— И это все, на что ты снизошел после сытного обеда? — улыбнулся Трэрг, открывая седельную сумку.
Шаман положил в нее купленную для матери накидку и подарок торговца, стараясь закрепить мешочек с магическим порошком как можно надежнее. Думы Великих Богов недоступны смертным. Скорее всего, у создателей были свои причины сделать так, что волшебный порошок, субстанция, резонирующая с магическими потоками чародеев, тем самым увеличивая силу их заклятий, добывался только в раскаленных солнцем песках бескрайней Ратхаш. В землях к’Зирдов, существ, не имевших даже крохотной частички магии, из камней песчаников, отмерших и иссушенных нестерпимой жарой века назад. Чем дольше была выдержка у такого прокаленного огромной температурой засохшего песчаника, тем более качественным в результате получался порошок. И торговля магическими порошками испокон веков приносила к’Зирдским ханам немалые прибыли. Самым высококачественным порошком считался тот, что добывался у города Ззе Ул Кина, один тобран такого сокровища на рынках Людей стоил до сотни золотых монет. Позволить себе сжигать в заклинаниях такие деньги могли только волшебники самых высоких рангов, обладающие немалым состоянием. Но еще более ценился порошок из песчаников самого древнего из к’Зирдских городов, Пей Шинг Кина. Песчаники при нем давно уже были выработаны, и достать изготовленный из их камней порошок порой было невозможно, несмотря ни на какие деньги.
Трэрг подумал, что на цену, вырученную за такой вот мешочек, можно вооружить множество воинов отличным оружием из Звездной Стали. Это будет достойным подарком для Гнурда Пронзительный Взгляд. Сам он порошками никогда не пользовался, так и не найдя никаких точек их взаимодействия со своей магией.
В полночь караван покинул Чхон Чхун Кин. Видимо, тхи-хан Хин Ер Фах сделал выводы из всех тех происшествий, что приключились с ними на пути сюда, потому как в обратную дорогу численность его тумена возросла чуть ли не втрое. Как сказал сударь Румака, тхи-хан не глуп и отдает себе отчет в том, что не он один понимает, что этот человеческий караван, скорее всего, является последним до окончания войны, а то и много дольше. Терять же свой барыш песочнику совсем не хотелось.
Согласно просьбе Трэрга, маги-специалисты по морокам наложили на него чары, делающие шамана неотличимым от к’Зирда. Со временем морок начнет выдыхаться и полностью исчезнет, но этого вполне хватит, чтобы под покровом ночи покинуть караван под видом песочника, что не привлечет особого внимания. Как только колонна отошла от города достаточно далеко, дозоры обнаружили одинокого к’Зирдского всадника, стоящего посреди ночной пустыни.
— Это он, — шепнул Румака Трэргу, — дальше вам придется действовать одному. Этот тип, его имя Хил Ам Бех, заявил, что никому не доверяет и будет вести разговор исключительно один на один. Хвала Мирадису Искусному, что он хотя бы говорит на языке Людей.
— Я разберусь, — кивнул шаман, — удачного вам обратного пути.
— Пусть Великие Боги охранят вас! — Румака приложил руку к сердцу. — И, друг мой, будьте бдительны! К нему, — он кивнул на далекую фигурку всадника, — доверия еще меньше, чем у него к нам.
— Мне не привыкать, — лаконично ответил Трэрг и поднял ладонь в прощальном салюте: — Спасибо за вашу помощь, Румака. Да будет Мирадис Искусный всегда благосклонен к вам.
— Спасибо, друг мой, — грустно улыбнулся торговец в ответ, — не дайте себе сгинуть в этих песках!
Трэрг в образе к’Зирда покинул колонну каравана и поскакал к одинокому песочнику. Заметив его приближение, тот насторожился и принялся с подозрением оглядываться вокруг.
— Ты Хил Ам Бех? — спросил шаман, останавливая коня возле одиночки.
— Ну, я, — злобно прошипел песочник, — какого демона тебе надо? Где человек Румака?
— Едет домой, — ответил Трэрг, — он сказал, что ты отведешь меня к тому, кто знает дорогу к Запретным Землям.
— Попридержи язык, глупец! — вздрогнул к’Зирд, — еще навлечешь беду! — Он суеверно затряс плечами. — Ты как-то странно говоришь! И тебя я никуда не поведу! Речь шла о человеке!
— Речь шла обо мне, — отрезал Трэрг, — или тебе уже не нужны деньги?
— Сначала покажи! — оскалился песочник.
Трэрг достал пять золотых монет.
— Дать подержать или ты и так успокоишься и перестанешь дергаться? — усмехнулся он.
— Этого мало! — заявил к’Зирд, жадно глядя на монеты, — вы нарушили условия сделки! Должен был быть человек! Я требую десять золотых! — Он злорадно оскалился. — Десять золотых, или я никуда не пойду! И половину вперед!
— Ладно, давай пересмотрим сделку, — согласился шаман, — я предлагаю тебе одиннадцать золотых. Один вперед, остальные на месте, как только я смогу убедиться, что тот, к кому ты меня привел, действительно знает дорогу.
— Пятнадцать! — мгновенно среагировал к’Зирд, — и половину вперед! Или катись обратно в свой караван!
— Что ж, по-хорошему не вышло, — вздохнул Трэрг.
Он шевельнул рукой, и к’Зирд захрипел, схватившись за скованное Удушением горло.
— Еще раз повторяю свои условия. — Шаман скучающим взглядом разглядывал яркую треугольную лучину ночной звезды. — Одиннадцать золотых. Один — сейчас. Если ты не обманул, на месте получишь еще десять. Если обманул — я тебя убью. Думай быстрее, к’Зирд. — Он немного помолчал и добавил: — Извини, совсем забыл предупредить. Если ты откажешься, я тебя тоже убью.
Песочник еще несколько мгновений хрипел, судорожно ощупывая руками горло, после чего Трэрг снял заклятье.
— Итак, ты обдумал мое предложение? — вежливо поинтересовался шаман.
— Ты! — Песочник, тяжело дыша, в ужасе сжался в комок. — Ты не настоящий!
— Очень даже настоящий, — не согласился Трэрг.
— Ты — демон! — К’Зирд был полумертв от страха. — Не пожирай мою душу! Умоляю тебя!
— Тебе повезло, сегодня я не голоден, — весело хмыкнул Трэрг, — к тому же я не демон.
— Но ты не настоящий! — продолжал мямлить перепуганный песочник.
— Ты хотел сказать, что я не к’Зирд? — уточнил шаман. — Так и есть. Но никто не собирается пожрать твою никчемную душонку. Так что прекращай ныть и поехали! — Он швырнул песочнику золотую монету: — Это твое. Шевелись!
Песочник, несмотря на испуг, монету поймал очень даже ловко. Он ткнул своего коня пятками в бока, начиная движение, и до самого утра не проронил ни слова, лишь изредка оглядывался, бросая на следующего за ним Трэрга боязливые взгляды. Спустя десять часов непрерывной езды к’Зирд запросил передышки.
— П… повелитель! — выдавил из себя Хил Ам Бех, с трудом пересиливая страх, — сжалься, дозволь мне передохнуть! Я голоден и хочу спать, больше мне на коне не удержаться!
— Как долго нам ехать до нужного места? — Трэрг остановил коня.
— Шесть дней пути, — подобострастно ответил песочник, — но если будем давать лошадям хорошо отдыхать, то можно увеличить скорость и доехать за четыре!
— Хорошо, — согласился шаман, — тогда устраиваем привал.
Они спешились и уложили коней между барханами. Распластавшись на песке, лошади слились с окружающей пустыней, и заметить их со стороны было невозможно, разве что если только кто-то наступит на животных ногой. К’Зирд прижался к своему коню и накрыл голову куском грязной тряпки, заменявшей ему пустынную косынку. Однако страх не позволял ему заснуть, и песочник изо всех сил боролся со сном, испуганно косясь на устраивающегося подле своего скакуна Трэрга. Тот расстелил на песке небольшую циновку так, чтобы одна ее половина служила постелью, а другая — одеялом, выставил вокруг несколько защитных заклятий и посмотрел на Хил Ам Беха многообещающим взглядом:
— Спи. После привала мы будем ехать быстро, ибо я тороплюсь. И не переживай о том, чтобы сбежать. Я наложил на тебя жуткую магию, и едва ты задумаешь побег, она изжарит тебя. Вот так. — Он сгреб горсть песка и швырнул ее в песочника. Не долетев до к’Зирда нескольких шагов, песок словно
