постарше, – двигаются украдкой, как хищники, поэтому Грейс застыла, присматриваясь.
– Щас по полной получишь, ублюдок!
Под бешеный вопль, пролетевший по парку, бедный пес рухнул на землю, бороздя землю когтями, протискиваясь между ногами Грейс и дубовым стволом.
Вот чертенок, мысленно воскликнула она, упав на колени, лаская дрожавшего пса, утешительно бормоча:
– Все хорошо, малыш. Все в порядке. Мальчишки, буйные, громкоголосые. Они тебя не обидят. Я не позволю. Больше тебя никто никогда не обидит. Слышишь, Чарли?
Он жарко лизнул ее в щеку, которая на холоде сразу застыла, но по-прежнему трясся. Поглаживая его, Грейс вслепую нащупала кольцо, пристегнула поводок, наблюдая за тремя парнями постарше, рыскавшими в дальнем конце парка. За несколько минут они нашли первого, вытащили его из-за дерева.
– Не-е-ет…
Мальчик испустил лишь один полный взрослого страха отчаянный крик, прерванный глухим ударом кулака в мягкую плоть. Грейс медленно поднялась на ноги, прищурилась, сфокусировав взгляд на возне, завязавшейся на расстоянии в пятьдесят ярдов.
Двое парней постарше держали маленького за руки, а третий танцевал, как боксер, нанося удары в живот. Может быть, сам мальчишка навлек беду на свою голову, но основные правила честной игры нарушены, чего Грейс не могла допустить.
– Сиди на месте, – отдала она Чарли абсолютно ненужный приказ, поскольку пес по-прежнему лежал на земле, распластавшись, как недопеченный блин. Команда предназначалась исключительно для удовлетворения его чувства собственного достоинства, ни для чего другого.
Быстро шагавшая по парку фигура в длинном темном пальто была хорошо видна в остававшемся слабом свете, но трое старших парнишек ее не заметили, слишком занятые своим делом. Просто только что были одни, а в следующую секунду ровный, спокойный голос в нескольких шагах сказал:
– Прекратите.
Парень, наносивший удары, озадаченно вздрогнул и развернулся на каблуках. Лет четырнадцать- пятнадцать, кудрявые светлые волосы, узкое злое лицо в подростковых прыщах.
Избыток тестостерона,[30] подумала Грейс, мельком взглянув на двух его компаньонов. Все трое похожи, как братья. Все трое в обвисших ниже пояса мешковатых штанах с многочисленными карманами и в дешевых куртках длиной до колен. Подражают какой-нибудь скандинавской банде. Одежда слишком легкая, из тонкой материи, оружие под ней не спрячешь.
Только на малыше, которого они держат за руки, теплая куртка, и Грейс заподозрила, что если только он ее снимет, то больше никогда не увидит. Такой роскошной кожаной куртки не купишь ни в «Кмарте», ни даже в «Уилсон лезер». Мальчишка явно живет в лучшем квартале. Как ни странно, он оказался настолько же черным, насколько остальные белыми. В этом городе две расы не часто сталкиваются в мирной и во враждебной жизни.
От последнего удара в живот чернокожий мальчик согнулся пополам, а когда поднял голову, она увидела по-детски гладкое лицо, которое он, видно, берег от побоев, отворачивался. Из глаз текут слезы, из носа кровь, но маленькая челюсть решительно выпячена, и он не издает ни единого звука.
– Ты еще кто такая, мать твою? – Маленькие светлые глазки боксера презрительно окинули ее с головы до ног с целью устрашения.
Грейс вздохнула. Сегодня был долгий день, она слишком устала для таких приключений.
– Отпустите мальчика.
– Угу, щас, а как же. Катись к чертям, сука, пока мы за тебя не взялись.
Второй и третий брат одновременно дернули чернокожего мальчика за руки, словно были не двумя, а одним организмом, и высказали свое собственное интригующее предложение:
– Трахнем ее.
– Угу. Эй, и правда можно трахнуть. – Нервный смешок.
– Угу. Проучим белую сучку.
Драчун вздернул плечи, опустил голову, глядя на нее исподлобья:
– Не прочь трахнуться, леди? Любишь в задницу? Тут проблема? У твоего старика не выходит, поэтому ты сюда притащилась?
Без оружия они лишь через пару лет могут представлять реальную угрозу. Конечно, может быть, носят ножи, к чему она готова, но не верит в такую возможность. Обычно недоразвитые мальчишки сразу вытаскивают оружие.
– Я сказала, отпустите мальчика, – повторила Грейс.
Драчун шагнул к ней, остановился, прищурился в сумерках, хорошенько ее разглядел, и в глазах его что-то мелькнуло.
– Сказала, сказала. Ну а я тебе вот что скажу. Встань на колени, отсоси у меня, и я, может, подумаю.
Наверное, не стоило улыбаться, но Грейс не смогла удержаться.
– До чего же ты гадкий маленький звереныш!
– Кто «маленький»? – рявкнул парень, и она громко расхохоталась. Забавно, какие мелочи выводят людей из себя.
Парень сделал еще один быстрый шаг, взмахнул рукой и завопил от электрического разряда боли, пронзившего руку от трапециевидной мышцы до пальцев.
Грейс опустила руку, снова прижав ее к боку, спокойно глядя, как потенциальный боксер пятится, схватившись за плечо, перекосившись, изо всех сил стараясь не закричать.
– Господи Иисусе… Зачем ты это сделала, мать твою? Кто ты такая, мать твою? Катись в задницу!
Грейс надула губки:
– Как? У нас уже не будет романа?
– Сука… Сука долбаная, что ты со мной сделала? Я руки не чувствую, мать твою!
– Что она с тобой сделала, Фрэнк? Что?
– Сейчас покажу. – Грейс шагнула к двум другим парням, которые обменялись тревожными взглядами над головой чернокожего мальчика, выпустили его руки и быстро попятились.
– С твоей задницей кончено, сука, – прошипел один, пытаясь храбриться во время отступления. – Ты уже долбаный труп.
– Ну конечно.
Она за ними не гналась. Просто неторопливо шла следом, остановилась у бровки тротуара, напоминая себе, что это просто дети, а пугать детей не следует.
Проследила, как они исчезают в облупленном оштукатуренном доме через дорогу, предупредила вслух:
– Не ходите за мной.
Оглянувшись, увидела мальчишку, застывшего на полушаге в нескольких футах.
– Вы не станете меня слушать, – мрачно сказал он, упав духом.
– Послушаю.
Пухлая нижняя губа задрожала.
– Меня никто не слушает. Я – черная тень. Тихий, как ночь. Я самый лучший.
– Ты хороший, – заверила Грейс. – Но я еще лучше. – И пошла назад к дереву, под которым оставила Чарли. Мальчишка семенил рядом с ней, шлепая оторвавшейся подметкой левой теннисной туфли. – Когда крал куртку, надо было прихватить и новую пару кроссовок. Обувь тебя выдала.
– Это моя куртка.
– Конечно.
– Хорошая кожа долго носится. А кроссовки недолго. Вот эти я украл. Расскажите, что вы сделали с Фрэнком, а?
Грейс ускорила шаг.
