Жан Грав
Умирающее общество и Анархія,
Глава I.
Идея анархизма и ея развитіе.
Анархія есть отрицаніе власти. Власть же мотивирует свое существованіе необходимостью защищать различныя общественныя учрежденія – семью, религію, собственность и проч. – и создает с этою ц?лью ц?лый ряд орудій, обезпечивающих ея д?ятельность и санкцію; главныя из этих орудій – закон, судебныя учрежденія, войско, законодательная и исполнительная власть. Вот почему, вынужденная давать отв?т на все, идея анархизма должна была бороться со вс?ми общественными предразсудками, должна была бороться со вс?ми данными челов?ческой науки, с ц?лью показать, что связанныя с нею понятія вполн? соотв?тствуют как физіологической и психологической природ? челов?ка, так и изученію естественных законов, между т?м как современная общественная организація, наоборот, противна всякой логик?, всякому здравому смыслу, результатом чего и является непрочность наших обществ, которыя постоянно подвергаются революціонным взрывам, вызываемым накопившимся гн?вом т?x, кого давит произвол существующих учрежденій. Когда анархисты борятся с властью, им приходится, таким образом, критиковать вс? т? учрежденія, защитником которых эта власть является и необходимость которых она старается доказать для оправданія своего собственнаго существованія.
Поэтому область анархических идей расширяется. Исходя первоначально из простого политическаго отрицанія, анархизм должен был зат?м подвергнуть критик? вс? экономическіе и общественные предразсудки и выработать такую формулу, которая, отрицая частную собственность, лежащую в основ? современнаго экономическаго порядка, выражала бы в то же время изв?стныя стремленія по отношенію к будущему. И вот рядом с «анархизмом» естественно стал «коммунизм».
Ниже мы увидим, что существуют утонченные резонеры, которые доказывают, что раз анархизм означает полное и всестороннее развитіе личности, он не может им?ть ничего общаго с коммунизмом. Мы же, напротив, им?ем в виду показать, что личность может развиться именно только в обществ?, а это посл?днее может существовать только при условіи свободнаго развитія первой; одно, таким образом, дополняет другое.
Вот это-то разнообразіе разсматриваемых и разр?шаемых вопросов и сод?йствовало быстрому развитію анархических идей, которыя были вначал? достояніем лишь небольшой группы никому неизв?стных людей, лишенных всяких средств пропаганды, а теперь проникают с большим или меньшим усп?хом и в науку, и в искусство, и в литературу.
Ненависть к власти, требованія соціальнаго характера существовали издавна: они зарождаются с того момента, когда челов?к начинает чувствовать, что его угнетают. Но через сколько ступеней, через сколько различных систем должна была пройти эта идея прежде ч?м вылиться в ея настоящую форму?
Первый намек на нее мы находим у Раблэ, в его описаніи Телемскаго Аббатства, но зд?сь она еще совершенно неясна и он считает ее неприложимой ко всему обществу в его ц?лом: доступ в его аббатство разр?шается только привиллегированному меньшинству, при котором состоит ц?лый штат прислуги.
В 93 году уже говорят об «анархистах». Жак Ру и так называемые «неистовые» поняли, по нашему мн?нію, лучше других смысл революціи и больше всего сд?лали для того, чтобы обратить ее на пользу народа. Потому то буржуазные историки и оставили их в т?ни; их исторія еще не написана, скрытые в архивах и библіотеках документы еще ждут челов?ка, у котораго хватило бы времени и энергіи на то, чтобы вынести их на св?т божій и объяснить многое из того, что до сих пор остается нам непонятным в этом трагическом період? исторіи. Мы не можем поэтому сд?лать никакой оц?нки их программы.
Чтоб найти анархизм как оппозицію власти и государству и как начинающую складываться теорію, нужно дойти до Прудона. Но анархизм зд?сь не больше как теоретическій враг государства: на практик?, в своих планах общественной организаціи, Прудон оставляет под различными названіями вс? т? части административной машины, которыя составляют самую сущность правительства. До самаго конца Имперіи анархизм существует во Франціи лишь в вид? смутнаго мютюэллизма, который в первые годы посл? Коммуны вырождается в движеніе производительных и потребительных товариществ – движеніе вполн? ошибочное, пошедшее по совершенно ложному пути.
Но еще гораздо раньше этого безсильнаго движенія, от новаго дерева народился другой отпрыск. Интернаціонал создал в Швейцаріи «Юрскую Федерацію», в которой Бакунин пропов?довал идею Прудона – анархію враждебную власти, – но притом развив, расширив ее и слив ее с соціальными требованіями. С этого-то времени и начинается настоящее развитіе современнаго анархическаго движенія. Конечно, многіе предразсудки еще жили в умах, в высказываемых идеях еще было много нелогичнаго. В организаціи, принятой тогдашними пропагандистами, еще сохранялось много зародышей власти, много переживаній государственных идей, но как бы то ни было первый шаг был сд?лан: идея стала зат?м рости, очищаться и все бол?е и бол?е ясно опред?ляться. И когда не больше как каких-нибудь 20 л?т тому назад, анархизм впервые заявил о себ? во Франціи на одном из конгрессов, то несмотря на то, что новая идея была высказана лишь ничтожным меньшинством и что против нея были не только защитники существующаго порядка, но и т? псевдо-революціонеры, которые видят в народных требованіях только средство придти ко власти – несмотря на все это в ней оказалось достаточно способности к развитію, чтобы утвердиться (хотя у ея сторонников не было никаких средств пропаганды, кром? собственной энергіи), достаточно силы, чтобы заставить защитников существующаго капиталистическаго строя бороться и пресл?довать ее, а людей добросов?стных – ее обсуждать. Это лучшее доказательство ея жизнеспособности и силы.
Таким образом, несмотря на крестовый поход, предпринятый против нея вс?ми т?ми, кого можно считать представителями различных фракцій общественнаго мн?нія, несмотря на клевету, на осужденія, на тюрьму, анархическая идея проложила себ? дорогу. Основываются группы; во Франціи, Бельгіи, Италіи, Испаніи, Португаліи, Голландіи, Англіи, Норвегіи, Америк?, Австраліи и Россіи создаются органы для пропаганды на всевозможных языках – славянских, н?мецком, еврейском, армянском – и во всевозможных м?стностях. Но, что еще важн?е, от небольшой группы недовольных анархическія идеи проникают во вс? классы общества, повсюду, гд? только работает челов?ческій ум. Искусство, наука, литература проникаются новыми идеями и служат их носителями.
В начал?, эти идеи были не больше, как мало сознательными формулами, неясными требованіями – часто скор?е простыми проявленіями протеста, ч?м д?йствительными уб?жденіями. Теперь же анархическія идеи не только ясно формулируются, но люди, которые их распространяют, вполн? сознают, что распространяют именно анархизм, и не страшатся назвать его собственным его именем.
Итак, уже не одни анархисты находят теперь, что существующій порядок дурен весь ц?ликом и что его нужно изм?нить. Жалобы на существующее и стремленіе к лучшему можно встр?тить даже у т?х, кто считает себя защитником современнаго положенія вещей. Мало того: люди начинают чувствовать, что нельзя довольствоваться безплодными пожеланіями, что нужно работать для осуществленія своего идеала, начинают понимать и пропов?довать пропаганду д?лом и прим?ром. Иначе говоря, сравнивая то удовлетвореніе, которое доставляет челов?ку сознаніе, что он поступает согласно своим уб?жденіям, и т? непріятности, которыя ему может доставить нарушеніе существующих законов, люди стараются по возможности согласовать свою жизнь с своими взглядами – насколько темперамент данной личности может сопротивляться пресл?дованіям общественнаго возмездія. Эта быстрота развитія анархических идей зависит от того, что, хотя с самаго начала они противор?чат многим принятым идеям и установившимся предразсудкам и пугают т?х, кто слышит о них в первый раз, он? в сущности отв?чают на ряд затаенных чувств и смутных запросов и дают челов?честву в конкретной форм? тот идеал благосостоянія и свободы, о котором оно прежде едва осм?ливалось мечтать. Эти идеи казались страшными с перваго взгляда, потому что пропов?довали ненависть и презр?ніе к многим из т?х учрежденій, которыя считались необходимыми для жизни общества, и доказывали, в противуположность принятым взглядам, что эти учрежденія вредны по самому своему существу, а не потому только, что они находятся в руках слабых или дурных личностей. Он? говорили толп?, что не нужно довольствоваться см?ной личностей, стоящих у власти, и частичными
