Госпожа Клио. Восход

– Слугам я приказал приготовить для нас угощение. Эти слуги служили Хаэмуаса и тебе будут служить также. Что касается женщин, которые здесь жили, так они ушли, оставаясь верными прежнему хозяину (Витус не понял, означало ли это, что они решили умереть вместе с ним или их просто убили). Ты найдешь себе других, – обнадежил Эйе, – из числа хенерет, которых видел сегодня.

…Класс! Надо немедленно забрать Кристу! – тут же решил Витус, и эта мысль показалась чуть ли не самой радостной за весь период, прошедший с начала его нового бытия, – оказывается, все здесь не так уж плохо; даже хорошо! Если б еще не проклятый хетт, – воспоминания о нем невольно вели к Анхесенамон, но Витус уже не ощутил к ней прежней теплоты и жалости.

Эйе остановился, оглядывая множество завешенных циновками дверей, ведших из зала в остальные помещения.

– Там твоя спальня, – начал он справа, – рядом комната для одевания, покои твоих будущих женщин, зал для еды, зал для приемов, зал для отдыха, комнаты слуг, купальня, туалет…

– Да?.. – у Витуса периодически возникал любопытный вопрос, как выглядел этот неотъемлемый атрибут современности в древности, – я хочу посетить… туалет.

– Конечно, – Эйе снова улыбнулся, – я жду тебя за накрытым столом. Извини, что распоряжаюсь в твоем доме, но пока еще ты не знаешь его, а слуги не знают тебя.

Витус зашел за циновку и понял – если придерживаться мнения кого-то из известных, что, якобы, о культуре общества можно судить по состоянию туалетов, то египетская цивилизация, действительно, находится на высоком уровне. Вырубленное из известняка удобное сиденье с отверстием посередине было установлено на контейнер с песком, сложенный из обожженных глиняных кирпичей. Вполне удобно, не хватало только смывного бачка и туалетной бумаги, вместо которой, как и на современном Востоке, стояли кувшины с водой.

По дороге Витус заглянул в купальню, напоминавшую дачный душ, только здесь еще стоял стол с подголовником, видимо, предназначенный для массажа.

…Отель „пять звезд“!.. – подумал Витус с удовольствием.

Эйе ждал его в высоком кресле с львиными головами над спинкой. Шесть слуг стояли в ряд, ожидая нового хозяина. Четыре женщины и двое мужчин. Все они тут же опустились на колени и согнули спины, касаясь лбами пола. Витус не знал, какими должны быть его ответные действия, поэтому просто прошел мимо и занял соседнее с Эйе кресло. Слуги также молча поднялись. Мужчины сразу удалились, а женщины остались прислуживать за столом. Самая молодая и стройная из них (она ни шла ни в какое сравнение с Кристой) тут же наполнила красным вином чаши, напоминавшие пиалы.

Набор блюд очень походил на то, что подавали Анхесенамон, только здесь напрочь отсутствовала рыба. (Витус очень правильно сделал, что не спросил об этом, иначе б сразу выдал свое неегипетское прошлое, ведь жрецы Фив из уважения к богу Хапи – олицетворению Нила, не едят рыбу. Впрочем, он еще многого не знал о своем новом мире…)

Эйе поблагодарил Амона за дарованную им пищу и первым взял с блюда тушку жареного голубя. Витус решил строго следовать его примеру, так как здесь тоже могли иметься свои правила и обычаи.

Еда оказалась вполне приемлемой, но что удивило Витуса, обильно приправленной самым обычным чесноком. Вино очень походило на молдавский „сушняк“, хотя после вынужденного длительного голодания и всех пережитых волнений ничего более крепкого и не требовалось.

Когда первый голод был утолен, Витус сыто вздохнул, сделал глоток вина и откинулся в кресле – он и в „прошлой жизни“ любил эту позу. Эйе сразу жестом отослал служанок. Чувствовалось, что пришел он вовсе не за тем, что вкусно поесть и даже не за тем, чтоб провести экскурсию по дому.

– Витус, – сказал он, – ты знаешь, что в Фивы прибыл тот, кого Анхесенамон решила сделать Владыкой Двух Земель?

– Знаю. Это хетт, сын непобедимого Суппилулиумы.

– Я вижу, ты действительно знаешь все. Тогда скажи, что ты об этом думаешь?

– Я думаю, что он не должен стать царем. Египет не подчинится иноземцу и распадется на отдельные города, которые быстро падут под ударами неприятеля, – Витус послушно повторил доводы „рыжей“.

– Ты, во истину, мудр, – Эйе одобрительно кивнул, но тут же „скромно“ добавил, – и я мудр, что остановил на тебе свой выбор. А теперь скажи, что мы можем предпринять, чтоб Страна Двух Земель оставалась могучей и нерушимой? Ведь Амон вверил ее нам, своим слугам, и мы должны решать ее судьбу, а не женщина, третья дочь царя, предавшего Амона.

В голове Витуса, словно скаковые лошади, пронесся десяток вариантов, но среди них не нашлось ничего подходящего. Кроме одного. Конечно, в той, другой жизни, Витус никогда б не предложил подобного, но здесь иное время и иные порядки.

– Его надо убить, – сказал он спокойно.

– О, хвала Амону за слова, которые он вложил в твои уста! – Эйе воздел руки к небу.

– Но кто тогда станет царем? – заинтересовался Витус.

– Я.

– Ты?!..

– Конечно. Ведь по законам, которые даровал нам Осирис, когда сам еще был Владыкой Двух Земель, если царица потерявшая мужа, не выберет нового до захоронения усопшего, то, чтоб сохранить государство, ее мужем становится Верховный жрец. А если я стану царем, то тебя сделаю Верховным жрецом. Надеюсь, ты не будешь возражать, ведь я лишь исполню волю Амона, пославшего нам тебя?

– Я не буду возражать, – не задумываясь согласился Витус, пораженный открывающимися перспективами. Быть Верховным жрецом в Египте, это совсем не то, что хозяином магического салона в заштатном областном центре! К тому же, и Криста здесь, а жена с любовником, так и быть, пусть пользуется тем, что останется ей в наследство. Тут можно нажить гораздо больше…

– Проблема в одном, – вопреки правилам, Эйе сам поднял кувшин и наполнил чаши, – кто убьет его? Я не могу этого сделать, так как проливший кровь без войны и без приговора суда не может стать царем. Поэтому, скорее всего, придется этот великий подвиг исполнить тебе.

– А убийца может стать Верховным жрецом?

– Естественно. Верховного жреца назначает царь, который, вступив на трон, становится сыном Амона. А воля Сына Бога – закон, какой бы она ни была.

…Вот так Алекса! – подумал Витус с восторгом, – вот это шанс – всем шансам шанс! Ну, что с того, если я убью человека, который и так уже умер много веков назад? Это они все не знают об этом, а я-то знаю. Это совсем даже и не убийство…

– Так ты согласен? – прищурился Эйе.

– Согласен, – ответил Витус также легко, как если б у него спросили, согласен ли он изжарить еще бьющую хвостом рыбу.

– Тогда, Витус, хвала Амону, нам надо собираться. Хетт уже прибыл и царица собирает пир по этому поводу, чтоб представить избранника чиновникам и, естественно, жрецам. Причем, нашего согласия на брак она даже не спрашивает! – Эйе несильно стукнул ладонью по столу, – Витус, мы принесем этого хетта в жертву Амону, и он отблагодарит нас своими дарами. Это сказал я, Верховный жрец, который беседует с Амоном и разносит по городам его волю!

…Ни с кем ты ни хрена не беседуешь, – подумал Витус, – ты, старый шарлатан, впускающий ветер, который качает факелы. Я и то сильней тебя… был. Эх, мне б сейчас мои прежние возможности! Да я бы перевернул эту страну!.. Но ничего, оказывается, так тоже можно жить…

Сборы оказались недолгими, и когда Эйе, вместе со всеми четырьмя хему нечер уже переплывали реку, то под мерные взмахи гребцов Витус вдруг сообразил, что у них даже нет плана убийства. …Или пусть над этим ломает голову Алекса? Да, пожалуй. Если она уж начала так тщательно планировать операцию, то и ее окончание должна предвидеть тоже…

– О, Супруга Бога, лучезарная Анхесенамон, От Взгляда На Которую Возникает Солнечный Блеск… – слуга остановился, переводя дыхание и ожидая разрешения продолжать.

Анхесенамон подняла взгляд от воды, в которой отливающие золотом рыбы лениво шевелили полупрозрачными хвостами, словно небрежно гоняя облачка тумана. Это было приятное и успокаивающее