— Точно, не хватало — кивает весело Вовка. Ну да. Его трудно обидеть, он толстокожий и знает себе цену. Из домика тем временем шумно вываливаются инженеры.
Не все, правда, Чечако что-то там убедительно балаганит, вот настоящий талант у человека говорить без перерывов и даже вроде как по делу, особенно если не сильно прислушиваться.
— Оценили достоинства устойчивой радиосвязи? — усмехается, поблескивая глазами, Чарджер.
— Вы услышали мои вопли в эту 'ежитсу'? — уточняю я.
— Именно так. Только она не «ежитсу», а «есу» называется. Аккурат на нашего чифа попали, а уж Эхо всех нас на уши поставил. По-моему, мы вполне сработали как группа быстрого реагирования — горделиво замечает инженер.
— Да. За это — спасибо, мне честно признаться было грустно, когда меня замонали — признаю я очевидный факт.
— И за что вас, как вы выразились предельно метко — замонали? — интересуется стоящий рядом инженер в полосатом камуфляже.
— Если не секрет, конечно? — понимающе замечает Чарджер.
Черт его знает — секрет это или нет. За свой длинный язык я не раз огребал, но с другой стороны лучше самому про себя рассказывать, чем другие про меня слухи пускать будут, опровергай потом. То ли он шубу украл, то ли у него украли, а осадочек остался, как же знаем.
— Пара сукиных детей из задержанных — опознали меня. Когда брали танкоремонтный завод, ну там лагерь был для выживших…
— Мы в курсе — кивает полосатый камуфляж.
— Меня попросили съездить на выезд — там у кого-то повреждение позвоночника было. Мы с нашим снайпером и поехали. Машины своей не было, сели на попутку, а там, как на грех, были выпнутые из лагеря за всякие художества отбросы общества. Их типа на выселки определили, на манер Робинзона. Ну, и мы в виде конвоя и охраны. Этих выгонтов в Узигонтах высадили с багажом. Ну, а так зря ездили — помер спинальный.
— Выходит, Робинзонов прибрали ропшинские? — кивает Чарджер.
— В тютельку. Вот меня и обвинили в работорговле, значится, на основании этих показаний — подвожу я итог своему сказанию.
— Почем продавал-то? — не очень умно шутит с брони Рукокрыл.
— Даром отдал. Гнилой товар-то был — отрезаю я.
— Язык подберите, молодой человек, а то свисает — строго говорит Рукокрылу полосатый камуфляж.
Званцев-младший собирается возбухнуть, но в бок его тычет локтем приятель, сидящий рядом на горячей броне, да и Вовка взглядывает неодобрительно. Неловкую паузу нарушает щуплый пацан срочник — он вроде как замечен был мной у Ржевских. В лапках это кефирное создание с натугой тянет картонную коробку из-под телевизора средних габаритов и оттуда торчит ствол моего калаша, уж что-что, а свою дудку самострельную я опознаю издали. Субтильный вояка презрительно брякает мне коробку под ноги и пытается гордо удалиться, но Вовка, выпрыгнув из БТР ловко цапает это ходячее недоразумение в берцах за шкирку.
— Воен, скажи-ка дядям! Это все что значит? — раздельно спрашивает Вовик.
— Вашего лепилы шмотки — вякает остановленный, неумело пытаясь вывернуться.
— Стоять, Зорька! — прикрикивает на лопуха, не шибко старший по сравнению с «военом» курсант Ленька.
— Руки убери! — стараясь придать своему голосишку значительность и непреклонность начинает дрыгаться воен.
— Опись где имущества и вооружения? — строго спрашивает его полосатый камуфляж.
— Покрали небось, молодой челаэк, все что можно, пока несли? — с барской интонацией заботливо подливает маслица в огонь и Чарджер. Тут же на горемычного срочника вываливается сразу поток весьма низкосортных, надо заметить, шуточек и претензий. И это ему еще повезло, Чечако на его счастье еще полощет мозги нашим партнерам — оппонентам в комнатушке. Он бы мозги этому сопляку прополоскал бы куда как мощно.
— Да отвяжитесь вы, не брал я ничего! — чуть не плачет не ожидавший такого расклада салобон. Я тем временем шустро просматриваю сваленные в коробку мои вещи и стараюсь углядеть недостачи. Автомат на месте, «Малыш» тоже, разгрузка вот и даже моя, не позарились. Каска, пистолет. Рации обе, гарнитура на ухо лежит, документов только нет.
— Удостоверние скоммуниздили — говорю я собравшейся публике.
— Тогда придется этого обмылка захомутать в виде компенсации. Пусть нам картошку чистит, а удостоверение вам новое нарисуют, пока старое не вернут — заявляет уверенным голосом Вовка.
— Не годится. У меня удостоверение было заламинировано, так что ценность повыше, чем у простой бумажки.
— Тогда надо этого мурзилку в целлофан замотать — кивает с брони Ленька.
— Идите вы к черту! — начинает рыпаться салобон, которому очень неуютно в нашей компании. Накал нарастает, потому как ему на помощь приперлись его товарищи, во главе с этим злобным мудаком, что хотел мне все время в ухо наладить. Инженеры со вкусом и удовольствием влезают в свару, наши не отстают. Но мордобой так и не начинается — прибывает замначраз и начинает орать на нас нечеловеческим голосом. В итоге страсти остывают, ржевские откатываются на исходные позиции, инженеры нехотя заканчивают перепалку, меня тут же высокое начальство отсылает с глаз долой, я ему только успеваю доложить, что у меня пропало удостоверение и — тут я вспоминаю, что у меня был трофейный ятаган, а теперь его нет. Замначраз машет рукой и вваливается в домик, тут же оттуда вываливаются все лишние. Я так понимаю, что осталась пара Ржевских незнакомцев, Брысь с Ильясом, да свита замначраза. Его охрана тут же берет под контроль местность. Больше нам тут делать нечего.
— Ну и что мне делать? — спрашиваю я у присутствующих, благо нас отогнали подале от домика.
— А вы для чего сюда шли? — уточняет Чарджер.
— Интервью дать, разумеется, для Радио Кронштадт, да конкуренты перехватили — ехидничает с невинным видом Чечако.
— Не, я в разумении свои трофеи собрать — заявляю я.
— Это какие трофеи? — уточняет Чарджер.
— Джип, стрекалку для зомби, еще там всякое — туманно поясняю я.
— Знаете, мне кажется вам лучше все же подождать — мы разберемся с трофеями, вашу долю вам доставим. Сейчас Олега дергать не стоит — он нашел очень интересную инфу, на сей момент копирует и разбирается, а вы с ним на пару работали. Тем более, что стрекалка вообще-то оказалась интересной штучкой, так что скорее это будет не личный трофей, а на команду. Даже на две команды, от нашей опять же Олег был. Да и насчет совместного похода за «есу» стоит поговорить — резонно толкует Чарджер. В другое время я бы с ним поспорил, но вот сейчас — неохота. Мой грабительский поход кончился настолько нелепо и неудачно, что как-то все желание наживаться пропало. Пошел по шерсть, а вернулся стриженым.
Пока я думаю, к домику подлетает разноволосый командир этой буйной инженерской ватаги по прозвищу Эхо, ехидно на меня смотрит, коротко ржет, потом выдает совершенно неуместное:
— Бежала овча мимо нашего крыльча, как шлепнеча да перевернеча. Я ей: 'Овча, овча, на хлебча, а она и не шевелича'. Чарджер! За мной, нас ждут великие дела!
Оба ныряют в комнатушку, видно вызвали для чего-то и их. Там прямо Большой Совет получается? Или как все это понимать.
Мне чем дальше, тем меньше хочется тут находится. Мимо трофеев меня вежливо прокатили, самостийно хозяйничать охота пропала полностью.
— Вовка, может отвезешь меня отсюда нафиг. Наши сейчас где? Чтоб к ним!
Водитель хмыкает, тянет из разгрузки рацию. Коротко сообщает майору, что увезет нашкодившего лекаря к танку. Слушает ответ, потом кивает на стоящего в теньке 'Найденыша':
— Залезай. Покатаю. А вы, ребятки, пока тут подождите, мало ли что. Будьте паиньками и не шалите, оглоеды! Давайте, давайте, слазьте, расселись тут… Графья Парамоновы…
