— В гостинице никто не появлялся после нашего отъезда?
— Нет, если не считать его жены.
— Понятно, — сказал капитан, продолжая осматривать комнату. — А как, по-вашему, Архабов и ваш сосед по номеру были как-то связаны между собой?
— Что вы имеете в виду?
— Ну вот Архабов на допросе сказал, что убитого кавказца раньше не знал и случайно познакомился с ним здесь, в гостинице. Он правду сказал? Или нет?..
Я пожал плечами:
— Не знаю. Возможно, они действительно познакомились здесь. Но… — я замялся.
Капитан перестал рыться в вещах и повернулся ко мне.
— Мне показалось, что какая-то связь между Архабовым и Резо существует. Причем Резо ни о чем не подозревает, а Архабов в свою очередь знает о нем больше, чем может показаться на первый взгляд. Дело в том, что Архабов дважды советовал мне держаться поближе к Резо. Он еще как-то странно при этом говорил: мол, ему, Резо, так будет лучше. Как будто предупреждал меня о чем-то.
— А Резо чувствовал приближение опасности?
— По-моему, нет.
— Почему же вы не сказали мне о словах Архабова раньше?
— Все это выглядело странно и непонятно. Поэтому я и промолчал. Но теперь, когда дело зашло так далеко…
— Куда уж дальше, — вздохнул капитан. — Ну ладно, подождите пока в коридоре.
Я вышел из номера. Жена Архабова сидела на диване все в той же позе и курила очередную сигарету. Я присел рядом.
— Что они говорят? — спросила она.
— Пока ничего определенного, — соврал я, решив не говорить пока о том, что ее муж был задушен.
— Где я могу умыться?
— В номере есть умывальник, — сказал я.
Она поднялась и пошла по коридору, оставив свою сумку на диване. Когда она скрылась в номере, я притянул сумку к себе и открыл. Бумаги со стола Архабова были там: толстая пачка бумаги, исписанной мелким нервным почерком.
Потом все повторилось. Приехали уже знакомые мне санитары и деловито погрузили труп в грузовик. Жена Архабова стояла на крыльце рядом со мной и молча смотрела, как закрывают борт кузова. Она не плакала, а лишь сжимала свои маленькие кулачки и кусала губы. Ослепительно яркое солнце поднималось над крышами домов, но город был по-прежнему пуст. И только старые, покосившиеся дома смотрели темными глазницами окон на то, как увозят Архабова. Грузовик тронулся с места. Через пять минут он подъедет к моргу, и тело Архабова положат рядом с Резо. Они снова встретятся.
— Пойдемте, — предложил я женщине.
Она безропотно пошла за мной в гостиницу, где сержант уже опечатывал номер, в котором жил Архабов.
— Вы еще будете в городе? — спросил капитан женщину.
— Я здесь нужна? — Она выглядела очень усталой.
— Хотя бы на пару дней.
— Хорошо, — кивнула она.
— Вас поселят здесь, я договорюсь, — хмуро сказал капитан.
— Нет, — быстро ответила она. — Только не здесь.
— Простите, — он еще больше нахмурился. — В Доме колхозника пока поживете.
Я вспомнил Лылу и сказал:
— Она же не колхозница — ее туда не пустят.
Капитан посмотрел на меня как на ненормального:
— Что значит не пустят? Я им позвоню.
Я пожал плечами.
— Если хотите, мы вас туда подвезем, — предложил капитан, обращаясь к женщине.
— Спасибо, не надо.
Милиционеры вышли, и мы остались одни в коридоре.
— Давайте посидим еще немного, — попросила она.
Мы присели на диван. На улице заработал мотор, и машина отъехала.
— Как странно, — сказала она. — Здесь за одну ночь погибли два человека. Наверное, в этом городишке такого сроду не было.
Хлопнула входная дверь. Я обернулся — по коридору шел усатый сержант. Он посмотрел на нас, но ничего не сказал и скрылся в комнате администратора.
— Он что, остался здесь? — удивилась женщина.
— Его, наверное, специально оставили, — предположил я. — Два убийства в одной гостинице за ночь — это уж слишком.
— А того, первого, тоже задушили?
— Нет, он зарезан ножом.
Она быстро повернулась ко мне:
— Убийцу задержали?
Я покачал головой:
— Он исчез.
— Но его хоть кто-нибудь видел?
— Нет.
И тогда она медленно произнесла:
— Его убил «черный».
При слове «черный» я вздрогнул и посмотрел ей в глаза:
— Откуда вы знаете?
Она откинулась на спинку дивана и сказала:
— Так, значит, я все-таки не ошиблась.
— Откуда вы знаете? — Я понял, что она — часть самого Архабова, который знал, знал, но не сказал мне ничего! Из-за этих недомолвок и погиб Резо.
— Знаю — и все, — ответила она.
— Послушайте! — Я схватил ее за руку. — Если вы мне сейчас не скажете…
— Конечно, не скажу, — оборвала она. — И не кричите.
— Что, милиции боитесь? — закричал я. — А ведь они еще не все знают!
— Чего же они не знают, например?
— Того, что вы забрали из номера вашего погибшего мужа пачку бумаги.
Я осекся, увидев ее глаза: в них стоял ужас.
— Умоляю вас, — прошептала она.
— Не надо меня умолять, — я начал злиться. — Два человека погибли, а вы что-то скрываете. Что это за бумаги?
Она потянула сумку к себе, но я перехватил ее.
— Достаньте их!
— Нет! — Ей удалось схватить сумку и прижать ее к груди. — Не надо, прошу вас.
— Сейчас я позову сержанта, — пригрозил я.
Она заплакала.
— Перестаньте! — Я раздражался все больше. — Это не поможет. Достаньте бумаги.
Продолжая плакать, она отрицательно покачала головой. Тогда я поднялся с дивана.
— Нельзя, поймите же, — простонала она, но я даже не обернулся.
— Возьмите. — Она зашуршала бумагами.
