перерубили Найдёнова пополам. Он едва успел рухнуть на землю и отползти под прикрытие вывороченного из земли обломка какой-то бетонной конструкции. Сергея осыпало серым крошевом, несколько пуль просвистели буквально в сантиметре от головы, но на какое-то время чистильщик всё же оказался в безопасности. Эта пауза позволила ему перезарядить импульсник и ещё раз сменить позицию.
В поле главное — маневр, иначе всё та же верная гибель. Эту истину рядовой зазубрил ещё в первые дни службы, а к исходу третьего года она въелась в подкорку и превратилась в рефлекс. Упал — откатись, присел — сместись хотя бы на полметра в сторону, поднялся — сразу сделай зигзаг. Биомехи, конечно, машины, сбить их с толку чрезвычайно трудно, однако Сергей до сих пор оставался жив, значит, не напрасно выполнял эту нехитрую инструкцию.
Потеряв из вида цель, боты не успокоились, а только сменили оружие. В дополнение к пушкам из их приземистых корпусов выдвинулись пусковые установки энергоснарядов. Выглядели они, как этакие трёхпалые клешни, между металлическими «пальцами» которых формировались синеватые сгустки искусственных шаровых молний. Насколько знал Сергей, в автономном режиме «крабы» могли запустить не больше десятка «шаровух» каждый, слишком много на это тратилось энергии, но чтобы уничтожить таким «миномётным» огнём всего-то одного солдата, ботам могло хватить и трёх-пяти снарядов.
Три «шаровухи» взорвались почти одновременно, каждая в трёх шагах от Сергея, слева, справа и впереди. Громкие хлопки взрывов оглушили бойца, а запах гари и озона пробился даже сквозь фильтры защитной маски. И ещё Найдёнов почувствовал, как тяжелеет броня.
Видимо, молнии повлияли на работу компьютера и заставили систему питания сервоприводов боевого костюма дать сбой. Но полностью броня не обесточилась, значит, сработала защита, и через пару секунд нормальная работа электроники должна восстановиться. Вот только этих двух секунд ботам вполне могло хватить для окончательного решения вопроса. Обездвиженный боец становился для биомехов отличной мишенью.
Сергей с трудом поднял «Шторм» и прицелился в ближайшего «краба». Очередь импульсника перерубила боту переднюю пару конечностей, в результате биомех клюнул пушками землю, но это не помешало ему запустить в ответ «шаровуху». Понятное дело, что энергетический снаряд не попал в цель, врезался в грязь, не долетев до позиции чистильщика метра три, но неприятностей Сергей не избежал.
Высоченная волна липкой грязи накрыла его с головой и ещё на пару секунд сделала чистильщика слепым. Пока Найдёнов поднимал тяжеленную руку, пока протирал стеклянное забрало шлема, он не мог видеть противника.
Визор вновь сделался прозрачным одновременно с перезагрузкой компа боевого костюма. Сергей снова перестал чувствовать тяжесть брони и оружия, сумел рассмотреть приближающихся биомехов, даже успел выстрелить, но потерянные секунды свели всё эти успехи на нет. Боты подошли слишком близко. Они снова взяли бойца на прицел и…
Собственно, и всё. На этом можно было бы закончить рассказ о последних минутах жизни рядового чистильщика Сергея Найдёнова. Никакая броня не способна противостоять залпу двадцати импульсных пушек, а для маневра у бойца не оставалось ни времени, ни пространства.
Время для Сергея притормозило, растянулось и потекло медленно, лениво, как расплавленный металл. Даже когда ситуация неожиданно изменилась к лучшему, Найдёнов по-прежнему видел происходящее через призму измененного восприятия.
Железные «крабы» вдруг начали взрываться и разваливаться на мелкие запчасти. Сергей отлично видел, как по корпусам машин ползут трещины, как вспучивается их броня, как раскалывается она вдребезги, словно сделанная не из металла, а из стекла, и как неторопливые фонтаны осколков разлетаются во все стороны. Единственное, чего не видел Найдёнов, так это пламени. «Крабы» будто бы не взрывались, а лопались, как перекачанные шарики.
В чём подвох, Сергей сообразил, только когда несколько осколков звякнули по броне боевого костюма чистильщика. От удара о покрытую активным пластиком броню осколки раздробились и вовсе в металлическую пыль. Что может мгновенно превратить металл в подобие стекла, Сергей знал точно. В Зоне Смерти существовало только одно вещество, способное устроить такой фокус, — «фрич», зеленоватая аномальная субстанция, целые озера которой можно обнаружить в Новосибирске и в Москве, а иногда и в Сосновом Бору.
«Фрич» никак не реагировал на органику и нейтральные вещества вроде стекла, пластика или керамики, но мгновенно замораживал до космических температур любой металл. И этим с удовольствием пользовались люди. Кто-то носил кусок зеленоватого желе в кармане, используя в ближнем бою с биомеханическими тварями в качестве «кастета». Кто-то начинял «фричем» несерьёзные с виду, но вполне эффективные в бою с биомехами керамические гранаты. А кое-кто умудрялся фаршировать зелёным студнем пластиковые пули для порохового оружия. Но чаще всё-таки этим аномальным веществом военные оружейники снаряжали реактивные мины, НУРСы и боеприпасы для подствольников.
Сергей поднял взгляд. Всё верно. Со стороны гаражей шли несколько человек с поднятыми к плечу импульсниками. Подствольные гранатомёты передней линии бойцов были разряжены.
Найдёнов опустил «Шторм» и шумно выдохнул. Он пока не понял, кто эти люди, на их униформе он не увидел ни знаков различия, ни шевронов какой-то из группировок, но сейчас Сергея волновало лишь одно — лишь бы не чугунки. Приближались не чугунки, то есть не биомехи, а значит, имелся шанс договориться.
Боец встал в полный рост, закинул импульсник на плечо и устало махнул рукой.
Один из незнакомцев практически сразу махнул в ответ. Но, не приветствуя чистильщика, а приказывая ему лечь. Сергей обернулся и понял, что слишком рано обрадовался.
С тыла заходили ещё несколько биомехов, причём это были не боты, а механические твари гораздо большего размера. В сопровождении нескольких рапторов — биомехов, которые «в прошлой жизни» были легковушками, — на бруствер бывших позиций чистильщиков въезжали три огромных бронезавра. Во всех трёх угадывались родственные черты с танками Т-017 «Истра», которыми эти биомехи наверняка и были до того, как их перекроил на свой лад загадочный Узел, главная кузница кадров техноса — совокупности всей населяющей Зону Смерти разумной механической нежити.
Сергей бросился на землю не сразу, промедлив какую-то секунду, и это едва не стоило ему головы. Из-за гаражей, руша всё на своём пути, выехал здоровенный агрегат незнакомой Найдёнову конструкции, который с ходу открыл по бронезаврам шквальный огонь из дюжины тяжёлых лучевых пушек. Шквал строго горизонтального лазерного огня пронёсся в полутора метрах от земли и ударил в строй машин. Рапторов буквально смело с поля боя. Бронезавры выстояли, но загорелись и медленно поползли назад.
Воспользовавшись моментом, Сергей взял низкий старт и помчался навстречу незнакомым бойцам. Оказавшись в мёртвой зоне, чистильщик сбавил ход, но всё равно едва не врезался в лидера незнакомцев.
— Стоять, гнедой, — человек в полувоенной униформе ухватил Сергея за плечо. — Куда разогнался?
— А? — Сергей помотал головой. — Виноват, плохо вас слышу, сутки под обстрелом, уши заложило. Спасибо!
— Дома поблагодаришь, иди туда, — незнакомец кивком указал на пространство позади странной машины, показавшей бронезаврам «кузькину мать», и подкрепил приказ взмахом руки. — Туда шагай! Триста пятый, проводи человека!
За гаражами виднелись башни ещё трёх машин. Ими оказались более привычные для чистильщика БТРы. Сергей взял «Шторм» на ремень и бодро пошагал в указанном направлении, но успел сделать только два шага. На третьем земля вдруг качнулась, ушла из-под ног, и Найдёнов, потеряв сознание, рухнул ничком…
…Сергей пришёл в себя почти так же резко, как отключился. С той лишь разницей, что вырубился Найдёнов сразу по всем параметрам, а вот включаться получалось только по частям. Сначала нормализовался слух. В ушах по-прежнему «шумел прибой», а в целом в голове стоял трансформаторный гул, но голоса стоящих поблизости людей Сергей слышал отчётливо. Вот только он плохо понимал, о чём они толкуют. А между тем разговаривали они, скорее всего, как раз о Найдёнове.
— Зачем прикладом-то, триста пятый? Парень и так сутки под обстрелом проторчал, небось, весь
