успели увидеть, эта страна – очень скучная провинция. А технеты – неинтересное общество.
– Орланз? Откуда он узнал, кто вы такие?
– Разве не вы ему сказали?
– Конечно, нет.
– А я думал… Впрочем, что в этом плохого? Он же наш человек.
– Вы полагаете?
– Меня об этом предупредили заранее. Еще дома. Разве это не так?
– Так, так, – успокоил командира Милов.
Милов подумал, что Орланз в своих обещаниях командиру отряда был совершенно искренним. Старик вовсе не хотел портить отношения своей оппозиции с сильными мира сего. В конце концов, только на их поддержку он и мог рассчитывать. Но была у него и другая причина: не в его интересах было – чтобы американцы узнали, куда же на самом деле отправились ракеты. Будь они на судне, это стало бы для них ясным. А так – он наплетет что-нибудь, старик – краснобай, а американцы от природы доверчивы…
И в самом деле – не успел он подумать это, как командир сказал:
– Да и к чему сопровождать груз: его ведь везут для уничтожения, как и полагается. Вы ведь это прекрасно знаете: уничтожение произойдет в вашей стране, потому вы и будете с грузом до конца.
– Это тоже – Орланз?
– Разумеется. Разве что-то не так?
– Да нет, – сказал Милов спокойно. – Все о’кей.
Все и на самом деле было так. Ракеты предназначались для уничтожения. Ракеты, привезенные в заштатный порт конвоем, кабины и фургоны которого на этот раз были украшены надписями и эмблемами восточного соседа Технеции. И Милов должен был оставаться с грузом до конца…
– Ну что же, – сказал он. – Счастливого пути, капитан. Кстати, это не вас там собрались фотографировать?
И он кивнул в сторону, где два человека усиленно щелкали камерами, а еще один снимал происходившее видеокамерой.
– Не думаю, – сказал командир отряда. – Пресса, наверное; не вижу в этом ничего плохого. Снимают они, кстати, ваши машины.
Это Милов и сам видел.
– Ладно, – сказал он. – Еще раз – пока.
– Еще увидимся, – выразил надежду командир.
– Обязательно.
Впрочем, в этом Милов не был уверен.
Он неспешно вернулся к машине. Четверо откуда-то взявшихся грузчиков уже крепили стропы, продевая крюки в проушины контейнера, открывшегося для всеобщего обозрения, когда убрали брезент с прицепа. Толстая балка корабельной стрелы нависала над трейлером. Стоя поодаль, Орланз внимательно наблюдал за работой, южане разделились: двое были тут, у машины, трое – на палубе, у трюмного люка. Прозвучала команда – стрела дрогнула, стропы натянулись и контейнер плавно пошел вверх. Вот он уже над палубой… Грузчики-технеты бесстрашно вели контейнер за тросы, не боясь, видимо, что многотонный груз сорвется. Технеты, не боящиеся смерти…
– Милов…
Леста осторожно дотронулась до его руки. Он посмотрел на нее и улыбнулся.
– Все бросили меня – кроме тебя, – проговорил он.
– Теперь – и я…
Милов нахмурился.
– Думаю, тебе опасно возвращаться в Текнис.
– Приходится. Больше ведь никого нет.
– Ты не слишком засветилась?
– Не думаю.
– А Орланз…
– Он знает меня в другом моем качестве – ты понимаешь, о чем я.
– Да, – сказал Милов. И добавил – уже совсем о другом: – И все-таки – мне жаль, что так…
Она поняла.
– Ничего. Было бы труднее расставаться.
Он хотел поцеловать ее. Леста покачала головой.
– Не забудь: для Орланза мы едва знакомы.
– Да, правда. Прости. К сеансу успеешь добраться до места?
– Надеюсь.
