дом притороченную к седлу походную сумку со сменой одежды, да еще провел изрядное время под холодным душем, стараясь сбить ниспадающее возбуждение.
И наконец все-таки привел себя в норму. По крайней мере так ему показалось.
Мэган распахнула холодильник, морозильную камеру.
— И все это проделали вы? — удивилась она, закрывал дверцы.
В ответ Кайл только пожал плечами. Но ее похвалу действовали подобно наркотику — чем больше слышишь, тем больше хочется.
— Нельзя же, чтобы продукты испортились.
Мэган положила ладонь ему на рукав. И это тоже подействовало наркотически.
— Совсем не стоило так уж хлопотать.
— Это просто необходимо было сделать.
— Пожалуй, я оставлю вас здесь насовсем, — пошутила она.
Молодой человек заглянул ей в глаза. И на миг, на кратчайшее мгновение, ему вдруг действительно захотелось остаться.
Кажется прочитав в его взгляде это желание, а может просто решив, что сболтнула лишнее, Мэган смущенно моргнула и убрала руку.
Без сомнения, это было к лучшему, и все-таки Кайл пожалел, что вспугнул ее.
— Я… э-э… пока накрою на стол, — нашлась Мэган.
Она принялась выдвигать ящики буфета, тем самым вторгаясь в его пространство. Еще одно ее прикосновение, подумал Кайл, — и самообладание покинет его.
Мэган выглянула в кухонное окно.
— Сегодня погода даже хуже, чем вчера, — негромко сказала она, качая головой.
На плите пронзительно заверещал чайник. Кайл выключил под ним огонь, невольно подумав, что хорошо бы так же легко погасить его бурные и неуместные чувства. Эта женщина заслуживает лучшего. В частности, чтобы человек, которому она по доброте душевной предоставила ночлег, в самом деле оказался человеком чести.
— Думаю, вы все еще в ловушке, — заключила она и стала рыться в ящике стола в поисках столовых приборов. Молодой человек заметил, что руки ее дрожат.
Шалят нервы? Неужели и она тоже взбудоражена?
— Если только вы меня не вышнырнете, — полувопросительно усмехнулся он.
— Нет, что вы! — Она покачала головой, и волосы, взметнувшись на миг и образован подобие ореола, тяжело упали, живописно обрамляя милое лицо. Не отрываясь от своего занятия, она тихо прибавила: — Оставайтесь здесь до тех пор, пока дороги не освободятся от снега.
Интересно, выдержит ли он так долго и что от него останется к тому времени?
В секунду он разделил омлет надвое, и одна половина соскользнула к ней на тарелку. Потом залил кипятком чайный пакетик в ее чашке и тоже уселся за стол.
На сей раз нить разговора принадлежала ей, Кайл лишь подавал ответные реплики.
Неожиданно она остановила на нем прямой, испьттующий взгляд. Не в силах отвести глаз, он почувствовал себя нерадивым школьником, за- бывшим таблицу умножения.
— Куда вы держите путь?
— В Чикаго, ответил он. Правильно было бы сказать — домой, в Чикаго. Но Чикаго уже больше не казался ему домом.
— А откуда следуете?
Он пожал плечами.
— Из Калифорнии.
Мэган отодвинула от себя тарелку, оставив большую часть омлета нетронутой.
Неудивительно, что она такая худая. И опять ему подумалось, что ей нужен человек, который бы присматривал и за хозяйством, и за ней самой. Но, конечно, не он.
Его собственное будущее расписано от и до.
Она пристально глядела на него, словно внимательно изучая, словно стараясь определить, может ли продолжать расспросы, не показавшись при этом назойливой.
— Вы отправились в путешествие на мотоцикле в декабре?
Он кивнул.
Поигрывая ложкой, она облизнула губу. Потом, слегка вздохнув, решилась на следующий вопрос:
— Это бегство? Вы от чего-то скрываетесь?
Он передернулся, как от боли.
Положив ложку на стол, она продолжала настойчиво наблюдать за ним. Кайл поразился, странно, что сейчас она нисколечко не трусит.
— Еще никто не задавал мне подобного вопроса. — Он действительно был восхищен ее самообладанием.
Сказать по правде, когда он заявил о своем намерении с месяц поскитаться по дорогам страны, его отец нахмурился и отпустил парочку замечаний относительно умственных способностей сына. Намекнул даже, что, возможно, Кайл и не дорос до той чести, которая ему оказана.
Единственным человеком, принявшим в нем непритворное участие, была сестра Памела. Она взяла с Кайла обещание, что он вернется к празднику, чтобы, проснувшись рождественским утром, ее дети Реймонд и Уитни увидели его дома.
Мэган тем временем терпеливо ждала ответа.
Кайл в замешательстве молчал.
Потом напомнил себе о ее гостеприимстве, о том, что она практически ничего о нем не знает. А также о том, с какой болью она рассказывала ему о своем прошлом.
— Бегу, и все, — бросил он. Ответ прозвучал грубо, будто исходил из какого-то тайника его души, куда ему самому не хотелось заглядывать.
Она сжала чашку обеими руками.
— Не означает ли это, что я приютила преступника? — довольно спокойно спросила она.
— Преступника? — изумленным эхом отозвался он. Но, заметив ее серьезность, поспешил ответить: — Нет!
— Я так и думала. В таком случае от кого или от чего вы бежите?
Кайл нервно сглотнул.
— Кайл? — настойчиво повторила она.
— От своей жизни, — рубанул он сплеча, внезапно сам осознав правду.
Словно гонимый этим мучительным открытием, он рынком поднялся и метнулся из-за стола, не обращая внимания на опрокинувшийся с грохотом стул.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Мэган смотрела, как он резко сдернул с гвоздя куртку, пропихнул руки в рукава, поднял воротник. Потом, так же молча и решительно, сунул ноги в еще сырые, одеревеневшие сапоги.
— Я не хотела вас обидеть, — виновато сказала она.
Этот человек, судя по всему, был одинок. Типичный волк-одиночк.
Сказал, что бежит от собственной жизни. Она плохо представляла себе, что это означает, но одно было ясно: ему есть что прятать или от чего прятаться.
В общем-то, это не должно ее затрагивать, тем более беспокоить. Но почему-то затрагивало и беспокоило. В сущности, Кайл всего лишь случайный гость, пыталась убедить себя Мэган. Она должна вести себя просто как вежливая и гостеприимная хозяйка, как абсолютно посторонний человек. Быть равнодушной. Но у нее не получалось.
— Кайл! — позвала она.
Не оборачиваясь, он повернул ручку двери. В дом ворвался шквал морозного ветра со снегом.
