впоследствии я встретился с ним лицом к лицу: очень интересный господин! Очередь придет -- познакомлю.
Здесь на сей раз простимся мы с записками Тростникова (объяснение -- кто такой Тростников, завело бы слишком далеко, и потому оно здесь выпускается), из которых извлекли отрывок, предлагаемый благосклонному вниманию читателя.
Печатается по тексту первой публикации, с восстановлением цензурных исключений и со следующими исправлениями по авторизованным писарским копиям: с. 337--338, строки 44--1: 'выварю' вместо 'выпарю' (по АК ГИМ); с. 339, строка 6: 'говорят, сердяга' вместо 'говорят' (по АК ЦГАЛИ); с. 339, строка 22: 'осьмнадцать' вместо 'восемнадцать' (по АК ГИМ); с. 340, строка 37: 'худенькой' вместо 'худенький' (по АК ГИМ и АК ЦГАЛИ); с. 340, строка 37: 'тощенькой' вместо 'тощенький' (по АК ГИМ и АК ЦГАЛИ); с. 341, строка 29: 'совсем дело дрянь' вместо 'дело дрянь' (по АК ГИМ и АК ЦГАЛИ); с. 343, строка 25: 'страшный' вместо 'странный' (но АК ГИМ и АК ЦГАЛИ); с. 343, строка 26: 'странным' вместо 'страшным' (по АК ГИМ и АК ЦГАЛИ); с. 344, строка 17: 'Долго' вместо 'долго' (по АК ГИМ и АК ЦГАЛИ); с. 350, строка 36: 'сковал' вместо 'оковал' (по (АК ЦГАЛИ); с. 351, строка 30: 'клубами' вместо 'клубом' (по АК ЦГАЛИ).
Впервые опубликовано: ФП, ч. 1, с. 254--303, с подписью: 'Н. Некрасов'.
В собрание сочинений впервые включено: Собр. соч. 1930, т. III.
Отрывок чернового автографа главы V 'О петербургских углах и о почтенных постояльцах, которые в них помещаются' из части первой не завершенного и не опубликованного при жизни Некрасова романа 'Жизнь и похождения Тихона Тростникова' (см.: наст. изд., т. VIII) от слов: 'Хороший человек…' -- до слов: '…кивала мне головой', с датой: '7 сентября' -- ГБЛ, ф. 195, М5758.1, л. 24. Глава романа была написана на л. 21--29 (сдвоенных, большого формата) автографа. Л. 24--28, по-видимому, были извлечены Некрасовым из рукописи для подготовки их к публикации в качестве самостоятельного очерка в первой части 'Физиологии Петербурга'. Дальнейшая судьба л. 25--28 неизвестна.
Отрывок белового автографа: '…в себе похвалы ~ лучше, чем теперь' -- с незначительными карандашными поправками -- ГПБ, ф. 608, No 5099, 1 л. (см. о нем:
Первая авторизованная писарская копия (АК ГИМ) со значительной правкой чернилами и карандашом, с обозначением Некрасовым расположения политипажей, с цензурными и автоцензурными исключениями, с пометами красным карандашом и красными выцветшими чернилами цензора А. И. Фрейгаига (на л. 1 помета, служащая основанием датировки копии: 'По решению Комитета нельзя печатать. 4 апреля 1844' ) -- ГИМ, ф. 37, ед. хр. 510, л. 1--46. Текст: '…заключали в себе похвалы ~ было лучше, чем теперь' (л. 33) утрачен (см. с. 347--348, строки 36--30).
Вторая авторизованная писарская копия (АК ЦГАЛИ), очевидно более поздняя (сходство авторских исправлений с первым списком позволяет датировать ее также 1844 г.), в основном соответствующая печатному тексту (за исключением отдельных цензурных и автоцензурных купюр), с авторской правкой чернилами и авторской пометой слева в углу на л. 1: 'Рыжов! Перепишите эту статью еще раз хорошенько и поскорее. Некрасов' -- ЦГАЛИ, ф. 338, ед. хр. 36, л. 1--23.
Последовательность копий устанавливается на основании следующих соображений. На первом листе копии ГИМ после заглавия 'Петербургские углы' рукой Некрасова вписано: '(Из рукописи 'Русский Жиль Блас')'. В копии ЦГАЛИ подзаголовок изменен также самим Некрасовым и соответствует имеющемуся в печатном тексте (в первой части 'Физиологии Петербурга'): 'Петербургские углы (Из записок одного молодого человека)'. По сравнению со списком ЦГАЛИ копия ГИМ является более черновой. В ней содержится большее количество авторской правки, зачеркнутых и незачеркнутых вариантов. Описание 'петербургских углов' здесь более пространно и сопровождено множеством бытовых деталей, отсутствующих как в копии ЦГАЛИ, так и в тексте первой публикации. После слов: 'остальное пространство до двери было завалено разным хламом' -- Некрасов вписывает на полях рукописи ГИМ: 'в углу [налево] направо и противуположном ему, в углублении, были устроены нары, прикрытые так называемыми постельниками из тростника; четвертый угол был пуст' (см.: Другие редакции и варианты, с. 515). Диалог героя-повествователя с содержательницей 'угла' Федотовной в копии ГИМ имеет большее число вариантов, свидетельствующих о поисках Некрасовым окончательных и более точных формулировок (там же, с. 515--516). Значительна авторская правка Здесь и в характеристике отдельных персонажей, в частности 'зеленого господина' (там же, с. 519--522). В копии ГИМ содержится ряд карандашных помет, сделанных, очевидно, цензором, рядом со словами, требующими разъяснения. Например, знаки вопроса стоят около просторечных выражений 'ерунда' и 'побывшился', произносимых дворовым человеком и Кирьянычем, крестьянином, 'отпущенным по оброку'. В копии ЦГАЛИ к слову 'ерунда', еще не бытовавшему в 1840-е гг. в литературе, рукой Некрасова вписано примечание: 'Лакейское слово, равнозначительное слову -- дрянь' (с. 348).
Все сказанное свидетельствует о том, что копия ЦГАЛИ представлялась Некрасову завершенной и окончательной. Цензорская правка красным карандашом содержится лишь в копии ГИМ; в копии ЦГАЛИ она почти не учтена, что объясняется, очевидно, намерением Некрасова сохранить текст в первоначальном виде. Однако цензорские изъятия в копии ГИМ и в 'Петербургских углах', напечатанных в 'Физиологии Петербурга', идентичны. Таким образом, сличение обеих авторизованных рукописей с текстом 'Физиологии Петербурга' дает возможность выявить цензурные купюры и восстановить их в тексте, публикуемом в настоящем томе.
Цензурной правке в копии ГИМ подверглись главным образом фразы, содержащие намеки антиклерикального содержания, и некоторые 'неблагопристойные' выражения. На с. 344 (строки 9--10) цензором вычеркнуто слово 'Богоявленский' в надписи 'Богоявленский питейный дом', здесь же (строка 30) зачеркнуто: 'дьячки и квартальные'; на с. 345 (строка 29) под зачеркнутой фамилией 'Яковлев' сверху надписано 'Я…', по-видимому, чтобы исключить недопустимый намек на лицо именитое или известное современникам (ср. с. 520, 591); на с. 334 (строки 20-- 22) отмечена фраза, содержащая намек на грубую пословицу: 'Я смекнул, что лучше последовать известной пословице ~ пошел серединою', а на с. 339 (строки 40--41) -- слова 'перекрестился на образок, висевший над нарами'; на с. 339 (строки 11--12) зачеркнуто: 'вы тоже крепостной' и вписано: 'дворовый'. Некрасов заменил цензорский вариант словом 'господский'. В рукописи ГИМ изъято ироническое упоминание 'Северной пчелы'. Название булгаринской газеты заменено нейтральным обозначением 'одна газета' (см.: Другие редакции и варианты, с. 523). Цензорская правка в писарской копии ГИМ не коснулась слов 'напевая что-то про барыню' (с. 339, строки 31--32). Они есть и в списке ЦГАЛИ. Однако в тексте 'Физиологии Петербурга' это место отсутствует. Очевидно, оно было исключено при повторном прохождении 'Петербургских углов' через цензуру 11 февраля 1845 г. По-видимому, тогда же были изъяты фразы: 'Но уважение к исторической истине заставляет сказать, что при вывеске повивальной бабки изображения никакого не было' (с. 333, строки 25--27) и 'У отца родного крест с шеи снимет' (с. 353, строка 29). В обеих писарских копиях эти фразы значились.
Помимо перечисленных исключений, связанных с замечаниями цензора, в тексте 'Петербургских углов' прослеживается еще несколько купюр. К ним относятся: 'Из избы сору не выношу' (с. 337, строка 13); 'А на собаке какой грех' (с. 337, строка 24); 'Да денег дай! -- сказал дворовый человек, отпущенный по оброку,-- Денег у черта просить,-- проворчал сердито бородач. Разговор прекратился' (с. 340, строки 11--14); 'накапал в стакан сала из ночника, всыпал щепоть табаку и целую горсть соли, долил вином и пальцем всё размешал. Мне стало страшно' (с. 349, строки 24--27); 'господь прибыль дает' (с. 353, строки 19--20); 'Вчерась в нем в церковь ходила, рублев десятка стоит. Известно, тоже у господ украден: нищему где платок покупать!' (с. 353, строки 38--40).
Все это дает основание предполагать существование еще одной, не дошедшей до нас рукописи 'Петербургских углов' (наборной), в которой, очевидно, имелась отмеченная выше правка.
В 'Петербургских углах' (ФП) содержится авторское рассуждение (с. 347--348, строки 38--30): 'Такие брошюры загромождали русскую литературу в доброе старое время ~ когда, по их словам, все было лучше, чем теперь', заключенное в кавычки. Между тем в обеих авторизованных писарских копиях и в отрывке ГИБ кавычки отсутствуют. Комментаторы (К. И. Чуковский, А. Н. Лурье) находили к этому месту отдельные смысловые параллели в статьях Белинского. Точным цитированием это некрасовское рассуждение не представляется. В настоящем томе кавычки устраняются по обеим копиям, по которым в тексте 'Петербургских углов' восстанавливаются и купюры, перечисленные выше.
Начало работы над 'Петербургскими углами' (не в качестве самостоятельного произведения, а в составе главы V романа о Тростникове) относится, вероятно, к концу 1843 г. Основанием для такого предположения является некрасовская помета '7 сентября' (без указания года), сделанная в черновой рукописи главы 'О петербургских углах и о почтенных постояльцах, которые в них помещаются'. Очевидно, эта дата может относиться лишь к 1843 г., так как 4 апреля следующего, 1844, г. 'Петербургские углы' были запрещены Петербургским цензурным комитетом.
Как явствует из цензурной истории, первоначально 'Петербургские углы' предназначались Некрасовым для 'Литературной газеты'. На заседании Петербургского цензурного комитета, состоявшемся 4 апреля 1844 г. в присутствии председателя комитета Г. П. Волконского, цензоров А. Л. Крылова, А. В. Никитенко, С. С. Куторги, А. П. Очкина, рассматривались представленные цензором А. И. Фрейгангом 'две статьи, назначаемые к помещению в 'Литературной газете': 1. Фантазия Ж. Ж. Гранвиля с политипажем, представляющим человека, нисходящего до животного, и животного, возвышающегося до человека {Речь шла о работе французского карикатуриста Ж. Гранвиля (1803--1847) (настоящая фамилия Ж. Жерар) 'Животные, изображенные ими самими' (1842).}, и 2. 'Петербургские углы'. Комитет первую статью признал позволительною и разрешил г. цензору одобрить ее к папечатанию; а вторую, на основании ї 3 ст. 3 Устава о цензуре, подверг запрещению' (Журнал заседания С.-Петербургского цензурного комитета 4 апреля 1844 г.-- ЦГИА, ф. 777, оп. 27, д. 37, л. 38--41 об.). ї 3 ст. 3 Устава о цензуре препятствовал публикации статей, содержащих 'оскорбление добрых нравов и благопристойности'.
Вскоре после запрещения 'Петербургских углов' Некрасов в качестве редактора начал интенсивную организационную деятельность по подготовке альманаха 'Физиология Петербурга'. Его основные темы и направление намечены в ряде фельетонов писателя, напечатанных в 'Литературной газете': 'Хроника петербургского жителя' (ЛГ, 1844, 2 марта, No 9; 6 апр., No 13; 13 апр., No 14), 'Черты из характеристики петербургского народонаселения' (ЛГ, 1844, 10 авг., No 31; 17 авг., No 32) и др.
К 1844 г. относится работа писателя над водевилем 'Петербургский ростовщик'. В одной из ранних газетных публикаций о первой части 'Физиологии Петербурга' (предваряющей ее появление), в 'Журнальных отметках' (РИ, 1844, 12 ноября, No 256), возможно принадлежащих Некрасову, приводится перечень статей будущего альманаха, процензурованного 2 ноября 1844 г. В его составе значится 'Петербургский ростовщик'. Однако при жизни писателя водевиль не был напечатан (см.: наст. изд., т. VI, с. 676--677). По-видимому, когда первая часть сборника уже была набрана (и соответственно на титульном листе первой части была обозначена дата: '1844'), Некрасову благодаря содействию А. В. Никитенко удалось получить цензурное разрешение для 'Петербургских углов'. На оборотной стороне шмуцтитула 'Петербургских углов' помечено: 'Печатать позволяется. С.-Петербург, 11 февраля 1845 года. Цензор А. В. Никитенко'. Цензурное разрешение очерка определило окончательный состав первой части 'Физиологии Петербурга', в которой вместо 'Петербургского ростовщика' были опубликованы 'Петербургские углы' как произведение, наиболее соответствующее направлению и структуре сборника. Очевидно, вторичное прохождение 'Петербургских углов' через цензуру, включение очерка в почти подготовленный альманах явились причиной задержки выхода в свет первой части 'Физиологии Петербурга', обещанной читателям в конце декабря 1844 г. (см. об этом:
'Петербургские углы' -- одно из центральных произведений некрасовского сборника. Его содержание (быт и судьбы низших сословий, людей из народа, обитателей петербургского 'дна') и художественная специфика в духе поэтики 'натуральиой школы' полностью отвечали задачам создания беллетристики гоголевского направления, сформулированным Белинским в программном 'Вступлении' к первой части 'Физиологии Петербурга'. Здесь же петербургские очерки, в том число и 'Петербургские углы', соотносились с предшествующими опытами в подобном жанре, с французскими 'физиологиями' и русскими нравоописаниями.
Некрасову -- создателю 'Петербургских углов' были хорошо известны издания А.-Л. Кюрмера 'Французы в их собственном изображении' (1840--1842), физиологические очерки Ж. Жанена, издание А. П. Башуцкого 'Наши, списанные с натуры русскими' (1841--1842), 'Картинки русских нравов' (1842) и 'Очерки русских нравов, или Лицевая сторона и изнанка рода человеческого' (1843) Ф. В. Булгарина и др. К нравоописаниям Булгарина он, так же как и Белинский, относился крайне отрицательно, неоднократно рецензируя их в 'Отечественных записках' (1843).
К социальному исследованию петербургского 'дна' обращались литературные современники и соратники Некрасова, многие из которых принимали участие в организованных им сборниках. Бедственному положению низших слоев петербургских тружеников были посвящены очерки Д. В. Григоровича ('Петербургские шарманщики') и В. И. Даля ('Петербургский
