числа хронистов той эпохи.
Смешение феларско-пиратской и островитянской традиции под одной крышей не заставило себя долго ждать и навстречу вошедшим полетели «приветствия» разношерстной публики:
— Каким попутным ветром занесло?!
— Оставь, это ж крысы сухопутные!
— Шли бы вы отсюда, нелюди, пока по-хорошему… Разворачивайте ноги и семь футов под килем!
За словами последовали многочисленные островитянки, засеменившие навстречу сбившимся у входа, как оказалось «черного», наемникам.
— Братва, это ж шлюхи! — не сдержался Гортт, которого окружили девушки, бойко затараторившие что-то на своем языке, щупая гнома во всех местах.
— Это не шлюхи, их называют… — хотел было поправить приятеля и заодно блеснуть знаниями Карнаж, безуспешно пытаясь отбиваться от назойливого и непосредственного любопытства, со стремлением потрогать новых и столь необычных гостей.
— О! Шлюхи!!! — обрадовано рявкнул Тард, протиснувшись меж полукровкой и рыжебородым гномом.
«Ловец удачи» сдался и не стал продолжать, тем паче самобытные манеры островитянских жриц любви под влиянием скорых на руку пиратов явно претерпели определенные изменения если не на острове в целом, то в этом борделе точно.
К гостям вышла и сама хозяйка заведения, что становилось очевидно по дорогим одеждам женщины и замысловатой прическе. Взгляд ее довольно крупных глаз для островитянки, что выдавали в ней полукровку, остановился на Карнаже, так как благодаря его росту он возвышался над спинами девушек, а не был скрыт ими как гномы.
Островитянки потащили моряков и наемников в разные стороны, рассаживая их за свободные столы или, если места не находилось, увлекая за собой по лестнице в верхнюю залу. Феникс бросил озадаченный взгляд на Гортта, что вел себя до визита в это место достаточно трезво и осмотрительно. Но гном не просто попал под чары обольстительниц, как прочие. Он вполне ясно посмотрел на «ловца удачи» и успокоительно кивнул — здесь их точно никто не тронет.
— Эй, Феникс! Чего застыл?! — окликнул полукровку один из членов команды, — Только и умеешь что ли, как девок травить? Показать что еще можно с ними делать!?
Моряк скабрезно улыбнулся и схватил островитянку, сопровождавшую его, за ягодицу. После чего тут же получил удар в зубы, которые оголила та самая улыбка. Перепуганная островитянка отскочила от подступившего к моряку полукровки. Карнаж молча, не говоря плохого слова, поднял за грудки не в меру острого на язык шутника и прижал к стене. Изрыгаемый поток ругательств остановил сильный удар затылком о стену, после чего «ловец удачи» деловито и жестко принялся считать бедолаге ребра, поминутно добавляя коленом в живот, чтобы у моряка не нашлось еще воздуха для острот и брани.
— Пущай потолкуют! — объявил Гортт капитану и его помощнику под одобрительным кивком Бритвы.
Хозяйка борделя протиснулась в первые ряды зрителей и с каким-то странным удовольствием наблюдала сцену экзекуции, ловя каждое движение красноволосого полукровки.
Моряк свалился на пол, выплевывая кровь и выбитые зубы. Карнаж шагнул в сторону накрытого стола, бросив напоследок:
— Не тебе учить меня, неблагодарный кусок дерьма.
Гортт вовремя подсуетился, сев рядом с Фениксом, так как по недовольному ворчанию моряков и угрюмому молчанию наемников становилось ясно, что «ловцу удачи» никто не желал составить компанию за одним столом, а харчеваться в одиночку среди наемников было дурной приметой. Общее негодование вызванное, на взгляд присутствующих, столь бесчестным побоищем, вскоре улеглось. Все они слишком изголодались за время, прошедшее с отплытия из Шарграда и по обыкновенной стряпне, и по женской ласке.
Однако, пусть смешение феларских и островитянских традиций в заведении цвело бурным цветом, все же, убийцам драконов, как и всем прочим, была предложена трёдельская кухня и только она, за исключением напитков. Стряпня островитянских поваров вряд ли подошла бы под определение «обычной» и для моряков и для наемников, не говоря уже о приборах, которые составляли всего пара палочек. Гортт хмыкнул, озадаченно переводя взгляд то на одну, то на другую, что зажатые в его огромных руках казались тростиночками. В портовых заведениях, где их с Тардом потчевали до этого, все же предлагались ножи и ложки. Некоторые моряки изловчились и показали-таки недюжинную ловкость и сноровку в обращении с этими нехитрыми приспособлениями. Наемники, кряхтя и поминутно чертыхаясь, тоже взялись за освоение причуд островитянских трапез. А Тард сидел в такой же позе глубоких раздумий, как и рыжебородых соотечественник, и его глаза точно так же блуждали меж двух тростиночек на шершавых ладонях. Многозначительно переглянувшись гномы дружно и крепко обласкали на фивландском островитян и их матерей.
Гортт повернулся к Карнажу, уминающему принесенное островитянками так, что аж за ушами трещало. Полукровка шустро орудовал палочками и гном решился, выбрав все-таки одну «тростиночку», и неуклюже насадил на нее нечто, слепленное из вареного риса с куском свежей рыбы поверх.
Тард посмотрел на «ловца удачи», пытаясь разглядеть мечущуюся меж блюд руку с зажатыми в ней палочками, проворчал под нос нечто о том, куда изобретатель «ковырялок» может их себе засунуть, после чего схватил сразу несколько кусков с подноса своей громадной пятерней.
— Я смотрю ты зубы считать мастак… — пробубнил Гортт с набитым ртом так, чтобы это услышал только Карнаж.
Полукровка остановился и, не поднимая головы от тарелки, ответил:
— Мастак. Но толку от простых зуботычин бывает мало.
— Согласен, — кивнул гном, — Мертвые не кусаются. Только полегче с морячками нашими в дальнейшем. Лады?
— Лады.
— Всегда приятно иметь дело с быстро схватывающим собеседником.
— Благо, что для этого с нашими-то компаньонами не приходится смотреться только в зеркало.
Гортт осекся, разбирая по-сильванийски тонкую остроту, но хохотнул в итоге, уловив куда клонит «ловец удачи».
— Это ты напраслину городишь. Тард и прочие может быть не сильны прочувствовать за каким углом сидит островитянский черт с ножом наготове, но в бою…
— Проку с этого, если до дела без башки на плечах дойти?
— А вот я к тому и веду, — гном громко щелкнул пальцами и довольно замычал, оценив старания поваров.
Карнаж даже пододвинул Гортту тарелку с блюдом, к которому тот выразил столь явное расположение.
— Тард колеблется… — Феникс снова принялся набивать свое брюхо, раздраженно откидывая свисающие на лицо волосы.
— Еще бы! И так после одной неудачной экспедиции себя корить будет до конца жизни, так еще такие дела пошли.
— Это еще пустяки, — Карнаж выразительно отмахнул кистью свободной руки.
— Тебе, как «ловцу удачи», готов поверить, — мрачно усмехнулся Гортт, — Ну а что нам прикажешь делать?
Феникс посмотрел на сотрапезника исподлобья и удивленно вскинул брови:
— Тоже не хочешь, чтобы Тард вернул наемников в Шаргард?
— Похоже я поспешил с «быстро схватывающим собеседником»…
— Нисколько, просто скажи вслух и я сравню с тем, о чем сам подумал.
— Если в этом сезоне не попаду снова в горы, то могу не попасть туда вообще.
— Чахотка?
— Она самая, дружище. Так что давай вместе помозгуем, как бы чего не вышло. Я так погляжу, у тебя тоже руки чешутся драконьи шкуры рвать?
— Еще как чешутся! — хищная улыбка промелькнула на губах полукровки и он зло впился зубами в кусок жареной рыбы.
— Ну вот и славно! Так что давай без обиняков, усвоил?
— Угу, — Феникс сплюнул кость, — Мне нужно в город. Одному. Сможешь устроить так, чтобы еще какой-нибудь морячок не совал носа в наши дела?
— Устрою, — в голосе гнома появилась обнадеживающая «ловца удачи» уверенность.
— А сам от Тарда ни на шаг.
— Само собой! — гном погладил обух топора за поясом, — Надо гонцов заслать к лорду здешнему.
— Бесполезно… Если бы владыка не был в курсе дел — убийцы не действовали бы так нагло.
— Резонно. Что делать думаешь?
— Начну с одного дома на берегу…
— Имперская «башня»? — подхватил Гортт.
— Она самая.
— Да, я тоже заметил как оттуда стекляшка сверкала. Не иначе зрительная трубка.
— Ага, — Карнаж откинулся на спинку стула и цокнул языком.
В этот момент мимо их стола проходил объемистый островитянин в сопровождении двух красоток. Остановившись и оглядев опустошение, которое произвели на ломящемся от обилия блюд столе гном и полукровка, толстяк радостно воскликнул и подскочил к сотрапезника так порывисто, что оба даже схватились за оружие. Отступив на шаг островитянин примирительно поднял руки и что-то заговорил на своем языке.
— Что ему нужно? — раздраженно спросил Гортт.
— Черт его знает, — скривился Карнаж, — Диалект западного берега — я его едва понимаю…
— Он предлагает состязание едоков, — вмешалась в разговор хозяйка заведения, — Будьте осторожны господа, его еще никому не удавалось победить.
«Ловец удачи» присмотрелся к женщине, еще раз поймав себя на той же мысли, что посетила его, когда они с гномом вошли в общую залу — где-то он ее уже видел.
— Так вы согласны, судари? — на безупречном феларском спросила хозяйка, знаком подзывая нескольких девушек, чтобы те унесли пустую посуду.
— Ну уж нет, в другой раз, — усмехнулся Гортт, распуская свой ремень, — Благодарствую, но я сыт.
— Я согласен, — неожиданно быстро ответил Карнаж.
— Брось, ты же лопнешь! — попытался образумить полукровку гном.
— Гортт… я все еще голоден… — как-то растерянно произнес Феникс, озадаченно глядя на только что опустошенные ими тарелки и миски.
Гном растерянно развел руками и тоже покосился на горы тарелок, которые собирали со стола прислужницы.
— Ты случаем не заболел? — Гортт тронул за плечо полукровку.
— Все в порядке… — ответил Феникс гортанным голосом и тут же закашлялся, пытаясь скрыть собственное удивление, но гном отдернул руку.
Он озадаченно потер висок, заметив, что глаза сотрапезника слезились, а зрачки значительно увеличились чуть ли не во весь глаз:
— Ну и дела…
Толстяк тем временем примостился к столу, снова заполняемому блюдами с приготовленной стряпней, и закинул за плечо толстую косу, что составляла все волосы на его гладко выбритой голове.
— Правила вам известны? Проигравший платит за стол, — уточнил объемистый оппонент Карнажа, чем не сильно смутил полукровку, так как тот прекрасно знал островитянские традиции.
— Разумеется, — ответил «ловец удачи», присаживаясь напротив толстяка и снимая свою куртку.
