— Вы критикуете Толстопуза?
— Нет… Да, да, критикую! Ваш брат просто слепец! Я это заметил только в последнее время. Он настолько ограничен, что иногда я сомневаюсь, есть ли у него вообще что-нибудь в голове!
Врун схватил Сибил за худенькие плечи:
— Сибил, посмотрите, как много мы узнали, побывав на этой прекрасной земле! А он застрял в своей убогой конторе, в пропитанном смогом Туманном, и думает только о деньгах! О презренном металле! Конечно, я понимаю, что многие звери не могут позволить себе такие путешествия, но нам-то повезло! И мы должны использовать эту возможность! Значит, на юг, да? А вообще-то нам, наверное, нужно было отправиться вместе с Серебряком!
— Ну, не знаю… — произнесла ошеломленная таким многословием Сибил. — Я очень люблю Толстопуза и никогда не позволила бы вам так отзываться о нем, но…
— Но?
— У него очень плотный график работы, который не позволяет ему наслаждаться достижениями других культур и расширять свой кругозор.
Врун с Сибил направились в пароходство и заказали билеты. Всю дорогу их преследовали фанатичные горностаи, но, поскольку билеты были недешевыми, лишь немногие из них позволили себе последовать за ними.
Пароход медленно проплыл вдоль песчаных берегов Нала, миновал возделанные поля и наконец вошел в область тропических лесов и джунглей.
Мимо них проплывали заброшенные города, горы, великолепные жирафриканские пейзажи. И повсюду их сопровождали новые, неизвестные доселе запахи и звуки.
— Как это все прекрасно, Однолюб! — стоя на палубе, заметила Сибил, когда пароход повернул из Нала в один из его рукавов, впадающих в океан. — Спасибо, что привезли меня сюда!
Она накинула шаль, которая защищала скорее от москитов, нежели от вечерней прохлады.
— Вы слышите сверчков? А шум джунглей? Хорошо, что мы на пароходе и находимся в полной безопасности! Пройдемте на нос?
— Почему бы и нет?
На душе у Вруна было тепло и приятно. Он обнаружил в себе романтика, о чем раньше даже не подозревал. Все доставляло ему удовольствие: заморское небо, заморские ночи, путешествие по реке в этой экзотической стране.
Они вместе стояли на носу, любуясь темными очертаниями проплывающих мимо джунглей. Вскоре пароход подошел к речному устью, где был огромный морской порт. Вокруг сверкали огни. Пароход дал низкий, протяжный гудок. Сибил вдруг захотелось встать на самом носу, чтобы лучше видеть.
— Осторожней, — предупредил ее Врун. — Это небезопасно.
— Ах, трусливый детеныш… — начала было Сибил.
В этот миг перед пароходом появился огромный топляк, и рулевой резко повернул влево. Сибил тихо вскрикнула и исчезла за бортом. Она с плеском ударилась о воду, но, к счастью, ее подхватила носовая волна. Бедняжку понесло вдоль судна, а Врун, крича, бежал по палубе, стараясь не упустить ее из виду.
— Горностай за бортом! Горностай за бортом!
В конце концов ему удалось схватить пробковую подушку и бросить ей.
— Держитесь, Сибил, я иду к вам! — крикнул он.
Врун схватил вторую спасательную подушку и прыгнул в воду. Пароход продолжил свой путь к причалу. Из-за угрозы столкновения с бревном криков Вруна никто не услышал. При резком повороте руля в столовой попадали с полок тарелки и бокалы. Рулевого отбросило в сторону от штурвала, а навигационные приборы повалились на палубу. Повсюду раздавались крики, и никто не обратил внимания на исчезнувшую пару.
— Сиб! Сиб! — орал в темноте Врун.
— Да здесь я! — раздался ее голос всего в нескольких метрах от него. — Сюда!
Врун поплыл на плеск, пока наконец не ухватился за мокрую лапу.
— Это вы? — глотнув солидную порцию воды, осведомился он. — Это вы, Сиб?
— А кто еще может плавать в реке в такой час? — услышал он в ответ. — Что вы собираетесь делать, шеф Врун? Похоже, нас уносит в открытое море.
Ах да, у нее опять изменилось настроение! Для этого оказалось достаточно такой мелочи, как падение за борт. И все же она была права, их относило в океан. Течение было очень сильным, а до берега слишком далеко, чтобы оставить пробковые подушки и плыть к нему. Сибил отчаянно барахталась, пытаясь совершить невозможное.
— Я бы… я бы на вашем месте так не шумел, Сибил, — посоветовал Врун.
— Почему?
— Крокодилы.
Сибил тотчас затихла.
— А здесь они водятся? — прошептала она.
— Да, а из океана могут заплыть акулы! Мы должны сохранять спокойствие.
Но ему самому хотелось кричать во весь голос. Он с ужасом представил острые словно бритва зубы ужасных безмозглых рептилий.
— Что нам делать? — спросила Сибил.
— Плыть по течению, — ответил Врун. — Ничего другого не остается.
И они поплыли по течению. Их понесло к устью реки, а потом — в открытый океан. Вскоре огни порта скрылись из виду. Еще немного, и они останутся совершенно одни в бурной соленой воде. Горностаев охватил ужас. Гибель казалась неминуемой.
27
Ворота Закрытого дворца охраняли семь вооруженных копьями полосатых циветт, хищников из семейства виверровых, походящих одновременно на куницу и кошку.
— Неплохо, — пробормотал Нюх. — Семь семерок.
— Сорок девять, — машинально произнес Плакса.
Все воззрились на него.
— Ты знаешь таблицу умножения? — с удивлением сказала Бриония. — Очень хорошо, Плакса. Но Нюх имел в виду охранников-циветт. Ты заметил на их шубках семь черных и белых полосок? — спросила Бриония.
Плакса-математик немедленно подсчитал.
— Только пять! — возразил он.
— Ты не на того сейчас смотрел, — глядя на проходящего мимо стражника с пятью полосками, терпеливо объяснила Бриония. Тот явно принадлежал к другому виду виверровых. В лапах у него была чаша с розовой водой.
— Да, верно.
Он шествовал очень торжественно, этот зверь, словно носить розовые лепестки в воде было самым важным занятием на свете.
Когда ласки прошли за высокую кирпичную стену с частоколом из пик наверху и попали во внутренний двор, первое, что поразило их, были леопарды с крупными дикими крысами на поводках. Казалось, леопарды выгуливают их по мраморным дорожкам, пересекающим дворцовый сад. Понадобилось бы мгновение, чтобы отстегнуть поводки и спустить жутких грызунов на непрошеных гостей.
В саду ловко орудовали граблями и метлами садовники. Как ни удивительно, все они были землеройками! Эти злобные и воинственные зверьки на Поднебесном никогда не занимались таким
