Рис с полей, где рыскал зверь, С нововспаханных земель, Положили на хранение в амбар. Ох, сушили, засушили зря. И с тобою так, любовь моя. Вот что известно об этой песне. Имибэ Куромаро в звании обито увидел во сне, что он сложил песню о любви и послал ее другу. Проснувшись, он попытался прочесть ее, и она выглядела так, как приведена выше.
3849–3850
Две песни, в которых выражено разочарование и сожаление о бренности этого мира
{записаны на Ямато-кото в буддийской часовне храма Кавара}
3849
Жизнь и смерть — Два моря на земле — Ненавистны были вечно мне. О горе, где не достигнет их прилив, Я мечтаю, чтоб уйти от них. 3850
Ах, во временной сторожке дел мирских, В этом мире бренном и пустом Все живу я и живу… До страны грядущей как смогу дойти? Неизвестны мне, увы, туда пути… 3851
Когда бы сердцем был в краю таком, Где нету лжи И царствует природа, Тогда, наверное, гора Хакоя Мне ближе бы видна была. 3852
Там, где ловят чудище-кита, — Море. Разве знает смерть оно? Горы, разве знают смерть они? Но придется умереть и им. У морей с отливом убежит вода, На горах завянут листья и трава… 3858–3854
Две песни, высмеивающие исхудавшего человека
3853
Я тебе, Исимаро, Вот о чем сказать хочу: Знай: от летней худобы Хорошо, твердят, ей-ей, Наловить и есть угрей. 3854
Хоть худым-худой, но все равно, Лишь бы только жив был — не беда. Только, милый мой Исимаро, смотри: Ты, ловя в реке своих угрей, С ними сам от нас не уплыви. По поводу этой песни известно, что был человек по имени Ёсида Ою, по прозванию Исимаро. Он был сыном Ёсида Ёроси. Он очень исхудал. Как бы много ни ел, он всегда казался голодным. Поэтому Отомо Якамоти сложил эти песни, вышучивая его.
3855–3856
Две песни о разном, сложенные принцем Такамия
3855
Где глициния цветет, Там же, с ней переплетясь, растет Плющ вонючий, Нет ему конца, Как и нашей службе для дворца. 3856
Ворон, что зерно клевал В поле, где пахал брахман,
