Глен был ее преподавателем в колледже. Фейт польстилась на похвалы известного художника. Ей нравилось, что он выделял ее работы из всех. Несмотря на то, что он был на двадцать лет старше, она по уши влюбилась в него и, конечно, когда он впервые пригласил ее на загородную прогулку, с радостью согласилась.
У них, как ей казалось, было много общего. С ним она чувствовала себя легко и свободно. Через полгода они сыграли тихую свадьбу, на которой присутствовали ее родители и сестра Глена.
После этого он изменился до неузнаваемости. Много времени прошло, прежде чем Фейт поняла, что для Глена она лишь трофей, который ему просто нравилось демонстрировать своим друзьям и коллегам. Жизнь же под одной крышей с ним превратилась в сущий ад. Он признавал только свои собственные интересы, чужого мнения для него не существовало. О работах своих товарищей он отзывался лишь в моменты их отсутствия и только с издевкой.
Ветки деревьев качались с обеих сторон. Машина медленно ехала по узкой гравиевой дорожке. Фейт очнулась от воспоминаний.
— Это бухта Грейс, — догадалась она.
Впереди показалась серебристая лента, волнистая и сияющая в лунном свете.
Океан! Ну, конечно же! Фейт смотрела на могущественный и завораживающий Тихий океан. Он был прекрасен в любое время года и в любую погоду.
— О… как красиво! — воскликнула Фейт.
— Я думал, ты ненавидишь океан, — сухо произнес Джаред.
Фейт обругала себя за такую неосторожность. Джаред прав. С тех пор как Паула упала за борт катера во время шторма и чуть не утонула, когда они были еще подростками, она не выносила океан.
— Я… я только восхищаюсь видом, — пробормотала Фейт, отмечая про себя, насколько они с сестрой разные, несмотря на внешнее сходство.
— Восхищаешься видом? — усомнился Джаред. — Это впервые.
Фейт внезапно почувствовала злость, исходящую от него. Правда, злится он не на нее, Фейт, а на Паулу, но все же это очень неприятно.
Она уже несколько раз порывалась выложить всю правду, но мужество оставляло ее в последнюю минуту, стоило лишь взглянуть на его грозное и не предвещающее ничего хорошего лицо.
Фейт опять скосила глаза на Джареда. Его забота о сыне казалась вполне искренней, но первое впечатление может быть обманчиво. Кроме того, если сейчас сознаться во всем, он заставит ее уехать и оставить малыша, а значит, она нарушит обещание, данное Пауле.
Неожиданно машина повернула направо. Фейт стала пристально всматриваться в меняющийся пейзаж, отметив, что они поднимаются в гору. Если бы не было так темно и можно было бы рассмотреть все получше! На вершине они повернули еще раз и проехали до конца дороги. Здесь дома стояли не так часто, как у подножия. Через мгновение они уже подъехали к освещенному особняку и остановились у гаража. С помощью дистанционного управления Джаред открыл ворота и заехал внутрь.
— Ники нужно покормить, прежде чем уложить? — спросил Джаред.
— Нужно, но он может и не захотеть.
Джаред выключил зажигание и внимательно посмотрел на нее. Фейт опять запаниковала.
Занять место его жены… Должна ли она будет делить с ним постель?
Сердце буквально выпрыгивало из груди. Отведя взгляд, она, нервничая, с трудом отыскала ручку дверцы.
Надо настоять на том, что она ляжет в комнате Ники. К тому же Джаред зол на нее, и вряд ли между ними может что-нибудь произойти.
Открыв дверцу и отстегнув ремни безопасности, Фейт осторожно взяла Ники, но тот, потревоженный, начал плакать. Фейт проследовала за Джаредом в дом.
Они вошли в просторную, ярко освещенную кухню, в середине которой стоял стол с вазой, наполненной бананами. Старинные шкафы, стойка из красного дерева и занавеси на окнах прекрасно дополняли друг друга.
Джаред бросил сумку на стойку и произнес:
— Почему бы тебе не отнести Ники в детскую, пока я согрею бутылочку для него?
— А… да.
Джаред проводил ее взглядом до двери.
Где же эта чертова лестница? Малыш раскричался не на шутку, она совсем растерялась, не зная, что делать.
— Что-то не так? — услышала Фейт.
— Нет, — заверила она, — просто мне нужна сумка с памперсами. Я переодену его сначала.
— Хорошо. — Джаред протянул ей сумку.
Фейт почувствовала, что наступила критическая минута.
— А почему бы тебе не переодеть Ники самому, если ты, конечно, не против? — произнесла она, надеясь, что он ничего не заподозрит.
Джаред молча изучал ее несколько секунд.
— Я позабочусь о сыне, — наконец ответил он.
Ловко повесив сумку на плечо, он подошел к ней.
Словно удар тока пронзил Фейт, но, к счастью, Джаред ничего не заметил. Она медленно перевела дыхание, пытаясь взять себя в руки. Необходимо приготовить еду для малыша.
Пока грелась бутылочка, Фейт решила обследовать нижний этаж. Кухня соединялась со столовой средних размеров. Огромный дубовый стол и такие же стулья были расположены посередине. На полках красовалась китайская посуда тончайшей работы. Но на этом первый этаж не заканчивался — французские двери вели в гостиную. Там перед камином стояли кожаные кресла. Очевидно, это любимое место хозяина. Все убранство дома говорило о его изысканном вкусе.
Осмотр дома был прерван звуками сверху. Фейт опрометью кинулась по толстому ковру песочного цвета.
Вынув бутылочку и определив тыльной стороной ладони температуру молочной смеси, она быстро пошла к лестнице.
Наверху Фейт остановилась в нерешительности.
Три двери и все открыты. Она прислушалась. Из ближней комнаты лилась тихая мелодия, напоминавшая колыбельную. Фейт сделала шаг вперед.
Джаред сидел на стуле, качая малыша. Услышав шорох, он обернулся, перестав качать ребенка, и положил его в кроватку. Его сердце было полно любовью — сын дома, а остальное не имеет значения.
— Малыш заснул, полагаю, он не хотел есть, — проговорил Джаред.
— Но когда проснется, ему уж точно потребуется бутылочка. Я лучше пойду приготовлю еще, так как эта последняя, — сказала Фейт.
— Я помогу, — предложил Джаред.
— Спасибо, справлюсь сама.
Джаред приблизился к ней, едва сдерживая гнев, готовый вырваться наружу.
— Я сказал, что помогу, — настойчиво повторил он, к тому же мне нужно уметь самому готовить смесь для малыша. Ведь мы оба знаем, что твой отъезд — только вопрос времени.
— Нет! — запротестовала Фейт.
— Паула, я никак не могу понять, какую игру ты затеяла и почему приехала сюда, — проговорил он низким голосом, — я вижу, ты даже не носишь кольца. Впрочем, это в твоем духе. Но послушай меня, и очень внимательно: второй раз я повторять не стану. Ники останется со мной, согласно сделке, которую мы с тобой заключили.
Джаред пристально смотрел на нее, пытаясь увидеть в ее глазах ненависть, злобу, но единственное, что отражалось в их глубине, — это неподдельные боль и сожаление. Это был взгляд, глубоко западавший в душу.
Паула превосходная актриса, на всякий случай напомнил он себе, но что-то в ней изменилось. Паула была какой-то другой.
— Я остаюсь, — ответила Фейт тоном, не терпящим возражений, — сколько раз тебе это повторять?
