– Что мне нужно для этого сделать, о дочь леса? – Эс-Кайнт ни мгновения не сомневался, что дриада сможет исцелить Аллаэ Таэль.
– Это же очевидно. Можно отвести от нее смерть лишь одним способом: привести ко мне того, кто ее истинно любит, и того, кого истинно любит Звон Леса.
– Я привел…
– Витал Эстарион, отойди – мне нужно говорить с лордом Недремлющего Дракона. Эти слова должны коснуться лишь его ушей и дойти лишь до его сердца.
Витал кивнул и молча отошел.
– Мертингер, сын Неалиса. Внемли моим словам, и пусть кровь твоя не кипит, а оставит лишь здравый расчет в твоих действиях.
– Внимательно тебя слушаю, о дева леса, – проговорил лорд.
– Сначала скажи мне, истинно ли твое желание спасти дочь своего Повелителя?
– Воистину так, прекрасная.
– Так слушай же: должна сказать тебе, что сердце твое чисто, так же, как и помыслы. Я знаю, что никогда ты не плел интриг и предпочитал встречаться с врагами лицом к лицу. Что всегда был честен, как с друзьями, так и с недругами, и лишь благодаря тебе мир воцарился в Конкре. Но я должна сказать, что ты не сможешь исцелить дочь Витала Эстариона. Ту, кого вы зовете «Звон Леса».
Мертингер вздрогнул, сердце застыло, словно ледышка где-нибудь далеко в Стриборе.
– Но почему? Не ты ли только что сказала, что нужно привести к тебе, мудрейшая, того, кто истинно любит Аллаэ Таэль, и того, кого истинно любит она?
– Готов ли ты выслушать слова, которые станут мечом, разбивающим твое сердце? Готов ради жизни эльфийской принцессы?
– Готов, – коротко ответил лорд.
– Я вижу, что ты ее истинно любишь, но беда твоя в том, что она любит не тебя.
Лицо эльфа омрачилось. Он почувствовал, как ноги готовы подкоситься и бросить тело на траву, к основанию Белого Дуба Дриады.
«Спокойно, Дракон, – заставил себя успокоиться Мертингер. – Все еще можно наверстать. Ты вернешь ее любовь… Любовь? Вернешь? Зачем? Нет, Мертингер, ты должен спасти ее. Ты ее любишь – это так, но она тебя – нет. Силою меча любим не будешь. Выход один: смириться. И ты должен спросить себя, что для тебя самое важное. Бросить все и уйти горевать в свои родные земли на севере, пытаясь ее забыть? Или же нет? Ты всегда был честен со всеми, как сказала дриада. Но будь честен и с собой: для тебя ее счастье и ее жизнь важнее, нежели твои собственные счастье и жизнь. И ты сделаешь все, что возможно, ради ее спасения…»
– Я вижу, лорд, что ты воистину мудр и благороден, – прочитала его мысли дриада.
– Что толку в моей мудрости? – печально спросил эльф. – Что толку от благородства?
– Толку нет, зато многое другое имеет смысл. Я могу видеть будущее, лорд. И я вижу в твоей жизни великое счастье, которого не имел ты все эти века.
– Что я должен сделать, чтобы спасти Аллаэ Таэль? – Он понимал, что дриада так говорит, просто чтобы успокоить его.
– Ты должен найти того, с кем бежит ее сердце. Это будет непросто. Готов ли ты,
Мертингер вздрогнул от последнего слова: он уже успел забыть это имя – так когда-то называла его мать, очень давно, многие сотни лет назад.
– Готов, – сухо ответил Лорд. Для себя он уже все решил и нипочем не отступится, даже если сама Великая Тиена захочет поразить его своим копьем. Он приволочет за шкирку, если потребуется, того, кого нужно найти. – Кто он?
– Он – человек.
– Человек? – ошарашенно переспросил Мертингер. – Как она могла полюбить человека?
– Неисповедимы пути всемогущей судьбы. Человек этот сейчас далеко, очень далеко.
– Где?
Вместо ответа дриада звонко запела:
– Но как мне найти того, кого я даже не знаю, как зовут? – спросил Мертингер.
– Судьба подскажет. Начинай поиски.
– Хорошо, но что же ты хочешь за то, о дочь леса, что поведала мне, как спасти мою любимую?
– Это исполнит тот, кого ты найдешь. Приведи его ко мне… – Дриада исчезла.
Мертингер, убитый этим разговором, еще долго стоял, что-то обдумывая. Повернулся к Эс-Кайнту. Тот сидел на поросшем мхом валуне, скрестив ноги, и взволнованно смотрел, как Мертингер ведет беседу с дриадой. И ему совсем не понравилось то выражение, которое появилось на покрытом шрамами лице Лорда Дома Недремлющего Дракона.
Мертингер подошел к нему и сел рядом.
– Ну, что? Что она сказала?
– Сказала, что нужно привести ей человека, которого истинно любит Аллаэ Таэль.
– Человека? – Витал болезненно потер глаза. – Этого-то я и опасался…
– Милорд, вы знаете, о ком она говорила?
– Да, – коротко ответил Витал. – Его зовут Арвест. Логнир Арвест.
– Логнир? Это тот пленный сотник, которому было поручено вернуть Чашу? Но как она могла его полюбить?
– Вопрос не в том – как, а в том – где, – хмуро ответил Правитель Конкра.
– Что «где»? – не понял Дракон.
– Где нам его искать, лорд Мертингер.
– Не вам, а мне, милорд. Я начну со столицы людей – там должны знать, где он находится.
– Я знал, лорд Мертингер, что вы…
– Прошу вас, Лорд Витал, давайте обойдемся без похвал, – устало сказал эльф, – это мой долг по отношению к вам, по отношению к Аллаэ Таэль и по отношению к самому себе. И я его выполню.
– Моя самая большая мечта, лорд Мертингер, чтобы все эльфы были такими, как вы. Когда вы отправляетесь?
– Сегодня вечером…
Они ушли к реке, где пили воду их кони. Когда шаги двух эльфов стихли, корни Белого Дуба зашевелились, как живые, и из-под земли на свет выполз остроносый зверек с черным поблескивающим мехом и большими умными глазами.
– Миледи? – тихонько прошептал он.
– Ты все еще уверен, мой милый, что он этого достоин? – раздался голос дриады. Он срывался, казалось, легким ветерком с каждого листочка, проходил сквозь трещинки в древней морщинистой коре.
– Совершенно уверен, – ответил зверек.
– Что ж, тогда отправляйся в дорогу и следуй за ним неотступно, куда бы ни привели его тропы.
Черный Лис кивнул и ринулся следом за высоким эльфом с изрезанным шрамами лицом.
На широкой кровати лежала эльфийская принцесса. Из груди у нее торчала длинная стрела с вороньим оперением. Ее так и не вытащили – все боялись лишний раз трогать раненую деву. Вокруг Аллаэ Таэль колыхался синий дымчатый туман – заклятие, сдерживающее ход времени. Эльфийские волшебницы знали, что лишь только волшебство будет снято, их принцесса умрет. Пока что она была жива, но можно ли назвать жизнью это состояние? Она лежала без движения, даже грудь ее не вздымалась от дыхания – в этих покоях время застыло и ждало лишь того, чтобы один эльфийский лорд
