Его кожа ощущала мельчайшие частицы воздуха. Он вкушал любовь, страх и радость. Он вдыхал аромат чудес.
— Сила, — прошептала Севайин. Ее губы не шевелились. — Это сила. Я думала, что потеряла ее, и хотела умереть. — Но ведь я не создан для этого!
Она отстранилась. Хирел пошатнулся, ослепший, оглохший, бестелесный. Мало-помалу чувства снова вернулись к нему, только теперь они притупились и поблекли, став самыми обыкновенными земными чувствами. Лишь Севайин, лежавшая рядом с ним, осталась яркой; ее лицо, освещенное лампой, казалось призрачным видением, коронованным языками огня. С огромной нежностью Хирел прикоснулся к ее щеке. Мощная волна силы накатилась и обожгла его.
Улыбка Севайин была и радостной, и печальной; в ней смешались тепло и холод, пахнущие цветами. Огненными цветами, жгучими и сладкими.
— О нет, любовь моя, — сказала она. — Ты создан для этого. Это пылает в твоей крови. Ты — источник силы.
— А, — сказал он уныло, но без злости, — значит, я спутник мага. Ее глаза сверкнули. — Ты намного больше, чем спутник! — Ну конечно. Ведь я твой господин и супруг. — И мой возлюбленный.
Севайин принялась ласкать его, пока он не задрожал от удовольствия. Ее радость рождала в его сердце сладостную песнь. Севайин снова обладала прежней силой, растущей в ней, возносившей ее к небесам, увлекавшей Хирела вместе с ней, кружившей в безумном танце. Она дотянулась до того огня, который был в ней, направила на него свою силу воли.
Хирел на ощупь преодолел стену ослепляющей боли и увидел, как она сжалась в комочек на полу, ошеломленная и подавленная.
— Искалечена, — сказала она. — Все еще… после всего… — Нет! — вскричал Хирел. Она едва слышала его.
— Я была так уверена. Я знала. Моя сила вернулась назад. Она начала возвращаться ко мне сразу после изменения, а ты — ее средоточие. Но боль все еще со мной. А стены высоки как никогда. — Она подняла голову. Улыбнулась. — Я разобью их. Клянусь Аварьяном, Хирел, разобью.
Красный князь снова куда-то исчез. Не видно было и Араноса. Маги не пожелали сказать Хирелу, где он. Он мог только догадываться, как обстоят дела, у него было слишком мало оснований делать выводы. Это тревожило его. Война продолжалась, но на чьей стороне преимущество, маги отказывались сообщать.
Он не мог найти Севайин. Она присутствовала в его разуме, его тело помнило о ней, как об огненной вспышке в ночи. Наступит время, обещала она, и он узнает, как следовать за призраком в его урочище. Но пока еще он не умел этого, а она хорошо спряталась. В нем на мгновение вспыхнул гнев, ведь жена должна всегда находиться в распоряжении супруга.
Но его жена делала то, что хотела. Так, и только так она поступала всегда, даже находясь в этом безрадостном уединении.
Что же касается Хирела, то он не мог делать ничего из того, что подобает принцу. Вокруг были одни маги, которые не собирались прислуживать ему как рабы; они лишь следили, чтобы он имел все необходимое. Он был вынужден купаться, одеваться и развлекаться сам. В крепости находилась библиотека, занимавшая огромную комнату со сводчатым потолком. Но ни в одной книге не нашлось ответа на то, что происходит сейчас между империями. Один из магов согласился провести с Хирелом несколько поединков без оружия, но с ним невозможно было говорить о чем-либо, кроме обхватов, бросков и выпадов. Наконец беспокойные блуждания привели Хирела в самый центр замка, в зал силы, уже лишенный роскошного свадебного убранства. В очаге по-прежнему горел огонь. Севайин сказала, что если он погаснет, то крепость падет, ибо именно это пламя скрепляло каменные стены цитадели.
Хирел сел напротив огня, выглядевшего как самое обычное пламя. Тепло ласково окутывало его тело; танец огня успокаивал его гнев. Он закрыл глаза и увидел, как в темноте замелькали искорки.
— Если ты и есть сила, — сказал он, обращаясь к огню, — то служи мне. Скажи мне то, чего не хотят открыть мои тюремщики. — Достаточно ли ты силен, чтобы выдержать правду? Хирел посмотрел через плечо, ничуть не удивившись. Возможно, в этом был повинен магический огонь. Магистр гильдии опирался на два посоха. Его мантия, цвет которой невозможно было определить при этом освещении, казалась сотканной из серебряных и фиолетовых нитей, она мерцала, словно императорский шелк.
— Я должен знать, — ответил ему Хирел. — Асаниан повержен? — Нет.
— Мой отец мертв? — Конечно, нет. — Может быть, я лишен моих титулов?
— Ты ведь знаешь, что это невозможно. — Тогда, — сказал Хирел, — мне нечего бояться. Маг сел рядом с ним. Ну и ну, подумалось Хирелу, да ведь он молод. Но его тело так искривилось и в нем чувствовалась такая боль, что магистр казался глубоким стариком. Но меньшего он не заслуживал.
— Действительно, — спокойно сказал он. — Такова моя расплата за обладание магией. Когда-то я был очень красив, силен и на редкость грациозен. Я танцевал в храме Шаваана в Эшаране, что в Девяти Городах. — Но ведь…
— Да, это позволено делать только женщинам. То, что я сотворил с твоей возлюбленной, я пережил и сам. И даже больше того. Всем, что у меня было, я пожертвовал ради того, чтобы стать магистром магов. Хирел посмотрел на его разбитое тело, взглянул в его ясные глаза.
— Какую цену ты хочешь получить от меня? — Не я, принц. Это сила. Это она распоряжается тобой по своему выбору.
— Нет, магистр, выбор совершаю я. Магистр улыбнулся.
— Возможно, так оно и есть. А возможно и другое. Разве ты не связан нерушимыми узами с Дочерью Солнца? Разве ты не признаешь реальность магии?
— Волей-неволей, — сказал Хирел. Он сощурил глаза. — Расскажи мне обо всем. Магистр склонил голову, затем поднял ее. — Быть может, в конце концов, это не так уж и ужасно. Это всего лишь владение силой. Ты находишься вне твоего мира, принц, и вне твоего времени. Там по-прежнему стоит осень; война только что началась. Мирейн Ан-Ш’Эндор взял Кувриен. Зиад-Илариос объявил, что сам поведет армии Асаниана и будет наступать до тех пор, пока его священная персона не займет трон Керувариона. Хирел обнажил зубы в улыбке. — Какой скандал!
— А разве нет? Однако это не идет ни в какое сравнение с тем скандалом, который потряс нынче весь Асаниан. Хирел не поверил своим ушам.
— Это правда, принц. Союз против нас, осмелившихся взять тебя в заложники. Внезапно Хирел рассмеялся. — Попался, который кусался!
— Только в том случае, если им удастся найти нас. — Удастся, — сказал Хирел. — Ты не повелеваешь всеми магами.
— Верно, — согласился магистр. — Солнцерожденный сильнее меня. Но если он примет предложение твоего отца, это лишь посодействует выполнению наших намерений. Они могут найти нас, могут организовать осаду, они даже могут взять нас приступом. Это не имеет значения. Ведь ты здесь, вместе с твоей женой, которая носит наследника обеих империй.
— И они будут сражаться вместе. — Хирел нахмурился. — Если только все складывается вам на пользу, то почему твои маги не хвастаются этим?
— Слишком рано, чтобы испытывать уверенность. Солнцерожденный может отказаться от союза. Золотой двор может восстать против твоего отца. Сам Зиад-Илариос может решить действовать в одиночку, несмотря на свое предложение Мирейну.
— А мы, дети императоров, — сказал Хирел, начиная наконец понимать, — можем попытаться бежать от вас. Интересно, как поступит Солнцерожденный, когда узнает, что стал отцом дочери?
— Он узнает об этом. В положенное время. Когда это наилучшим образом послужит всем нам.
— Долго ли нам ждать, магистр? Долго ли вы намерены держать нас взаперти? — Так долго, как это необходимо.
— Так долго, сколько сможете. — Хирел поднялся. — Я должен бы посочувствовать. Гнев императора падет на твой орден. Тебя, конечно, беспокоит, что твои люди будут страдать, а принцы все равно будут пользоваться полным доверием своих повелителей?
— Это доверие прекрасно послужит нам всем, — сказал магистр.
— Так доверься же нам, повелитель магов. Позволь нам присутствовать на ваших, советах. Ведь мы
