Лимми осталась с Вэйдином хлопотать у кареты, и Айлани в сопровождении Наставника вошла в Башню вслед за Эманором. Внутри она почувствовала себя неуютно. Само внутреннее убранство Башни было выше всяких похвал и отличалось немалой роскошью, но дело было не в интерьере, а в самой сущности волшебного строения. Башню пронизывали мощные магические потоки, словно скрученные в тугую пружину, только и ждущую возможности распрямиться, сметая все на своем пути. Энергии, витающие вокруг, были слишком быстрыми и хлесткими, словно тетива боевого лука, что доставляло Айлани некоторый дискомфорт.
— Как вам внутри, прекрасная Принцесса? — немного фамильярно спросил Эманор. — Первые ощущения после вступления в Башню Мага всегда самые яркие и интересные! Это, конечно, не сравнится с тем чувством, когда подчиняешь себе пустующую Башню, те эмоции невозможно передать словами, но даже просто впервые оказаться в чужой Башне весьма интересно! Каждая Башня по-своему неповторима, двух таких одинаковых строений не существует!
— Ощущения действительно непривычные, — согласилась Айлани, — но, к сожалению, не могу разделить вашего восторга, Лорд Эманор. Я чувствую себя здесь несколько неловко. Мне кажется, что эта Башня относится ко мне… — Принцесса задумалась, подбирая нужное определение, — даже не знаю, как это выразить… не то чтобы агрессивно, но и не дружелюбно.
— Хроники гласят, что Нэйвир, великий Белый Маг древности, так ответил однажды на вопрос, почему он не живет в Башне, — улыбнулся Эманор, — «Башни относятся ко мне, словно плененный дикий пард к ловцу, посадившему его в клетку. Освободиться он не в силах, и оттого его желание сожрать своего победителя лишь сильнее!» — волшебник развел руками: — Белым Магам чужды боевые энергии Башен, целители чувствуют себя более комфортно в просторных светлых усадьбах, залитых солнцем, лучи которого благоприятным образом влияют на их магический тонус.
— Интересная подробность, — заметила Айлани, — но я бы не сказала, что чувствую ненависть Башни по отношению к себе. Скорее мне просто неуютно.
— Это потому, что Башня уже подчинена, — объяснил Эманор, — вы в гостях, а слова Нэйвира относились к непокоренным Башням. Прошу сюда! — Он подошел к стене и провел перед ней рукой.
Стена расступилась, открывая вход в кабину богато украшенного искусной резьбой подъемника.
— Настоящая вакрийская кость! — Эманор с гордостью обвел взглядом кабину. — Тончайшая работа талантливейшего мастера, кабине более трехсот лет. Сам Хоругал частенько стоял на этих полах!
Он сделал легкое движение пальцами в сторону выложенной на стене магическими кристаллами схему этажей Башни, указывая на один из уровней в верхней ее части. Кристалл засиял, и подъемник плавно поплыл вверх.
— Ваши покои расположены на высоте сорока локтей, — объяснил Эманор Айлани, — на такой высоте из окон открывается потрясающий вид! Уверяю, очень скоро вы забудете о столь мелком неудобстве, как дискомфорт магических излучений Башни.
Подъемник достиг нужного этажа, и двери с тихим шорохом распахнулись. Эманор провел гостей к высоким резным дверям и открыл тяжелые створы.
— Располагайтесь, прекрасная Принцесса, чувствуйте себя как дома! — Он лучезарно улыбнулся. — Вскоре сюда прибудет ваша фрейлина с вещами, вместе с ней придет управляющий, которому вы можете излагать все свои желания, если таковые возникнут. А пока, с вашего позволения, я отведу Лорда Тэрвиса в его покои.
Эманор откланялся, и оба мага скрылись за дверями подъемника. Айлани вошла в покои и прошлась по залам, осматриваясь. Уровень был обставлен с королевской роскошью, жаловаться на обстановку точно не придется. Даже Лимми не к чему будет придраться. Принцесса подошла к одному из стрельчатых окон. За прозрачной мозаикой стекла проступали темные полосы. Немного повозившись с запорами, Айлани открыла окно. За стеклянными рамами оконный проем оказался забран толстыми прутьями решетки. Это немного портило открывающийся вид, но было вполне логичным, ведь если в Башне появятся маленькие дети, без решеток они могут упасть из окна. Разве что прутья можно было сделать не столь мощными, чтобы не бросались в глаза. Принцесса присмотрелась к едва заметно мерцающей стали. На решетки было занесены сторожевые чары, не позволявшие ее распилить. Она пожала плечами. Странные меры предосторожности. Неужели когда-то здесь жили настолько шкодливые дети…
Внезапно из холла донесся звук хлопающих дверей и короткий женский крик. Айлани узнала голос Лимми и поспешила туда. Вбежав в холл, она остановилась, опешив, и от неожиданности попятилась назад. В широко распахнутых дверях стояло с десяток людей в доспехах. Их лица не выражали эмоций, глаза застыли, словно стеклянные, наголо обритые черепа ото лба к затылку пересекали одинаковые, длинные и толстые безобразны шрамы. Возле одного из них на полу лежала Лимми. Она была без сознания, из рассеченной брови текли струйки алой крови. Воин с застывшим лицом зубами выдернул из своей кисти пронзившую ее заколку Первой Фрейлины и сплюнул острую иглу на пол. Остальные швырнули на пол тюки с вещами Принцессы.
— Что вы сделали?! — воскликнула Принцесса, бросаясь к лежащей старушке. К счастью, Лимми была жива. Айлани гневно посмотрела на воина: — Как вы посмели?! Я сейчас же потребую у Лорда Эманора, чтобы вас подвергли наказанию!
Она поднялась на ноги и направилась мимо воинов к выходу. В следующий миг несколько клинков буквально уперлись ей в горло.
— Сидеть тихо. За двери не выходить. Через решетку в окна ничего не бросать. Если кто-то кричит, Балканаг его убьет. — Воин с остекленевшими глазами говорил монотонно, короткими рублеными фразами. — Если приносят еду, Балканаг вас зовет. Если старуха не слушается Балканага, Балканаг ее убивает. Если ты не слушаешься моего господина, Балканаг убивает тебя. Балканаг предупредил, Балканаг уходит.
Зомби синхронно развернулись и вышли из холла, занимая посты сразу же за дверями. Тяжелые резные створы с громким стуком захлопнулись перед лицом похолодевшей от страха Принцессы, и Айлани услышала скрежещущий звук задвигаемого засова.
Глава 15
Пустыня
Подошва сапога скользнула по песчаному склону, и дремлющий в седле Трэрг открыл глаза. Его конь валкими движениями спускался с бархана, широко расставляя лапы для большей устойчивости, и шаману пришлось поджать ноги, чтобы не зарываться ими в песок. Приземистые к’Зирдские лошадки не по росту высокому человеку, а уж Орку и подавно. Впрочем, трофейные пустынные лошади прекрасно подходили для транспортировки добычи и запасов воды, что позволяло оркским воинам совершать многодневные набеги в пустыню. Трэрг коротко вздохнул. Он скучал по родным просторам бескрайнего Ругодара, по гордому народу Орков, по Главному стану клана, по брату и дерзким рейдам в пустыню. Недели его путешествия давно уже сложились в месяцы, но цель до сих пор так и не достигнута. Сколько еще ему предстоит плутать по миру? Одному лишь Рыгдарду Кровавому известно… Шаман несколько раз моргнул глазами, стряхивая с ресниц мелкие песчинки и прогоняя сон. Скоро караван должен достичь оазиса, последнего перевалочного пункта перед Чхон Чхун Кином, и будет объявлена длительная остановка, там найдется время выспаться и перекусить. Чтобы отвлечься от дремоты, Трэрг принялся разглядывать своего скакуна. Лошади пустыни никогда не отличались высоким ростом, но те кони, что выделил каравану своего человеческого партнера щедрейший и бескорыстнейший Хин Ер Фах, были маловаты даже в сравнении со скакунами воинов тхи- хана. Впрочем, в выносливости к’Зирдским коням не откажешь. Несмотря на невзрачные размеры, конь Трэрга топал, словно заведенный, сутками не требуя ни воды, ни пищи. Шаман старался при каждой возможности подкармливать низкорослого трудягу, больше по въевшейся в кровь привычке оркского воина заботиться о своем боевом коне, нежели по необходимости. Это дало неожиданный плюс: худой, как смерть, пустынный скакун немного отъелся, и торчащие через плотную грубую кожу ребра заплыли тонким слоем жирка. Сидеть на нем стало удобнее, и комфорт путешествия повысился. Сударь Румака шутил, что теперь Трэргу придется забирать коня себе, ибо тот привык к обильной кормежке и ни за что не согласится
