, неукротимой злобой полнились узкие черные прорези глаз без зрачков, в хищном рыке распахивались темные провалы пастей, полные кривых клыков. Резкие черты морд могли бы испугать не только невинного ребенка, но и взрослого, умудренного годами и жизненным опытом человека… но только не гнома.
Глава заставы, широкоплечий гном, стоящий в первом ряду лейданга, был облачен в блестящие чешуйчатые доспехи, покрытые алыми защитными рунами, что были начертаны на латах его собственной кровью; над головами его соратников гордо возвышались высокие крылья, вырывающиеся из глухого шлема. В одной руке он держал тяжелый цеп, в другой – молот-клевец.
«Крылатый шлем» парировал удар багрового куска стали (у этого демона оказалось в лапе оружие) и ловким движением снизу вверх надвое рассек нападавшего, на место которого сразу же встали две новые уродливые твари.
Гномы сражались в тесной пещере, и факелы, освещавшие подземелье, не давали им полного представления о потерях и количестве врагов. С громким хрустом сломался хребет гнома, бросившегося на огромного девятифутового пришельца. Этот демон отличался от своих собратьев – у него были большие перепончатые крылья. Сейчас, правда, сложенные за спиной. Монстр возвышался над сородичами на две
