Манъёсю

Я над ней повесил знак запрета:
Не косите ни в горах, ни в поле, люди,
Вы асадзи — мелкую траву!

1348

С той поры
Как в Тамаэ, в Мисима,
Я запрета знак повесил над травой,
Я считаю ту траву комо своею,
Хоть скосить ее я не успел…

1349

Ужели так живя,
И дальше мне стареть?
Ведь не бамбук я мелкий, что растет
В полях Оораки, где падает теперь
На заросли его чудесный белый снег…

1350

На поле в Ябасэ, в стране далекой Оми,
О мелкий, зеленеющий бамбук!
Ужель к нему мне не приладить перья,
Не сделать стебель меткою стрелой,—
Ведь так любим бамбук прекрасный мной!

1351

Травой цукигуса, травою лунной
Мне хочется свое окрасить платье,
Пусть даже в утренней росе
Насквозь промокнув,
Оно утратит яркие цвета…

1352

Сердце мое
Так зыбко, так зыбко оно!
Как болотные травы укинунава,
Ни к берегу близко, ни вдаль, где моря,
Колеблясь, не могут уплыть никуда…

Сравнивают с рисом

1353

Пусть еще в Фуру, в Исоноками,
На поле зеленом с рисом молодым
Колос не созрел,
Я все равно повешу
Знак святой запрета — буду сторожить!

1354–1359

Сравнивают с деревом

1354

Роща хаги средь полей Ману
С белоснежною осокой,
Платье ты окрасила тому,
Кто тебя не любит
Всей душою.

1355

Дровосек, что вытесал столбы
Из святых деревьев хиноки,
Вряд ли приготовил загодя
Их для простеньких сторожек небольших,
Что на время строятся в полях.

1356

Деревцо момоноки,
Что поднялось на вершине горной,
Будет ли давать оно плоды? —
Человек один спросил меня об этом,
Так, смотри же, сердце береги!

1357