ливер колом стоит, так ты ему ещё и сотрясение мозга устроил.
— Виноват, господин инструктор!
— Балбес ты, триста пятый. Маховики накачал, а в голову ни капли серого вещества не добавилось. Господин Шульц, надо этим гоблинам ещё и для ума таблетку дать.
— Я даю, новейшая разработка на базе глицина…
— Это шутка была, — пробурчал инструктор, прерывая неведомого доктора. — Чего стоишь, триста пятый? Тащи теперь парня к санитарному борту. Сам натворил, сам и работай.
— Выживет? — спросил кто-то ещё.
— Просто контузия и пара царапин, господин полковник, — ответил инструктор. — Не извольте волноваться. Эй, на «тройке», грузите этого вместе с остальными. Сколько там получилось?
— Из чистильщиков этот седьмой, — донеслось издалека. — Плюс трое вольных.
— Десять — это хорошо, — сказал доктор, — ровная цифра, достаточно на сегодня.
— Где-то ещё лейтенант оставался, — сказал полковник, — этого бойца прикрывал.
— Не будем жадничать, — ответил доктор. — Детекторы никого не определяют. Закопали биомехи вашего лейтенанта, полковник. Отходим.
— Сначала договоримся, доктор Шульц. Первое условие — всё должно остаться в строгом секрете.
— Из команды «сто один» выдачи нет, — доктор усмехнулся. — А если никто не вернётся, то и некому будет рассекретить нашу операцию.
— Вашу операцию, доктор.
— Нашу, полковник, нашу. Ведь эти семь бойцов ваши люди, значит, ваш вклад в дело трудно переоценить. И недооценить тоже. Подписывайте рапорт, не тяните.
— Хорошо, доктор, я подпишу. Переводите аванс.
— Он уже на вашем счету, проверьте.
— Хорошо, доктор Шульц. Подписываю. Эти семеро теперь числятся пропавшими без вести. Можете увозить.
Сергей почувствовал, как его поднимают, куда-то несут, загружают небрежно, словно посылочный ящик, в какое-то замкнутое пространство и захлопывают за ним дверь. Вернее — люк. За мгновение до погрузки на борт машины у Сергея прояснилось в глазах, и он успел заметить, что запихнули его на носилках в десантный отсек БТР-12. Эта боевая машина всего-то год назад поступила на вооружение Изоляционных сил, и чистильщики пока редко видели её в деле. Лично Найдёнов до сего дня только дважды катался на таком аппарате, да и то на броне. Теперь ему выпал шанс попасть внутрь.
В десантном отсеке царила полнейшая темнота. Не горела даже положенная по всем правилам дежурная лампочка. Чтобы хоть как-то исправить это недоразумение, Найдёнов попытался включить режим ночного видения.
Вживлённый в мозг микроскопический компьютер выполнил команду мгновенно. Ночь тотчас превратилась в зеленоватые сумерки. Инфракрасную подсветку обеспечивал источник, вмонтированный в заляпанный грязью боевой костюм, поэтому картинка получилась не очень хорошей, но Сергей увидел всё, что нужно.
Инструктор не зря назвал этот борт «тройкой». Так на языке чистильщиков назывались машины, приспособленные для перевозки раненых. «Санитарки», проще говоря. Салон десантного отсека бронетранспортёра был трансформирован в так называемую «третью позицию»: почти все сиденья сложены, а на специальных креплениях установлены санитарные носилки. В пять ярусов у каждого борта.
Сергей лежал на верхней полке у левого борта. По правому он насчитал те же штатные пять этажей носилок, и на каждом ярусе лежал человек. У дверей сохранилось одно посадочное место, которое занимал боец в униформе чистильщика, но без погон. На плече у бойца висела санитарная сумка, на поясе — кобура с импульсным пистолетом «Страйк». Явно санинструктор-бионик.
Что ж, выглядело всё прилично. Санитарная машина везёт раненых в тыл, в госпиталь. Одно беспокоило Сергея: обстоятельства, при которых он здесь очутился. Сознание окончательно прояснилось, и Найдёнов больше не сомневался, что прикладом по голове некий «балбес» под номером «триста пять» врезал именно ему, Сергею.
Но зачем? Чтобы чуть позже неизвестный полковник списал солдата, как «груз двести», то есть как погибшего. Зачем? Чтобы продать мёртвую формально «душу» загадочному доктору Шульцу?
Очень всё это выглядело подозрительно и тревожно.
Найдёнов знал, что всевозможные подлые делишки проворачиваются в Зоне Смерти каждые пять минут. Знал, что продажа тяжелораненых или безнадёжных больных, поражённых механической заразой, дело обычное. Однако Сергей никак не рассчитывал оказаться в роли подобного «товара».
К тому же, если не считать сотрясения, которое устроил бойцу «триста пятый», и лёгкой контузии в результате артобстрела, Найдёнов не имел особых ранений или повреждений. Идея списать его, как безнадёжного, и продать для опытов какому-то Шульцу казалась странной, да и лишённой здравого смысла. Впрочем, искать смысл тоже не имело смысла, извините за тавтологию, думать Найдёнову следовало о более конкретных вещах. Следовало понять, кто враги и как их победить.
«Шульц! — Сергея вдруг обожгло. — Немец! Из Ковчега! Всё, мне конец. Из лабораторий герра Хистера ещё никто не возвращался. Но это не главный враг. Главный — свой, тот, что предал. Но почему нас предали?! Зачем? Ради денег? Впрочем, какая разница? Кто враги, понятно, теперь надо придумать, как сделать от них ноги. Хотя и тут всё понятно. Один санинструктор — это не проблема, в ухо ему и ходу!»
Найдёнов быстро прокрутил в голове нехитрый план спасения и попытался резко сесть, чтобы затем спрыгнуть прямиком на голову бионику… но не сумел даже дёрнуться. Нет, Сергея не привязали к носилкам, похитители поступили проще. Они тупо вынули из блока питания брони аккумулятор, на жаргоне — «сердце зверя», и зафиксировали защёлки на сочленениях бронепластин скафандра в положении «для смазки и ухода».
Теперь доспехи, так славно работавшие на благо чистильщика в поле под артобстрелом, работали против бойца. Общий вес тяжёлого боевого скафандра превышал семьдесят кило, но худшее заключалось в том, что конечности не сгибались в основных сочленениях. То есть, в костюме с заклиненными соединениями щитков в коленях, на поясе, на плечах и в локтях Сергей лежал, как перевёрнутая черепаха, не в силах ни встать, ни перевернуться, ни хотя бы сесть.
Найдёнов, как бы в поисках помощи, повернул голову и присмотрелся к человеку, лежащему на верхних носилках у правого борта. Этот парень был одет в лёгкий защитный костюм, но его тоже не пристегнули. Видимо, за глубину его «отключки» похитители не беспокоились.
Ниже лежали трое чистильщиков. Сергей не сумел рассмотреть их лиц, но по некоторым деталям экипировки вычислил всех троих. Эти ребята тоже были из роты Сухова. И, похоже, они тоже находились в сознании, но не могли пошевелиться, поскольку их скафандры также были заблокированы.
Сергей попытался установить связь с ребятами на боевом канале, но выйти в эфир не сумел. Его м- фон, вживлённый наряду с главным управляющим компьютером, отказывался устанавливать связь в принципе. Складывалось впечатление, что он просто вырубился или вовсе исчез из организма, словно его и не было.
Найдёнов отлично понимал, что это невозможно, вживлённые импланты сами по себе из организма не исчезают, но эфирная пустота и появившееся в этой связи ощущение оторванности от мира его немного испугали. Невозможно-то невозможно, а вдруг? Мысль в первую секунду показалась дикой, но почему-то очень скоро заняла всё сознание Сергея.
Почему это произошло, Найдёнов понял, когда вновь перевёл взгляд на человека без брони, лежащего на верхних носилках у правого борта.
С этим вольным ходоком явно что-то происходило. Он не пытался встать не потому, что лежал в глубоком нокауте. Нет, парень явно пребывал в сознании, он что-то нашептывал и смотрел в потолок широко открытыми глазами. Найдёнов ни разу не видел, как люди молятся, но сейчас решил, что человек читает молитву, настолько несчастным казался его взгляд, и одновременно настолько серьёзная мина приклеилась к его лицу.
