– Сообщи всю обстановку. Название судна и прочее. А я постараюсь с моря выйти на связь. Может быть, как-нибудь смогут перехватить. Если уж сюда нельзя было успеть…
Леста вздохнула:
– Во всяком случае, известно будет, куда груз придет. Ты уж постарайся. Ты не виноват, что получился перекос.
Она вовремя заметила приближающегося Орланза.
– Милов, подгоняйте вторую машину…
– Прощай, – сказал Милов. – До встречи в Москве. Когда-нибудь.
Она только кивнула. Повернулась и пошла – как бы к своей машине, но Милов понимал, что она не станет садиться в кабину.
Сам он направился ко второму грузовику. Стрела снова уже нависала над берегом.
Когда он подогнал вторую машину и погрузка продолжилась, Орланз подошел к нему. Огляделся и сунул Милову в руки небольшой сверток.
– Что тут? Бутерброды?
Орланз не улыбнулся.
– Передатчик. С фиксированной частотой – это моя волна. Как только выйдете из территориальных вод – сообщите мне.
– Зачем?
– Мне нужно знать. Обязательно сообщите!
– Хорошо. – Милов взял сверток, сунул в объемистый карман куртки. И, не разговаривая более, направился к третьей машине – чтобы быть на месте, когда понадобится подогнать и ее.
Отряда уже не было. Но двое любопытных в отдалении по-прежнему щелкали камерами, третий не отрывался от окуляра камеры – он успел, наверное, сменить кассету.
Потом, словно выполняя неслышную команду, они разом кончили работу и повернулись, чтобы уйти. Милов не без интереса глядел им вслед, когда услышал сказанное негромко, совсем рядом:
– Милов…
Он резко обернулся. То был Клеврец.
Первым движением Милова было: выхватить оружие, или даже просто – нанести удар и исчезнуть, сбежать на судно, пока противник не успел еще ничего предпринять. Но Клеврец, предусмотрительно отступив, улыбнулся неожиданно миролюбиво, и Милов решил пока воздержаться от атаки.
– Я на тебя не в обиде, – сказал Клеврец спокойно. – Ты не думай. Просто в том эпизоде ты оказался удачливей.
Милов промолчал.
– Хотя и зря, – продолжал Клеврец. – Я ведь и тогда пришел к тебе с деловым предложением. И не собирался причинить тебе никакого вреда.
На этот раз Милов пожал плечами:
– Откуда мне было знать, что собираешься сделать ты – технет…
– Относительно технетов ты, кажется, уже разобрался? – спросил Клеврец.
Милов, немного подумав, кивнул:
– Думаю, что да.
– Значит – понял, что это – не наука и не техника. Немного медицины – и много политики. Ты и сам успел побыть технетом, хоть и недолго, верно? И ничего страшного с тобою ведь не случилось?
– Пока не знаю, – сказал Милов.
– Да знаешь, знаешь. Теперь послушай. Ты собираешься отплыть. Можно, конечно, задержать тебя – хотя бы попробовать. Твои люди уже ушли, ты один. Но я этого делать не стану. Я только предложу тебе другой вариант.
– Слушаю, – сказал Милов.
– Сперва проинформирую: если ты отплывешь вместе с грузом, который так усердно курировал все последние дни, в неизбежном международном скандале твое имя будет упоминаться не раз и не два. В результате, тебя никогда уже не привлекут к выполнению какой бы то ни было задачи. Даже свои не привлекут. Гарантирую. Потому что я в курсе всех дел. И знаю – и ты теперь знаешь, – что при всем желании не сможешь ничему помешать и ничего, предотвратить.
– Ну, допустим, что так, – сказал Милов едва ли не равнодушно. – Что же предлагаешь ты?
– Предлагаю остаться. Мы помним тебя, как специалиста. Твоя жизнь, по сути дела, прошла здесь. Почему бы тебе и не дожить ее в знакомых условиях, имея хорошую работу по специальности?
Он сделал паузу, ожидая, видно, ответа. Милов промолчал. Тогда Клеврец заговорил снова.
– У вас такой беспорядок, что в ближайшие годы, а может, десятилетия ничего не изменится к лучшему. У нас пока тоже не рай, но мы – маленькая страна, и нам помогают куда больше; так что мы заживем нормальной жизнью куда раньше вашего. Здесь ты застанешь эту жизнь; там – не успеешь. Все же приходится считаться с календарем, не так ли?
– Несомненно, – подтвердил Милов.
