починить сегодня к обеду. Поломка была не слишком серьезной – забарахлил карбюратор. По-хорошему, работы было часа на два. Или на три в самом крайнем случае.
– Что, не успели отремонтировать твой карбюратор?
– Не мой карбюратор, а карбюратор моей машины, – с грустной усмешкой поправила Яна. – И я понятия не имею, успели или не успели они его отремонтировать. У них здесь закрыто.
– Вот черти, – беззлобно выругался Евгений. – А ты им звонила?
– Да незачем им звонить. У них там милиции полным-полно вокруг станции. Оцепили, никого не пускают. Не знаю, что случилось... Да и какая разница. Придется теперь, хочешь не хочешь, ехать домой на маршрутном такси. Или на автобусе.
– Лучше все же на маршрутном такси, чем на автобусе. В автобусах толкучка и кошельки всегда вытаскивают. А вообще, хочешь, я за тобой приеду?
– Да брось, – отмахнулась Яна. – Сама доберусь. Здесь ехать-то всего минут двадцать.
– Тогда я тебя встречу. На остановке.
– Смешной ты. Неужели думаешь, я сама от остановки до дома не дойду?
– И не спорь! Пусть я смешной, но на улице, между прочим, уже темно. И я тебе не позволю ходить одной по темной улице. Даже от остановки до дома.
Она тихонько засмеялась в трубку, так, как смеялась всегда, когда хотела его отругать, а вместо этого целовала.
– Ладно, – согласилась она. – Позвоню. Если ты считаешь, что по дороге от остановки до дома меня будет ждать целая банда вооруженных грабителей, вдвоем с ними будет бороться веселее, правда?
– Правда, – успокоившись, согласился Евгений. – Намного веселее.
Она снова тихо засмеялась и отключилась.
Евгений постоял еще несколько секунд возле телефонной базы, раздумывая, как бы теперь получше все устроить. Первоначально планировалось, что он спрячется на кухне, едва услышав, как поворачивается в замке ключ. И появится только в тот момент, когда Янка, включив свет в гостиной, ахнет и уже начнет потихоньку ругаться. Подойдет сзади, обнимет ее за плечи, и...
Теперь в первоначальный план пришлось внести некоторые коррективы.
Впрочем, от этого суть не менялась.
На улице по-прежнему шел дождь, противный и колючий. Ветер срывал с деревьев мокрые желто-коричневые листья, которые в темноте ноябрьского вечера казались растерянными крошечными птицами, потерявшими ориентир в полете. В сточных трубах бурлила вода, свет фонарей отражался мутными бликами в глубоких и мутных лужах. На душе почему-то стало тоскливо.
Это был его самый нелюбимый месяц, ноябрь.
И дело было даже не в погоде. Просто ноябрь всегда получался какой-то невезучий. Почти каждый год именно в этом месяце случалась какая-нибудь неприятность, и со временем Евгений уже научился ждать неприятностей от ноября, принимая их как неизбежность. Как будто судьбе угодно было именно этот месяц выбрать в качестве «расчетного»: в какой-нибудь неприметный серый денек она тихонько приоткрывала дверь, слащаво улыбалась и говорила, противно растягивая слова: «Здравствуйте, уважаемый Шевцов Евгений Владимирович! А не пора ли нам с вами подбить ежегодный баланс? Что-то подсказывает мне, что баланс этот у нас не сойдется! Дебет и кредит в большом противоречии! А раз так, получите, уважаемый Евгений, как вас там дальше, свою порцию гадостей, чтоб жизнь не казалась вам розовой сахарной ватой! Уж извините, а если что не так, то можете жаловаться в небесную канцелярию! Только сразу предупреждаю: жалобу вашу, не читая, сразу же отправят в мусорную корзину. Так что лучше бумагу не марайте и время свое понапрасну не тратьте! И до следующей встречи – в ноябре, как обычно...»
Спрятавшись под зонтом, Евгений шагал вдоль дороги к остановке, мысленно представляя себе ее – судьбу, которая тихонько приоткрывает дверь его домашнего кабинета. У судьбы почему-то были длинные белые волосы и красный маникюр, как у бухгалтерши Дарьи Протасовой. И даже юбка была точно такая же, как у Дарьи, – черная, чуть выше колен, с выглядывающей из-под подола лентой красного кружева. И чулки в сеточку.
Странно, и почему это он свою судьбу в виде Дарьи представляет? Потому, что ли, что Дарья тоже дебитом-кредитом в их строительной фирме заведует?
Он улыбнулся своим мыслям, решив, что непременно завтра расскажет Дарье про свои странные аллегории. Сделает подходящий по случаю комплимент и попросит по-человечески больше в ноябре к нему не приходить... Вообще забыть про него на ближайшие лет пятьдесят, а там уж как получится...
Настроение немного улучшилось, хотя непонятная тоска где-то в самой глубине души еще оставалась.
Остановившись на перекрестке, он поежился от холода. Холодный мокрый ветер летел прямо в лицо, пришлось защищаться от него зонтом, слушая барабанную дробь стучащих о натянутый купол капель. Этот звук напомнил ему сегодняшнюю встречу с бывшей одноклассницей Ленкой Лисичкиной.
Надо будет ей позвонить, подумал он и сразу же забыл про Ленку, потому что увидел вильнувшее к обочине маршрутное такси. Номер маршрутки был как раз тот самый, который он ждал. Евгений шагнул к обочине и сразу же увидел, как из приоткрывшейся дверцы выпрыгнула Янка.
Выпрыгнула, огляделась по сторонам, прищурившись, и радостно улыбнулась, увидев его. Шагнула навстречу, к нему под зонт, и уткнулась мягким ежиком волос ему в шею.
Ежик был чуть-чуть мокрый, но все такой же родной и пах знакомыми духами «Хуто дип ред», которые были подарены ей весной, на Восьмое марта.
– Моя, – прошептал он ежику.
Яна согласно кивнула, подняла лицо и снова улыбнулась ему.
– А знаешь, ездить в общественном транспорте не так уж и ужасно, как может показаться на первый взгляд! Мне даже понравилось!
– Вот как? И чем же тебе так понравилось ездить в общественном транспорте?
– Ну, во-первых, было весело. У водителя на полную мощь играло «Волжское радио», там была передача «Музыкальный подарок». Молодежь звонила в студию и заказывала музыкальные подарки.
– И что же в этом смешного?
– Ничего. Просто ведущий очень забавный. Все время шутит.
– Понятно. А во-вторых, чем тебе понравилось ездить в транспорте?
– Во-вторых – это самое главное. В транспорте тебя везут, понимаешь? И тебе не надо следить за дорогой и нервничать из-за всяких идиотов, которые мечтают подрезать или едут наперерез, не снижая скорости, по второстепенной дороге...
– Может быть, наймем тебе водителя? – всерьез спросил Евгений.
Яна в ответ рассмеялась.
Они так и стояли у обочины, не двигаясь с места, и, казалось, оба совсем забыли о том, что нужно куда-то идти.
Вдвоем под зонтом стало уютно, как будто под крышей маленького дома, и барабанная дробь капель теперь казалась веселой музыкой, импровизированным попурри классических мелодий бесшабашного рок- н-ролла.
– С ума сошел, – сказала она наконец, целуя его в подбородок. – Девки на работе совсем от зависти поумирают. И так я одна из всего педколлектива на собственной тачке. Если у меня еще и водитель будет... Нет, точно поумирают. Тебе их не жалко?
Ему было не жалко. Свою «девятку» он отдал Яне три месяца назад, когда купил себе более практичную, удобную и «мужскую» «Ниву». В ближайшем будущем «девятку» планировалось заменить на что-нибудь более новое и современное. Евгений собирался сделать Яне подарок в виде машины на будущий Новый год, а теперь твердо решил нанять еще и водителя, и ему было совершенно наплевать на каких-то незнакомых ему девок, которые могут поумирать от зависти.
– Пусть поумирают, – настырно ответил он. – Это их проблемы. Зато тебе не придется следить за дорогой и нервничать из-за идиотов. Ты часто из-за них нервничаешь?
– Не часто, – подумав, ответила она. – В основном они нервничают из-за меня...
– Вот как, – усмехнулся он, прижимая ее к себе.
Категорически не хотелось никуда уходить. Так бы и стоять на обочине дороги, согревая друг друга
