она. – Странно, не так ли, что даже самые ветреные женщины не хотят побаловать себя этим?
– Потому что не смогут выставить напоказ, чтобы другие завидовали, – проворчала Иви.
– Именно так, моя умница.
– Замужняя женщина сможет, – задумчиво сказала Софи.
– Верно, – засмеялась мадам Дювалль. – Но эта вещица не для вас, jeune mere[4]. Она для мисс Браунинг.
Мирабелла не была бы так поражена, если бы ей даже предложили дарственную на магазин. Поэтому она не заметила, как мадам Дювалль и Кейт понимающе переглянулись.
– Для меня? Но я не могу себе позволить. Наверняка не могу… Я… – Она умолкла.
«Не могу», – подумала Мирабелла, хорошенько все взвесив. Сорочка была ей не по карману. Она не в состоянии найти ей применение. И еще много чего не в состоянии.
Ее возражения пропустили мимо ушей.
– Я настаиваю. Хочу, чтобы мое творение было оценено по достоинству, а не пылилось в этой комнате. – Мадам Дювалль стала снимать сорочку с манекена. – Прошу три шиллинга, а подгонку сделаю бесплатно, да?
Три шиллинга? Смехотворно низкая цена.
– Три шиллинга? Абсурд. Одна только ткань…
– Три шиллинга, упрямая девчонка, и еще валюта сплетни. Хочу услышать о гостях. – Она приложила сорочку к Мирабелле и прищурилась. – Думаю, ушивать не надо. Повезло.
– Очень невыгодная сделка, – вмешалась Иви, прежде чем Мирабелла успела возразить. – Но она согласна. Какую сплетню хотите услышать для начала?
Поняв, что ее превзошли числом и тактикой и что, по правде говоря, ей не так уж хочется настаивать на своем, Мирабелла полезла в сумочку за тремя шиллингами.
– Буду ее беречь, – пообещала она. – Спасибо.
– Конечно, будешь. – Мадам Дювалль перешла в главный зал, который – к огромному облегчению Мирабеллы – был снова пуст. – Расскажите-ка, что думаете о вашем визитере – мистере Хантере.
Кейт пожала плечами.
– У него дела с Витом. Мы его еще не видели.
– Я встречала его в Лондоне, – сказала Софи. – Он, вроде бы, вполне милый.
– Да, милейший человек, – ответила мадам Дювалль, положив сорочку на стол и заворачивая ее в бумагу. – По словам лондонских актрис и оперных певиц – милейший джентльмен.
– О боже… – Кейт и Мирабелла и не подумали скрыть свое возмущение. Софи с Иви и не подумали скрыть свои ухмылки. Мадам Дювалль и не подумала принять обе реакции за что-либо другое, кроме одобрения.
– Его победы весьма легендарны, но говорят, что он не преследует непорочных или замужних, как это делают многие молодые мужчины, а это дорогого стоит, не так ли?
Иви насмешливо расхохоталась.
– И что, он имеет право соблазнять легионы женщин, раз они актрисы или куртизанки?
Мадам Дювалль передернула плечом и положила сорочку в коробку.
– Нельзя же требовать, чтобы он жил как монах, в конце концов.
– Почему нет? – спросила Иви. – От женщин требуют, чтобы они жили как монашки. Это нечестно.
– C'est vrai, ma petite[5], но такова женская судьба, разве нет? Будь жизнь справедливой, я бы вечно оставалась молодой и красивой. За мной бы ухаживал очаровательный юноша, и я бы со всеми своими клиентками веселилась так же, как с вами.
– Думаю, мадам Дювалль, – сказала Софи, – если бы вы вечно оставались молодой и красивой, это было бы нечестно по отношению к нам.
Мадам Дювалль хитро улыбнулась.
– Бросьте, я бы поделилась своим кавалером.
4
Мирабелла чувствовала некоторую неловкость при мысли, что ей придется разгуливать по Бентону, держа в руках коробку с необычным бельем. Поэтому она решила, что лучше отнести покупку в карету, когда остальные пойдут в книжную лавку.
Знай она, что столкнется на тротуаре с Витом, несла бы коробку с одного конца города в другой, не жалуясь. Неловкость, оказывается, бывает разной.
– Вит! Здравствуй. Отличный денек, не так ли? Остальные отправились в книжную лавку. Где Алекс?
Она тараторила. Знала, что тараторит, но ничего не могла с собой поделать. Удивительно, как ей вообще удалось что-то произнести, поскольку совсем другой – совсем непроизвольный – разговор крутился в голове.
Она украдкой посмотрела через его плечо на карету и задумалась, сможет ли проскользнуть мимо него, не вызвав подозрений. Наверное, нет. Точно не теперь, когда он так пристально на нее смотрит.
Мира почувствовала, как из груди медленно поднимается тепло и расползается по шее и лицу. Она покраснела. Двадцать пять лет от роду, и краснеет. Смешно. И опасно. Вит наблюдал за ней с любопытством, интерес в голубых прищуренных глазах насторожил ее.
– Алекс в таверне Мавера. Что ты прячешь, чертовка?
– Что? – Сказано было слишком громко, но господи, откуда он мог знать? Он ее видел?
Мирабелла оглянулась на магазин модистки. Нет, витрины отражали полуденное солнце, и, чтобы заглянуть внутрь, нужно было приблизиться к ним вплотную, а она была уверена, что кто-то бы заметил графа Тарстона, прижмись он носом к стеклу.
Она нервно откашлялась.
– Не имею ни малейшего понятия, о чем ты говоришь, Вит. На этот раз голос звучал слишком мягко. Черт возьми, она все только усложняет!
– Ты все только усложняешь, – сказал он и улыбнулся, когда она насупилась. – Ты так нервничаешь, того и гляди деру дашь.
Была в этом доля правды. Все ее тело напряглось, готовясь к бегству. Она попыталась расслабить мышцы. Но не слишком. Ей нравилось оставлять за собой право выбора.
– Мне жарко, – брякнула она. Это ни на йоту не объясняло ее напряжения, но ничего лучше она придумать не смогла.
Очевидно, на ее хитрость Вит не купился, потому что полностью проигнорировал сказанное.
– Ты выгораживаешь остальных дам? Ее удивило это нелогичное заключение.
– Э… нет, – озадаченно пробормотала она. – Я же сказала, они в книжной лавке. Кейт хотела посмотреть, нет ли там какой-то книги Уоллескрофт.
Вит вздохнул, подошел поближе и окинул взглядом улицу. Она услышала что-то невнятное про «мусор» и «порвал бы» и ухватилась за шанс сменить тему.
– Эти книги действительно ужасны, но не вижу ничего плохого в том, что Кейт их читает.
– Они отравят ей мозг.
– Ох, сомневаюсь. Если бы и была такая вероятность, во что я никогда не поверю, мы бы уже увидели результаты. Она ведь много лет читает подобные книги.
– Может, мы просто не заметили нанесенного вреда.
– Например?
Вит пожал плечами.
– Ей двадцать один, – сказал он растерянно. – Она должна была уже давно выйти замуж. – И он повернулся, чтобы уйти.
Ну,
– Ты и вправду тупой, если думаешь, что эти книги не позволяют твое сестре пойти под венец.
Какое-то время он внимательно смотрел ей в глаза.
– Вообще-то, у меня совершенно другая теория насчет того, что или кто в этом виноват.
