Запах крови не покидал.
Он стоял, закрыв глаза, впервые за многие дни тренировок делая совершенно обратное тому, что требовал старый мастер — он пытался забыть все увиденные сегодня лица… Наконец, запах крови прогнал прочь другой запах. Запах вареного риса, который принялся готовить Киракава. Пустой живот подкатил Карнажу к горлу и его стошнило…
— Так это ты та самая девочка, что жила по соседству с моим учителем? — глухо спросил Карнаж.
— Да. Наконец ты вспомнил, — Ютай облегченно вздохнула.
— Что тебе нужно от меня? Если ты назвала меня так же, как называл учитель, значит тебе нужны услуги ранкена? Так ведь?
Она опешила от подобного вопроса. Карнаж смотрел сквозь нее и будто специально не собирался замечать всей растерянности и даже обиды на свои слова.
— А ты изменился…
Полукровка тут же оборвал лиричную нотку, что пыталась внести в разговор Ютай:
— Мы все меняемся со временем.
— Мне от тебя ничего не нужно.
— Тогда почему на тебе «запрет»? — Карнаж отклонился к стене, сложив руки на груди, — Или ты не знаешь, что случается с теми, кто узнает имя ранкена?
Ютай испуганно отступила к комоду у стены.
— Я не знаю о чем ты говоришь. Я просто хотела тебя поблагодарить…
— О! За что же? — неподдельно изумился «ловец удачи».
Её рука сдернула кусок ткани, что прикрывала портрет над комодом.
— Надеюсь, теперь память тебе не изменит, — Ютай взяла лучину и поднесла так, чтобы Карнаж хорошенько разглядел полотно.
На картине был изображен молодой рыцарь в черных как сажа доспехах с волосами цвета вороного крыла. В руке он сжимал неправдоподобно длинный меч, что было явно фантазией художника, так как трудно было представить, как человек мог в одиночку управиться с таким оружием. Другой рукой он отставил, уперев древко у подошвы высокого сапога, стяг, где на черном поле щерилась красная песья голова. Конечно же Феникс помнил этого человека, хотя так и не узнал его имени.
Ютай развернула принесенный Горттом кулек и выложила на комод скорбные реликвии, что гном выкупил у палача после казни магистра Черных Псов. Скорее мало, чем достаточно… Обломок лезвия меча с запекшейся на нем кровью, кусок изодранного плаща и простой деревянный крестик на кожаном шнурке. Собственно все. Но для нее это наверняка было целым богатством!
Карнаж не стал даже предполагать, какие ветры судеб могли сплести их жизни воедино. Да, это была неплохая история для феларского романиста или даже драматурга, если нужно было заработать на хлеб. Образ непонятого, но благородного рыцаря, как ни парадоксально было при всей кутерьме что организовывалась инквизиторами, проникал в сердца придворных дам в Шаргарде. Однако не стоило забывать, что такой образ не был оригинален, если уделить немного времени красочным и богатым на гравюры сильванийским летописям, где образ лидеров Черных Псов был на удивление однообразен.
Эльфы с интересом наблюдали за развитием религиозного мятежа у своего восточного соседа. Многие даже тайно сочувствовали и исподтишка поддерживали черных рыцарей кто деньгами, кто провизией, а кто оказывался посмелее — позволял даже укрыться в своих владениях, для чего подавал тайное ходатайство королю. Драйл, будучи редким образчиком просвещенного монарха, потворствовал этим просьбам, убивая, по своему обыкновению, двух зайцев разом: уступая прихотям собственного двора и, одновременно, хорошенько пошатывая чужой.
— Расскажи, — тихая мольба неожиданной жалостливой ноткой въелась в самое сердце ранкена.
Феникс минуту колебался. Островитянки конечно не были настолько хрупки, как они казались на первый взгляд, но они любили честность и прямоту без прикрас или же преуменьшений. А в будущем повествовании, которое она просила у Карнажа, с самого первого момента ей могло стать дурно… И тогда он решил сделать ей одно небольшое одолжение. Хотя бы в память о том, как она скрашивала однообразные дни во время его бесконечных тренировок под палящим солнцем.
Он подошел и взял ее руку. Ютай почувствовала, что по пальцам до самого плеча пробежала сладкая нега. Она испугалась, но почему-то последовала за ним, увлекшим ее к раскрытому окну возле кровати. Странное успокоение и вместе с ним усталость навалились ей на плечи. Карнаж обнял ее со спины обеими руками, заключив в объятия и она начала слушать его гортанный голос, что зашептал ей над ухом.
Ранкен говорил по-островитянски. Акцент вскоре перестал ей мешать, будто она всегда слушала этот голос, что вдруг стал ей очень привычен. Она повернула голову, встретилась взглядом с его огромными черными глазами… Снова испугалась, отвернулась. Странная усталость… А Карнаж продолжал свой рассказ. Он говорил ужасные, страшные вещи, но всякий раз когда ее сердце екало — картины в воображении размывались и делались какими-то призрачными. Ютай начала впадать в сладкое полузабытье, руки и ноги перестали слушаться, но ранкен поддерживал и не давал ей упасть. Вскоре усталость отступила, оставив легкость, и по всему телу девушки прошел озноб. Все, что говорил Карнаж, стало казаться спокойной колыбельной, а не жуткой историей о казни магистра черных псов и его подручных. Она слушала его и проваливалась в какую-то глубокую, мягкую перину сна. Или ей действительно грезился туманный сон? Без сомнения в нем происходили ужасные события, но они казались теперь такими далекими и нереальными, что не пробуждали страха или горечи.
Легкий ветерок из окна приятно затрепал ее длинные волосы и вместе с ним рука ранкена скользнула вдоль по предплечью к ее пальцам. Ютай не чувствовала более ничего. Даже ветер, казалось, проходил сквозь нее. Она посмотрела на серебряный диск луны и, с последними словами Карнажа, обмякла в его руках, закрыв глаза.
Феникс стиснул зубы и сгорбился, крепко зажмурившись. Все тело свела жестокая судорога, пройдя от макушки до пяток, и налила его тело силами, да так, что у него задрожали руки. «Ловец удачи» аккуратно уложил девушку на кровать и заботливо укутал в одеяло. Закрыв окно он погасил тлевшую на комоде лучину и вышел в коридор. Дело было сделано. Он забрал ее горе, едва она почувствовала, и не дал пролиться ее слезам, едва они подступили. Ведь на все это простым людям требовалось зачастую гораздо больше сил, чем они думали.
Здание борделя имело небольшую веранду с той стороны, откуда входило большинство посетителей. Туда и направился «ловец удачи», попутно стараясь унять нервную дрожь, что проходила через все тело. Как он и думал, Гортт поджидал его там, стоя возле деревянного столба, подпиравшего покрытый черепицей навес.
В холодном ночном воздухе витали клубы ароматного дыма из гномьей трубки.
— Чего трясешься? Замерз? — спросил Гортт.
— Нет, наоборот, — коротко ответил Карнаж.
— Согрелся?! Ну-ну… Что с ней? Ты рассказал?
— Мог бы и предупредить по старой дружбе, — едва сдерживаясь, чтобы не закричать, ответил полукровка.
— Чай не девочка, знала о чем просит, — отрезал гном и напряженно задымил трубкой, пряча взгляд от огромных черных глаз, — И не зыркай на меня своими плошками, не испугаешь!
— Смотри! — полукровка вытянул перед гномом свою руку.
От фаланг пальцев до плеча конечность «ловца удачи» сводила сильная судорога. Кисть тряслась словно у какого-нибудь пропойцы рано по утру, а пальцы непроизвольно сжимались и разжимались, отдаваясь скрипом кожи перчаток.
— Вот, как велико было ее горе…
— Чертов вампир! — прошипел Гортт, — Я знал, что ваш ран'дьянский брат горазд насыщаться без зазрения совести! Но что б так?!
— Этого бы не было, предупреди ты меня заранее. Теперь она спит мирным сном и проснется завтра, будь спокоен, — сдержанно ответил «ловец удачи», — А ты принес то, что она просила и был таков… Она же женщина. Пусть и островитянка, но заслуживающая сочувствия и утешения.
— А ты и рад «успокоить»? — смягчился гном.
— Я с большим толком использую ее силы этой ночью, — без капли сожаления ответил Феникс.
Гном замолк и смотрел на «ловца удачи». Полукровка сейчас напоминал Гортту сжатую пружину, готовую сорваться при первом прикосновении. Будто в скверно и наспех собранном швигебургскими подмастерьями механизме.
Со ската навеса упал осколок черепицы.
— За дело, — сказал гном и спиной отступил в дверной проем.
Карнаж перемахнул через перила и рванулся вглубь трёдельских улиц, набегу вынимая свой меч. Бросив взгляд через плечо он заметил, как от здания борделя на крыши соседних домов следом за ним прыгнули две тени.
Наглости островитянским шпионам было не занимать, и «ловец удачи» решил ответить тем же.
Горячая волна прошла через плечи в ноги и руки полукровки. Силы захлестывали молодое тело, надрывая мышцы и требуя освобождения. И он повиновался, все ускоряя и ускоряя этот дикий бег. Поминутно оглядываясь, Феникс стрелой несся напрямик. Перепрыгивая низкие заборчики, вскакивая и проносясь бесшумной тенью по крышам пристроек и каменным изгородям. Где подтягиваясь, а где отталкиваясь от стен близко стоящих островитянских домов, он почти не сворачивал. А силы все прибывали и прибывали, словно он распечатал внутри себя неиссякаемый источник. Должно быть поэтому ран'дьянские воины были неутомимы в бою. Но каждый прыжок, каждое движение приходилось сдерживать, чтобы вместо прыжка не проделать в очередной изгороди брешь, от чего мышцы раскалялись как болванки в горниле. Карнаж ощущал чудовищную силу, все более и более наливающую каждый дюйм его тела.
Преследователи постепенно отставали, но это в планы «ловца удачи» не входило. Нужно было дознаться кто пустил эти две тени по его следу. Тем паче такие. Уподобляясь сравнению, они так бы и наступали на пятки, не воспользуйся Карнаж мрачной стороной своего ран'дьянского наследства.
Порт приближался. Не мудрствуя лукаво «ловец удачи» нащупал в ночном городе тот самый путь, которым пользовался еще в юношеские годы и следовал старым проверенным маршрутом. В конце концов его могли поджидать еще несколько таких же «теней» где-нибудь впереди и было не лишним выбрать для места возможной схватки давно знакомые улицы.
До торговой площади оставалось совсем немного, но никто не спешил преграждать Фениксу путь. Следуя своим выводам, «ловец удачи» расценил, что выбрал подходящий момент. Пока тот странный человек с тростью, наблюдавший за убийцами драконов, раскинет как паук свою паутину вокруг отряда Тарда в островитянской столице, он, Карнаж, успеет раньше. Не важно сколько еще таких «теней» будет рыскать по городу и следить за неспешными гномами и беспечными феларскими наемниками — главное быстро лишить все эти сети хозяина, эдакого рыбака, чтобы некому было собрать улов. А пока его место займет другой, корабль феларской гильдии успеет отчалить.
Оглянувшись, Феникс не увидел своих преследователей. Но это его не смутило. Приглядев дом повыше, полукровка, оттолкнувшись рукой от изогнутого стыка пагоды, оказался на крыше. С нее открывался вид на торговую площадь, где в столь поздний час не было ни души. Отметив таким образом свое местоположение для преследователей, Карнаж подошел к краю, попутно успокаивая дыхание, и спрыгнул вниз. Однако дальше свой путь продолжать не стал, а так и застыл как изваяние, за повозкой, не выпрямляя ног и уперев кулак в вытоптанную землю. Только пальцы правой руки крепче сжали рукоять меча.
Через некоторое время в воздухе над головой раздался хлопок ткани и низкорослая фигура плюхнулась на площадь. Островитянин выпрямился и осмотрелся.
— «Воистину чувствуем себя как дома!» — подумал Карнаж и зло усмехнулся, скрытый от преследователя повозкой.
Но за «ловцом удачи» следовали две тени, стало быть, соваться в бой очертя голову не стоило.
Шпион завертел головой в поисках беглеца. У Феникса здорово зачесались руки на этого простака, но он ждал. И дождался. По соседним крышам скользнула вторая тень. Слишком далеко, чтобы наверняка послать стрелу на торговую площадь. Однако и сам полукровка находился от островитянина, продолжавшего все так же торчать посреди площади озираясь, не близко. Их, на вскидку, разделяли добрых двадцать ярдов, если не больше.
