Сидя на пассажирском сиденье, Магоцци забавлялся с кнопками на приборной доске «ренджровера», отыскал систему подогрева и регулировки спинки для удобства поясницы, серьезно задумался о карьере жиголо.
Отъехав на два квартала от галереи, Грейс заметила:
– Вы за мной хвост пустили.
Магоцци взглянул в боковое зеркало, видя за полквартала патрульную машину.
– Исключительно ради предосторожности.
– Только за мной?
– За всеми. – Он сосчитал до двадцати и почти огорчился, что она на него не окрысилась. – Только не говорите, будто это вас не волнует.
Грейс вздохнула, сжала на руле кулаки.
– Слушайте, я устала. Знаете, меня многое уже давно не волнует. В самом деле хотите о чем-то спросить или решили просто проехаться в моей машине?
– Хочу знать ваши подлинные имена и фамилии.
Она вывернула по эстакаде на крайнюю левую полосу 94-й автострады, прибавила скорости, минуту молчала, а потом сказала:
– Как я понимаю, Томми еще не взломал файл ФБР.
– Верно понимаете. Сами постарались.
Грейс промолчала.
– Он напоролся на ваш «брандмауэр». Не трудитесь отрицать. Вы его нынче утром поставили, догадываясь, что у Томми хватит ума пробить защитную систему ФБР, и немножко ее подкрепили. Кстати, вы превышаете скорость.
– Разве не ясно? – тихо спросила Грейс. – Если кто-то когда-нибудь свяжет нас сегодняшних с теми, кем мы были в Атланте, нам снова придется исчезнуть. Начать все сначала.
– Боитесь, что вас отыщет киллер из Атланты?
– Боимся.
– Он уже вас нашел.
Она тяжело вздохнула:
– Может быть. А вдруг нет? Вдруг какой-то другой ненормальный играет в игру, а мы, беспечно поверив, что это тот самый, дадим нас найти прежнему? Гарантируете, что нынешний убийца именно тот, из Атланты? Что мы ничем не рискуем, выйдя из прикрытия?
Магоцци подумал.
– Нет, не гарантирую. Сегодня в любом случае. Может быть, завтра смогу гарантировать.
– Значит, завтра я вам назову настоящие имена и фамилии. – Она взглянула на него. – Почему вам так важно знать, кто мы такие? Тут нет никакой черной магии, обыкновенные имена.
– Посмотрим.
– Когда?
– По правде сказать, тут я вроде бы переступаю черту. Давать вам информацию о текущем расследовании убийства запрещено инструкцией.
Грейс бросила на Магоцци быстрый взгляд и вновь стала смотреть на дорогу.
– Кое-что прояснилось?
– Возможно. – Он растер виски, в которых начинала разливаться боль от нехорошего сочетания усталости и шампанского. – Если вдруг вам что-нибудь известно об этом, я должен спросить. Если инстинкт меня не обманывает, ответ может решить дело. Если обманывает… даже думать не хочется, черт побери.
– Чушь какая-то.
– Знаю. Надеюсь, вскоре смысл прояснится. Переступая черту, хотелось бы смотреть вам в глаза.
– Надеетесь, что я вас домой приглашу?
– Можно заехать в другое место, в кафе, в бар, не знаю…
Грейс покачала головой, направляясь к дому.
Пока заводила «ренджровер» в гараж, Магоцци пошел к тормознувшему у тротуара полицейскому автомобилю, узнал появившуюся в проеме опущенного стекла физиономию Энди Гарфилда, одного из старейших патрульных, вполне годного для работы в отделе, но не желавшего уходить с улиц.
– Она ехала на восьмидесяти трех в зоне с ограничением до пятидесяти пяти. Как думаешь, с какой скоростью гонит без копа на переднем сиденье?
– Бог ее знает. Как у тебя дела?
– Лучше.
– Я слышал, с Шейлой все в порядке.
– Угу. Мы целую неделю боялись до чертиков, а опухоль оказалась обычной кистой.
– Джино рассказывал. Мы за это выпили. – Он оглянулся, слыша на дорожке сапоги Грейс. – Я в доме немного побуду. Поглядывай, ладно?
– Конечно.
Когда он подошел, Грейс вставляла в щель карточку.
– Сегодня за вами Гарфилд присмотрит. Хороший человек.
– Это должно меня успокоить?
– Не знаю. Меня успокаивает.
За открывшейся крепостной дверью приплясывал жесткошерстный пес неизвестной породы, болтая вывалившимся языком. Неимоверная радость на морде забавно сменилась смертельным испугом при уяснении, что Грейс не одна, но, как ни странно, он не убежал. Просто опасливо косился на Магоцци, старавшегося двигаться медленно и предсказуемо.
– Тот самый пес, что боится чужих? Не похоже, чтоб сильно боялся.
Грейс наклонилась, взъерошила собачью шерсть.
– Привет, Чарли! – Оглянулась на Магоцци. – Видно, он вас запомнил. По крайней мере, запах. Наверно, подумал, что, раз вас опять пригласили, значит, вы вполне безопасны. Не знает, конечно, что вас оба раза не приглашали. Возможно, пришел бы к иному мнению.
– Что у него с хвостом?
– Не знаю. Я его на улице нашла.
Магоцци присел, медленно протянул руку:
– Эй, Чарли, все в порядке.
Чарли издали осмотрел ладонь, осторожно вытянул нос. Обрубок хвоста вильнул пару раз.
– Он мне хвостом махнул!
Грейс закатила глаза:
– Как это вас взволновало.
– За прошлую неделю мое мнение о себе очень сильно упало.
Она повесила пальто в шкаф, взглянула на детектива, наконец протянула руку за его курткой. Он смотрел на нее с недоумением, смущенный неожиданным вежливым жестом, потом в рекордное время вылез из куртки.
– От усталости вы удивительно гостеприимны.
Грейс только вздохнула, повесила куртку, направилась по коридору к кухне. Чарли заскакал за ней, Магоцци пошел следом, по его представлению с большим достоинством.
– Садитесь, если хотите, – предложила хозяйка.
Он пододвинул стул к кухонному столу, с изумлением глядя, как пес по-человечески уселся на стуле напротив.
Сама Грейс прислонилась к буфету. Видимо, предпочитает держаться на высоте, моральной и физической.
– Хорошо, Магоцци. Смотрю вам в глаза. Говорите.
Он глубоко вдохнул, медленно выдохнул, чтобы воздух прошел по всему телу вплоть до трясущихся конечностей.
– Я назову несколько имен, а вы скажете, говорят они вам что-нибудь или нет.
